read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



сержант Егоров, всегда очень тонко чувствующий все оттенки субординации,
уловил позволение говорить по-семейному. Его утомленные, покрасневшие после
нескольких бессонных ночей глаза открыто и ясно улыбнулись, хотя рот и брови
продолжали оставаться серьезными.
- Дело известное, товарищ капитан,- сказал Егоров.- Отец погиб на
фронте в первые дни войны. Деревню заняли немцы. Мать не хотела отдавать
корову. Мать убили. Бабка и маленькая сестренка померли с голоду. Остался
один. Потом деревню спалили. Пошел с сумкой собирать куски. Где-то на дороге
попался полевым жандармам. Отправили силком в какой-то ихний страшный
детский изолятор. Там, конечно, заразился паршой, поймал чесотку, болел
сыпным тифом - чуть не помер, но все же кое-как сдюжил. Потом убежал.
Почитай, два года бродил, прятался в лесах, все хотел через фронт перейти.
Да фронт тогда далеко был. Совсем одичал, зарос волосами. Злой стал.
Настоящий волчонок. Постоянно с собой в сумке гвоздь отточенный таскал. Это
он себе такое оружие выдумал. Непременно хотел этим гвоздем какого-нибудь
фрица убить. А еще в сумке у него мы нашли букварь. Рваный, потрепанный.
"Для чего тебе букварь?" - спрашиваем. "Чтобы грамоте не разучиться",-
говорит. Ну что вы скажете!
- Сколько ж ему лет?
- Говорит, двенадцать, тринадцатый. Хотя на вид больше десяти никак не
дать. Изголодался, отощал. Одна кожа да кости.
- Да,- задумчиво сказал капитан Енакиев.- Двенадцать лет. Стало быть,
когда все это началось, ему еще девяти не было.
- С детства хлебнул,- сказал Егоров вздыхая.
Они помолчали, прислушиваясь к звукам артиллерийской перестрелки,
которая стала заметно стихать, как это всегда бывает перед началом боя.
Скоро наступила напряженная, обманчивая тишина.
- И что же, хороший паренек? - спросил капитан Енакиев.
- Замечательный мальчишка! Шустрый такой, смышленый! - воскликнул
Егоров уже совсем по-домашнему.
Капитан нахмурился и отвернулся.
Был когда-то и у капитана Енакиева мальчик, сын Костя, правда немного
поменьше возрастом - теперь бы ему было семь лет. Были у капитана Енакиева
молодая жена и мать. И всего этого он лишился в один день три года назад.
Вышел из своей квартиры в Барановичах, по тревоге вызванный на батарею, и с
тех пор больше не видел ни дома своего, ни сына, ни жены, ни матери. И
никогда не увидит.
Они все трое погибли по дороге в Минск, в то страшное июньское утро
сорок первого года, когда немецкие штурмовики налетели на беззащитных людей
- стариков, женщин, детей, уходящих пешком по минскому шоссе от разбойников,
ворвавшихся в родную страну.
Об их гибели рассказал капитану Енакиеву очевидец, его старый товарищ,
случившийся в это время со своей частью возле шоссе. Он не передавал
подробностей, которые были слишком ужасны. Да капитан Енакиев и не
расспрашивал. У него не хватало духу расспрашивать. Но его воображение
тотчас нарисовало картину их гибели. И эта картина уже никогда не покидала
его, она всегда стояла перед глазами. Огонь, блеск, взрывы, рвущие воздух в
клочья, пулеметные очереди в воздухе, обезумевшая толпа с корзинами,
чемоданами, колясками, узлами и маленький, четырехлетний мальчик в синей
матросской шапочке, валяющийся, как окровавленная тряпка, раскинув восковые
руки между корнями вывороченной из земли сосны. Особенно отчетливо виделась
капитану Енакиеву эта синяя матросская шапочка с новыми лентами, сшитая
бабушкой из старой материнской жакетки.
В это лето, несмотря на свои тридцать два года, капитан Енакиев немного
поседел в висках, стал суше, скучней, строже. Мало кто в полку знал о его
горе. Он никому не говорил о нем. Но, оставаясь наедине с собой, капитан
всегда думал о жене, о матери, о сыне. О сыне он думал всегда, как о живом.
Мальчик рос в его воображении. Каждую минуту капитан знал точно,
сколько бы ему сейчас было лет и месяцев, как бы он выглядел, что бы
говорил, как бы учился. Сейчас его сын, конечно, уже умел бы читать и писать
и его матросская шапочка ему бы уже не годилась. Эта шапочка теперь лежала
бы у матери в комоде среди других вещей, из которых его Костя уже вырос, и,
возможно, из нее бабушка сделала бы теперь какую-нибудь другую полезную вещь
- мешочек для перьев или суконку для чистки ботинок.
- Как его звать? - сказал капитан Енакиев.
- Ваня.
- Просто - Ваня?
- Просто Ваня,- с веселой готовностью ответил сержант Егоров, и его
лицо расплылось в широкую, добрую улыбку.- И фамилия такая подходящая: Ваня
Солнцев.
- Ну так вот что,- подумав, сказал Енакиев,- надо будет его отправить в
тыл. Лицо Егорова вытянулось.
- Жалко, товарищ капитан.
- То есть как это - жалко? - строго нахмурился Енакиев.- Почему жалко?
- Куда же он денется в тылу-то? У него там никого нету родных. Круглый
сирота. Пропадет.
- Не пропадет. Есть специальные детские дома для сирот.
- Так-то оно, конечно, так,- сказал Егоров, все еще продолжая держаться
семейного тона, хотя в голосе капитана Енакиева уже послышались твердые,
командирские нотки.
- Что?
- Так-то оно так,- повторил Егоров, переминаясь на шатких ступенях
лестницы.- А все-таки, как бы это сказать, мы уже думали его у себя
оставить, при взводе управления. Уж больно смышленый паренек. Прирожденный
разведчик.
- Ну, это вы фантазируете,- сказал Енакиев раздраженно.
- Никак нет, товарищ капитан. Очень самостоятельный мальчик. На
местности ориентируется все равно как взрослый разведчик. Даже еще получше.
Он сам просится, "Выучите меня, говорит, дяденька, на разведчика. Я вам
буду, говорит, цели разведывать. Я здесь, говорит, каждый кустик знаю".
Капитан усмехнулся:
- Сам просится... Мало что он просится. Не положено. Да и как мы можем
взять на себя ответственность? Ведь это маленький человек, живая душа. А ну
как с ним что-нибудь случится? Бывает на войне, что и подстрелить могут.
Ведь так, Егоров?
- Так точно.
- Вот видите. Нет, нет. Рано ему еще воевать, пусть прежде подрастет.
Ему сейчас учиться надо. С первой же машиной отправьте его в тыл. Егоров
помялся.
- Убежит, товарищ капитан,- сказал он неуверенно.
- То есть как это - убежит? Почему вы так думаете?
- "Если, говорит, вы меня в тыл начнете отправлять, я от вас все равно
убегу по дороге".
- Так и заявил?
- Так и заявил.
- Ну, это мы еще посмотрим,- сухо сказал капитан Енакиев.- Приказываю
отправить его в тыл. Нечего ему здесь болтаться.
Семейный разговор кончился. Сержант Егоров вытянулся:
- Слушаюсь.
- Все,- сказал капитан Енакиев коротко, как отрубил.
- Разрешите идти?
- Идите.
И в то время, когда сержант Егоров спускался по лестнице, из-за мутной
стены дальнего леса медленно вылетела бледно-синяя звездочка. Она еще не
успела погаснуть, как по ее следу выкатилась другая синяя звездочка, а за
нею третья звездочка - желтая.
- Батарея, к бою,- сказал капитан Енакиев негромко.
- Батарея, к бою! - крикнул звонко телефонист в трубку.
И это звонкое восклицание сразу наполнило зловеще притихший лес сотней
ближних и дальних отголосков.


4


А в это время Ваня Солнцев, поджав под себя босые ноги, сидел на еловых
ветках в палатке разведчиков и ел из котелка большой деревянной ложкой
необыкновенно горячую и необыкновенно вкусную кротенку из картошки, лука,
свиной тушенки, перца, чеснока и лаврового листа.
Он ел с такой торопливой жадностью, что непрожеванные куски мяса то и
дело останавливались у него в горле. Острые твердые уши двигались от
напряжений под косичками серых, давно не стриженных волос.
Воспитанный в степенной крестьянской семье, Ваня Солнцев прекрасно
знал, что он ест крайне неприлично. Приличие требовало, чтобы он ел не
спеша, изредка вытирая ложку хлебом, и не слишком сопел и чавкал.
Приличие требовало также, чтобы он время от времени отодвигал от себя
котелок и говорил: "Много благодарен за хлеб, за соль. Сыт, хватит",- и не
приступал к продолжению еды раньше, чем его трижды не попросят: "Милости
просим, кушайте еще".
Все это Ваня понимал, но ничего не мог с собой поделать. Голод был
сильнее всех правил, всех приличий.
Крепко держась одной рукой за придвинутый вплотную котелок, Ваня другой
рукой проворно действовал ложкой, в то же время не отводя взгляда от длинных
ломтей ржаного хлеба, для которых уже не хватало рук.
Изредка его синие, как бы немного полинявшие от истощения глаза с
робким извинением поглядывали на кормивших его солдат.
Их было в палатке двое: те самые разведчики, которые вместе с сержантом
Егоровым подобрали его в лесу. Один - костистый великан с добродушным
щербатым ртом и непомерно длинными, как грабли, руками, по прозвищу
"шкелет", ефрейтор Биденко, а другой - тоже ефрейтор и тоже великан, но



Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.