директора разрешения устроить товарищеский матч с условием, что играть будут
не долее получаса, с перерывом, и что капитан Черемыш даст слово, что мальчики
играть будут вежливо. Пришлось вызов принять.
прежнего Гешку. Вызов Ани Баратовой раззадорил его: "Думает, я уж вовсе
конченый. Ладно, ладно... "
горячих, - говорил Гешка своим хоккеистам. - Кладу две минуты на гол...
тренировались. Они собирались на маленьком прудике в городском саду, недалеко
от кино. Возвращаясь с реки, мальчики нарочно заворачивали в городской сад и,
пройдя к пруду, дразнили Аню Баратову и ее подруг. А Плинтус раздобыл раз на
свалке дохлую курицу, бросил ее на лед под ноги хоккеисток, крича:
веник. Хотите, принесу?
мы тренируемся!
поддерживала ее маленькая вертлявая голкиперша Рита.
жмурился.
Черемыш. Городок приукрасился, чтобы встретить честь честью своего избранника.
На каждом углу Гешка видел портреты своего брата. Брат в упор и лукаво смотрел
на него сверху. Портреты парусили на ветру, и герой на полотнищах то хмурил
брови, то улыбался братишке. В эти дни Гешка стал опять угрюмым и
неразговорчивым. Он избегал товарищей, а на катке, когда болтливый Плинтус
начинал вспоминать: "Вот здорово, Гешка! Значит, послезавтра брата увидишь
опять... " - Гешка обрывал его:
тренироваться... А то девчата возьмут да и... Знаешь, как в книге написано:
вода мягка, пока вы сильно об нее не ударитесь...
не слушал, огорчая до слез Евдокию Власьевну. И в довершение всего нагрубил
директору, когда тот отчитал Гешку за плохое поведение. Директор Кирилл
Степанович пригрозил, что напишет письмо Климентию Черемышу. Пусть герой
знает, какой брат у него растет. "Ну и пускай знает!" - не сдавался Гешка.
Директор вспылил и действительно написал такое письмо, заклеил его в конверт и
отдал Гешке.
директор.
рассердил. И, кроме того, Кирилл Степанович в эти дни очень занят работой на
участке избирательной комиссии, голова и без того едва не лопалась от забот. И
он не подозревал, что произойдет с письмом.
школьники вместе с гражданами Северянска пойдут к вокзалу. Поезд приходил в
пять часов вечера.
Товарищам он сказал, что выходит пораньше, чтобы успеть зайти к Ане Варатовой
и взять краски. Он обещал написать большую афишу о предстоящем матче. Но в
школу он не явился. Не пришел он и ко второму уроку. Евдокия Власьевна
несколько раз справлялась у дежурного по классу о Гешке. Она была очень
встревожена. Директор ей сказал, что он вчера дал Гешке письмо для брата и
тот, видно, испугался предстоящей встречи.
право, как это вы так! Ну вот видите, что получилось теперь. Надо же
учитывать: у мальчика было очень тяжелое детство. Он уже из одного детдома
бегал. Ну, вот теперь как быть? Брат приедет - спросит. Что мы скажем?..
никто не знал.
которым хлопал морозный ветер. - Да здравствует Климентий Черемыш, доблестный
сын социалистической Родины и ее Красной Армии!"
дул мимо станции, вдоль путей. Внизу, на рельсах, попрыгивали воробьи.
паровоз. Воробьи вспорхнули, уступив ему место. Паровоз торжественно протрубил
и не успел замолкнуть, как его вступление подхватил оркестр. На перроне стало
тесно.
чтобы через головы разглядеть героя, и первыми заметили его, мелькнувшего за
зеркальными стеклами.
рукой, в меховой перчатке, он взялся за медные поручни, матовые от мороза,
другой сделал под козырек. Ребята первым делом разглядели майорские нашивки на
рукавах шинели. Их только огорчало, что герой не прилетел на самолете, а
приехал, как все, поездом, словно пассажир просто... Лицо героя тоже сперва
показалось слишком маленьким. На портретах оно было огромное. И орденов на
летчике не было. Они, видно, скрывались под шинелью, на гимнастерке...
столб, чтобы лучше разглядеть героя.
например, в точности...
прикладывал руку к козырьку и с доброй, смущенной улыбкой слушал приветствия.
Северянска. Она поднялась на трибуну, не чуя под собой ног, и чуть не
споткнулась на ступеньке. Пар от дыхания поднимался со всех сторон. Сквозь
него Аня видела раскрасневшиеся лица. Толстый Плинтус вдали одобрительно
подмигивал ей.
пионеры и вообще все ребята очень рады, что такой, как вы, являетесь герой...
ей горло. Она говорила и боялась, что летчик остановит ее и спросит: "Ну
хорошо, а где же мой брат Гешка?"
и сам попросил слова. И, когда все наконец угомонились, он густым негромким
голосом, слегка напирая на "о", сказал:
родился. Вы это, товарищи, напрасно уж так меня восхваляете. Тут дело не во
мне. Я же не сам по себе вот такой стал. Кому я обязан всем, товарищи? Партии
я обязан. Это прежде всего. Коммунистической партии. И нашей
Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Вот кто меня воспитал и создал. Понятно? И
вам всем обязан, товарищи, тоже. Я так скажу, что все мы с вами, как
говорится, одним миром мазаны, одной нашей великой семьи питомцы, все мы
кругом друг другу здесь родня. Вон как ребятишки теперь говорят - друг
дружкины мы. Вот как я полагаю.
дверях, нет ли чего. Писем она ни от кого не получала. Но отцу присылали
журнал из Москвы. На этот раз в ящике оказался маленький конверт, склеенный из
обертки от тетради. Он был адресован ей, Ане Баратовой. Она узнала почерк
Гешки: круглые большие буквы с толстым нажимом, как у брата.
часов в горсад за каток, где летом музыка сидит. Есть очень важное скорое
дело. Никому не говори. Я буду ждать. Не думай что-нибудь такое, я без
глупистики. Но тебе я доверяю".
подумала, что она очень сердита. А на самом деле обрадовалась, что Гешка
нашелся. И, может быть, наконец, она узнает, почему Гешка так изменился за
последнее время. Вероятно, тут есть что-нибудь. Она отпросилась из дома. Ей
пришлось сказать, что она идет по делу в школу.
конек. Зернистый блеск роился в воздухе. И даже в черных тенях на снегу что-то
искрилось, как антрацит.
опадали длинные, ломающиеся в воздухе бархатки инея. Елки протянули
обремененные снегом ветви. Казалось, многолапые белые медведи встали вокруг на
дыбы. Далеко с речки, с катка, доносилась музыка, а здесь, в аллее, никого не
Флинт Эрик
Андреев Николай
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Акунин Борис
Соломатина Татьяна