read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



засияло такой прелестью, что у Генриха захватило дух. Светлые волосы
блестели на солнце, глаза были большие, серые - она очень походила на свою
бабку, русскую княгиню, первую жену Кривоустого (*14). Странно было видеть
эту красоту степнячки среди кирпичных стен монастыря и его пестрых, вблизи
таких тяжелых, неуклюжих башен. Генрих тоже улыбнулся. С минуту он смотрел
на Рихенцу, потом учтиво склонился в глубоком, до земли, поклоне, как
наставляла его сама Саломея фон Берг.
- Это дочь нашего брата, с которым вы так любезно обошлись, - сказала
Гертруда.
Но Рихенца только усмехнулась: видимо, она (или Генриху так
показалось?) не держала на него зла за то, что ее отца выдворили из
краковской столицы и наследных земель.
- А я вас уже видела, братец! - спокойно сказала она. - Через щели в
ограде.
И засмеялась. Она назвала его "братец" - не величать же ей такого юнца
"дядей"!
Но Генрих не улыбнулся в ответ, в его воображении возникла Верхослава.
И когда Рихенца с Гертрудой ушли, он снова начал думать о ней.
В его мыслях почему-то уже не было той отчетливости, с какой он
вспоминал свадьбу Кудрявого и смерть матери. Но, кружа по светлице, глядя
в окно на горы и даже пересчитывая деньги, в своем кошеле, он все время
ощущал незримое присутствие невестки, как это бывало в плоцком замке. Там,
в деревянной башне, где помещались он и его слуги, Генрих все слонялся от
одного окна к другому и даже в мороз иногда распахивал окна на
заиндевевший двор, чтобы лучше видеть большое одноэтажное строение, где
сидела княгиня со своими служанками. Девушки вечно пряли или ткали -
Генрих с тоскою смотрел на эту неизменную картину, - княгиня же обучена
была в Новгороде странному, таинственному искусству. На деревянных или
медных досках она рисовала святые иконы для церквей. Не женское то было
занятие. И многие косились на Верхославу, хоть работу свою она делала с
величайшим благоговением, подолгу молилась, перед тем как начать новую
икону - будь то святое семейство, или бог-отец во славе, или просто
скромное изображение какого-нибудь святого. Рисовала она по самому
строгому канону, никогда не отступала от правил, подробно выписанных на
разукрашенном узорами пергаменте, и время от времени усердно их
перечитывала - написаны же они были по-гречески. Бедняжка Верхослава, как
и подобало княжне из рода Ярослава Мудрого, умела не только славянские
письмена читать, но и греческие разбирала! Это тоже вызывало неодобрение.
Даже Саломею фон Берг, хоть сама она, не в пример мужу, владела искусством
чтения, сперва тревожила такая ученость: не испортился бы характер у
невестки! Но Верхослава была женщина тихая, умом своим не гордилась и
кротко сносила нелегкий нрав Кудрявого. Слабая здоровьем, она долго не
беременела. Говорили даже - и Генрих об этом знал, - что Болеслав первые
два года после свадьбы не спал с женой ведь ее выдали замуж тринадцати
лет, совсем еще девочкой. Наконец она все же родила дочь, некрасивую
косоглазенькую Салюсю, которой потом никак не могли найти мужа. Других
детей у Верхославы пока не было.
Генрих хорошо помнил время, когда невестка была на сносях. Она очень
ослабела, лежала в своей спальне за светлицей ткачих, и никого к ней не
допускали, кроме верной ключницы Мельхи, вывезенной из Руси, да супруга.
Но Генрих ощущал ее присутствие в замке он забросил соколиную охоту, все
ходил от окна к окну в своей башне, смотрел на Вислу, на берег за Вислой,
на бескрайние леса, окружавшие Плоцк. И слезы душили его при мысли, что
Болеку можно подходить к ложу этой несчастной женщины, что холеные черные
кудри брата - гордость матери, которая не позволила остричь его даже в
семь лет (*15), говоря, что это языческий обычай, - рассыпаются по
маленьким грудям, теперь набухшим от молока. Но вот, по замку разнесся
слух, что начинаются роды собрались отовсюду какие-то старухи, приехала
из Ленчицы княгиня Саломея верхом - была тогда распутица, иначе не
доберешься. Долго мучилась Верхослава и родила хилую дочь. Болеслав не
скрывал гнева - легко ли, венгерка брата Мешко что ни год рожает крупных,
здоровых ребят, - а княгиня Саломея с гордостью говорила о своих
познанских внуках.
Она-то первая и догадалась обо всем. Правда, Генрих к тому времени сам
понял, что больше не в силах таить свои чувства хоть обычно влюбленные
долго не замечают, что на них указывают пальцами. Понимала это и
Верхослава, но о любви между ними никогда не было сказано ни слова. Став
после смерти матери вроде бы опекуншей Генриха, Верхослава советовала ему
воспользоваться временем, пока он еще не должен править своим уделом, пока
у него нет двора, нет жены, о которой надо заботиться. Пусть посмотрит
другие края, побывает при дворе кесаря, которому он все равно обещан в
заложники. Там наберется он ума-разума, а может, разведает намерения и
замыслы кесаря: верно ли, что тот хочет превратить польские уделы в свой
лен? При краковско-плоцком дворе толкуют разное, но ни дворяне, ни
епископы не могут понять, как это случилось, что князь Кривоустый нес в
Мерзебурге меч перед императором Лотарем (*16) и его не хватил удар, как
три года спустя.
Генрих понимал: княгиня говорит это просто так, чтобы удалить его от
двора и прекратить пересуды. Планы и притязания кесаря были известны, и уж
кому-кому, а не Генриху, неопытному юнцу, распутать интриги, которые
плетутся при кочующем дворе кесаря в Риме, в Бамберге, в Регенсбурге, да
козни Агнессы и ее сестриц, особ властных и спесивых. Все они раньше
вертели племянником, ныне уже покойным королем Генрихом, пока кесарь
пребывал в Святой земле и зимовал в Константинополе, под хранительной
сенью черного орла, в замке своей свояченицы Берты, жены восточного
императора (*17).
Теперь все эти женщины, как говорила Гертруда, слетелись к одру кесаря
и ждут, когда он испустит дух. Да, смерть короля Генриха в прошлом году
была для них ужасным ударом - Генрих любил теток, и они его баловали.
Женщины они в общем-то добрые, особенно Берта из Нюренберга, но и Аделаида
и Елизавета, выданная уже немолодой за чешского князя, и даже Агнесса не
злая. Тщеславны только и не в меру чванливы: заправляют империей Конрада и
при каждом удобном случае норовят ввернуть: они-де внучки великого Генриха
IV, который даже папе не покорился.
- Весьма почтенные особы, - продолжала Гертруда, - и все же Агнесса
поручила Рихенцу не им, а мне.
Крестной Рихенцы была жена самого императора Лотаря, которая нарекла
девочку своим именем. Гертруда кое-что слыхала о похождениях Агнессы в
Польше - женщина она, видать, бывалая и знает, от чего надо оберегать
дочку. Потому-то испанская королева ждет послов супруга не при дворе, где
находятся мать и тетки, а в монастырском уединении. Матушка ее давно уже
не живет в своем саксонском замке, оставила там мужа, а сама в
сопровождении верного Добеша повсюду ездит за кесарем. Когда Конрад
возвращался из Святой земли, она отправилась ему навстречу и теперь сидит
при нем, ждет дальнейших событий вместе с сестрами, съехавшимися из
близких и дальних краев.
Обо всем этом Гертруда рассказывала Генриху, готовя с помощью монахинь
и послушниц теплую ванну для утомленного путника. Князь стоял у окна,
смотрел на горы. Всю светлицу заволокло паром от кипятка, который ведрами
носили прислужницы, а Гертруда, засучив рукава, подливала в воду зеленый
отвар из еловой хвои и ромашки - от него шел приятный, бодрящий запах.
Позвали Тэли, он помог князю раздеться. Генрих уселся в деревянную бадью,
и Гертруда принялась тереть ему спину, как ребенку, жесткой плетеной
мочалкой - крепко, докрасна.
Ни на минуту не умолкая, она говорила о том, что делается при дворе
кесаря, в монастыре и в Риме. Из-за тамошних сквернавцев папе пришлось
бежать во Францию, а потом в Трир там и живет он сейчас да так славно
управляется со всеми делами, что и Бернара не надо (*18). Генрих слушал не
очень внимательно: он думал о Польше, о небогатом ленчицком дворе, о замке
в Сандомире и только улыбался хлопотавшей вокруг него сестре.
Сандомирский замок он видел всего один раз. Послал туда Казимира -
пусть похозяйничает, хоть и не в своей вотчине, пусть привыкает к заботам
о дворе, о конях, о челяди. Сандомир ведь ему достанется после смерти
Генриха, а может, Генрих и раньше откажется от своего удела, если мирская
жизнь наскучит.
Но Покамест жизнь ему улыбалась. С Верхославой они простились спокойно.
Она просила лишь об одном: коль попадется ему где-нибудь ученый скворец,
умеющий выговаривать слова, пусть привезет ей в подарок. Вот бы найти ему
такого скворушку, порадовать Верхославу! Но нигде он такой ученой птицы
еще не видел. У зальцбургского епископа, правда, было много всяких птиц -
сороки и дрозды, щеглы и синицы, даже какие-то невиданные желтые воробьи
из Испании, щебетавшие, как горлицы, но заветного скворца и там не
нашлось.
А славно у епископа Эбергарда в Зальцбурге! И как прекрасен был тот
туманный день над Королевским озером, когда Генрих смотрел на радостные
лица своих слуг и на могучие горы. Жаль только, что не может он показать
все это Верхославе. Разумеется, Новгород богат и красив, а Киев тем паче,
да и Краков растет, хорошеет, поднимаются в вавельском замке нарядные
здания, деревянные и каменные, сооружаются костелы с золочеными крышами,
но все же Генриху хотелось бы, чтобы Верхослава увидала эти горы, такие
непохожие на русские и польские равнины, чтобы увидала стройные высокие
ели, озера Бертольдсгадена и Цвифальтена. Странное дело, Королевское озеро
почему-то напомнило ему Днепр, по которому плавали они с братом
Болеславом, когда были в Киеве. Какой великолепный город! Высоко над рекой
вздымаются маковки его церквей и огромный, таинственный собор святой
Софии, воздвигнутый Ярославом Мудрым. Генриху тогда было совершенно
безразлично, зачем они приехали в этот город - какие-то скучные, ненужные
дела! Важно было то, что здесь родилась Верхослава здесь, в женской
обители вблизи монашеских пещер, прошло ее детство у матери, которую отец
удалил от себя. Стояла весна, и они с Лестко бродили по спускавшимся к



Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.