чревато бедой, и все же я должен был это сделать, должен был вновь испытать
то, что уже раз испытал. Вероятно, он догадался об этом, потому что мы
повернули головы в один и тот же миг и уставились на свои отражения. Здесь,
в небольшой тихой комнате, наше сходство казалось еще более
противоестественным, более жутким, чем в переполненном шумном буфете, где
звучали голоса людей и плавали клубы дыма, или в бистро, где я думал совсем
о другом. Эта жалкая комната с темными обоями и скрипучим полом напоминала
склеп: мы находились здесь вдвоем, отгороженные от всего мира, побег был
невозможен. Он сунул стаканчик с коньяком в мои дрожащие пальцы, сам глотнул
из горлышка, а затем сказал таким же нетвердым голосом, как у меня, а
возможно, говорил я сам, а он слушал:
пол.
ГЛАВА 3
никогда не прекратится; наконец я поднялся из бездонных глубин сна и
крикнул: \footnote{Войдите! \textit{(фр.)}}, изумленно осматривая
чужую комнату, которая постепенно становилась реальной, приобретала знакомые
черты.
выцветшей старомодной форме шофера -- куртка на пуговицах, бриджи и краги --
и остановился на пороге. Его темно-карие глаза с сочувствием глядели на
меня.
комнату: раскрытый чемодан на стуле, второй -- на полу, через спинку в
изножье кровати переброшено верхнее платье. На мне полосатая пижамная
куртка, которую я видел в первый раз. На умывальнике -- стаканчик и фляжка с
остатками коньяка. Моей собственной одежды нигде не было видно, но я не
помнил, чтобы я раздевался и убирал ее. В памяти сохранилось одно: как я
стою перед зеркалом рядом с моим двойником.
Который час?
что в бистро мой спутник ходил звонить домой и приказал, чтобы на следующий
день за ним прислали машину. Скорее всего это его шофер, который только
сейчас приехал и принял меня за своего хозяина. Взглянув на часы, он сказал,
что уже пять часов.
светло, снаружи доносился шум машин.
весь день. Я жду здесь с одиннадцати утра.
руку ко лбу -- голова у меня трещала. Нащупал сбоку шишку, к ней нельзя было
прикоснуться без жуткой боли, но дело было не в ней одной. Я подумал обо
всем, что выпил накануне, и о том, последнем, стаканчике коньяка. А может
быть, не последнем?.. У меня все изгладилось из памяти.
вино.
ребенка. Я спустил ноги с кровати и уставился на пижамные штаны. Сидели они
хорошо, но были не мои, и я абсолютно не помнил, как и когда их надел. Я
протянул руку, дотронулся до жилета и брюк, висевших на спинке, -- совсем
другой фасон и материал, чем у меня, -- и тут я узнал дорожный костюм моего
вчерашнего компаньона.
и разгладил рукой брюки.
заметил он и улыбнулся мне.
хозяину. Возможно, мои там, в платяном шкафу.
потакающий ребенку, и, пройдя через комнату, распахнул дверцы шкафа. Шкаф
был пуст.
чемоданах, в том, что стоял на стуле, и том, что был на полу. В них были
вещи моего вчерашнего товарища. Только тут я осознал, что, напившись, мы,
должно быть, обменялись одеждой -- глупая, безрассудная выходка, одна мысль
о которой была мне противна, и я поспешил отогнать ее от себя, не желая
вспоминать о вчерашних событиях.
машина исчезла.
никаких машин сегодня утром.
машине, о своем . И я не господин граф. Господин граф ушел в моей
одежде. Узнайте, не оставил ли он у портье для меня записки. Видно, и машину
мою взял тоже он. С его стороны это шутка, но лично мне она не кажется
смешной.
встревоженно, огорченно.
еще отдохнуть.
спросил он. -- Больно, когда я здесь трогаю?
нигде -- ни в платяном шкафу, ни в ящиках туалетного столика, ни на столе --
не обнаружил ни одной своей вещи, ничего, что помогло бы мне доказать, кто я
такой. Одежда моя исчезла, а с ней бумажник, паспорт, деньги, записная
книжка, ключи, вечное перо, все мелочи, которые я обычно ношу с собой. Хоть
бы запонка или булавка для галстука... Нет, все здесь принадлежало ему. На
крышке чемодана лежали его щетки с инициалами , меня ждал его
костюм, туфли, бритвенные принадлежности, мыло, губка, а на туалетном
столике -- бумажник с деньгами, визитные карточки, где было напечатано: \footnote{Граф де Ге \textit{(фр.)}.}, а в нижнем левом углу:
\footnote{Сен-Жиль, Сарт \textit{(фр.)}.}. В тщетной
надежде откопать хоть что-нибудь, принадлежащее мне, я перерыл второй
чемодан, но не нашел ничего -- лишь его носильные вещи, дорожные часы,
складной бювар, чековую книжку и несколько завернутых в бумагу пакетов,
наводящих на мысль о подарках.
ждать. Скоро он вернется. Он должен вернуться. Он забрал мою машину, и стоит
мне пойти в полицию, назвать ее номер и заявить о пропаже бумажника с
деньгами, туристского чека и паспорта, и мой двойник будет отыскан. Тем
временем... тем временем -- что?
быть, портье, а возможно, сам хозяин. В руке он держал листок бумаги, и,
когда он протянул его мне, я увидел, что это счет: с меня причиталась плата
за номер на одного, сданный на сутки.
Кто-нибудь утром видел, как он выходил?
а с кем вы вернулись сюда вечером, я сказать не могу. Мы здесь в чужие дела
не лезем, мы клиентам вопросов не задаем.
Шофер уставился в пол. Я заметил, как хозяин, или кто он там был, взглянул
на смятую постель, затем на фляжку с коньяком на умывальнике.
стал рядом со мной, точно желая защитить.
он. -- Ничего хорошего из этого не выйдет. Час-другой, и вы придете в себя.
Позвольте я помогу вам одеться, и мы поскорей вернемся домой. Связываться с
таким человеком в таком месте, как это, себе дороже, вы знаете это не хуже
меня.
постели в этой грязной комнатенке, облаченный в чужую пижаму, принятый за
другого, словно персонаж фарса в мюзик-холле, жертва шутки, без сомнения,
забавной для того, кто ее со мной сыграл, но отнюдь не для меня. Хорошо же.
Если он решил поставить меня в дурацкое положение, я отплачу ему тем же. Я
надену его одежду, сяду в его машину и буду гнать ее, как безумный, -- что
он, вероятно, делает сейчас с моей, -- пусть меня арестуют; тут уж ему
придется вернуться и объяснить, если сможет, свой бессмысленный поступок.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Лукин Евгений