помощник по Институту астрогеографии Георгий Сергеевич Травин, Батыгин еще
был взвинчен и зол. Он рассказал Травину о недавнем разговоре и без
всякого перехода добавил:
в Туву, побродите с молодежью по тайге. Там они непременно всесторонне
проявят себя... Нелегко мне будет без вас в Москве, но ничего не
поделаешь. Если б мы нуждались просто в специалистах!..
касается такой тонкой штуки, как человеческая душа, характер... Да, это и
есть самое главное в нашем замысле - отобрать мужественных, умных,
лишенных пережитков прошлого юношей и возложить на них завершение плана...
А поначалу условия там будут трудными...
нескольких молодых астрогеографов в очередной полет на Луну, чтобы они
приобрели специальные навыки, но потом решил, что человеческие качества
нужно выверять на Земле. Здесь легче во всем разобраться и можно создать
искусственные трудности. Или во всяком случае не облегчать тех, что
встретятся им. Например, наши молодые люди привыкли к высокой технике. В
какой-то степени они даже избалованы техникой, они не знают настоящего
физического труда... Вот и заставим их поработать с лопатой в руках. Чего
доброго, шум поднимут, потребуют завезти канавокопатели или что-нибудь
еще...
проявятся и хорошие и плохие качества ребят, - согласился Травин. - Я
готов поехать в Туву.
разговаривал с заместителем председателя Совета Министров. Вечер был
пасмурный, темный; накрапывал мелкий дождь; нужно было сидеть очень тихо,
не шевелясь, чтобы услышать нечастый перестук капель и шелест слабо
вздрагивающих листьев; сырость пахла увядающими травами и поздними
осенними цветами.
руку.
тишины - уловишь шепот сада...
песчинки с нежнейшим поскрипыванием оседали, уплотнялись; упав на землю,
дождевые капли разбивались, но потом брызги подтягивались друг к другу и
сливались, подобно шарикам ртути; опавшие листья намокали, тяжелели и
придавливали к земле сухие травинки; пригибаясь, травинки рассерженно
шуршали, напрягались, чтобы не сдаться; дождик не усиливался, но на
листьях яблонь и сирени скопилась вода, и тонкие струйки, слабо шелестя,
потекли на нижние листья и застучали по ним так часто, что теперь
казалось, будто пошел настоящий дождь...
конце поселковой улицы, сильный и свежий женский голос запел старую песню:
спокойно и светло и рассказывал не о том, о чем рассказывалось в песне, а
о чем-то неизмеримо большем - о счастье, о жизни, о мечте, о разлуке и
разочаровании. Так могла петь только молодая, но уже немало пережившая
женщина...
нельзя не грустить вот в такую черную ночь, потому что до рассвета еще
далеко и кто поручится, что не будет он в тучах, потому что очень хочется
любить и жить для любимого, а любовь заплуталась где-то во мраке.
совсем перестанут грустить, страдать?.. А, Николай Федорович?
пришел к Батыгину - еще накануне они договорились пойти на реку и взять
лодку.
место Виктору.
ним, убедить взять его, Виктора, в астрогеографический институт. В конце
концов он не так уж молод - учится в одиннадцатом классе, и хотя ему
осталось учиться еще почти семь лет, он вполне сможет совместить учение с
работой... Виктор привык откровенно разговаривать с Батыгиным, но сегодня
долго не осмеливался начать, - быть может потому, что собирался говорить о
самом главном...
состоянии, молча наблюдал за ним. Прекрасный спортсмен, пловец,
проходивший стометровку менее чем за пятьдесят две секунды, Виктор был
широкоплеч, строен; он греб против течения без малейшего усилия, и
Батыгину было приятно следить за работой его эластичных, рельефно
обозначенных мускулов. Но думал Батыгин об ином - о характере юноши. С
одной стороны - завидная целеустремленность, настойчивость, умение
направлять свои поступки, безусловная смелость. Но с другой - несомненное
честолюбие, суховатость в обращении с товарищами, привычка осуществлять
свои желания, не считаясь ни с обстоятельствами, ни с желаниями близких;
угадывалось в этом нечто от эгоистичности и в то же время от
избалованности условиями жизни... Нет, Батыгин не разочаровался в Викторе,
он никогда и не стремился найти среди молодежи этакое идеальное существо,
"рыцаря без страха и упрека". Но Батыгин спрашивал себя: не внушает ли он
Виктору, постоянно интересуясь им, излишнее самомнение, излишнюю
самоуверенность?.. Не решил ли юноша, что он уже вполне пригоден для
участия в экспедиции?.. Между тем, если бы экспедиция должна была вылететь
завтра, Виктор не попал бы в число ее участников. И нет гарантии, что он
попадет в будущую экспедицию. Все прояснят ближайшие два-три года...
самым от ненужных иллюзий.
попросил Виктор и прямо посмотрел в глаза Батыгину.
подтверждаются".
путешествии?.. Большим желанием? Крепостью мускулов? Твердой волей?.. Это
было бы слишком просто. И ненадежно.
человеческому... И еще ненавистью - ко всему, что мешает нам творить, ко
всему самодовольному, равнодушному. А ты не умеешь ни ненавидеть, ни
любить. Ты занят собою, и порою сам кажешься мне и самовлюбленным и
равнодушным... Не знаю, каким ты станешь в будущем, но пока я не могу
обещать, что возьму тебя в Институт астрогеографии, а тем более - в
космическую экспедицию.
Батыгин по-настоящему жалел Виктора, но иначе поступить не мог. Он ждал,
будет ли Виктор просить, спорить, но тот глядел куда-то мимо него, - на
реку, залитую потоками солнечных лучей, на кущи деревьев, в зелени которых
уже проступила желтизна, - и молчал. Молчал сосредоточенно и, как угадывал
Батыгин, зло.
пел вчера ночью, зазвучал вновь:
непогодой. Батыгин и Виктор, не сговариваясь, повернулись в сторону
певицы.
к Батыгину и Виктору сидел парень в тенниске, а на корме - худенькая
девушка с широко раскрытыми удивленными глазами; девушка смотрела на мир с
такой радостью, таким восторгом, будто впервые увидела и Москву-реку, и
крутой берег, и синее небо, и впервые услышала собственную песню, и
удивилась тому, что и песня, и река, и небо - все это доступно, все это
можно увидеть и услышать, все полюбить и всем наслаждаться.
настоящую певицу, ту самую много пережившую женщину, о которой говорил
вчера, но поблизости не было ни одной другой лодки. Пела эта худенькая
Лондон Джек
Пехов Алексей
Сапковский Анджей
Прозоров Александр
Черепнин Владимир
Майер Стефани