проводил в комнате отдыха. Пациенты развлекались просмотром телепередач,
игрой в карты и безобидной болтовней. Ривен читал. Честно пытался
"держаться в струе" современного потока "фэнтези", как сие называл его
постоянный редактор. Иной раз он задавался вопросом, а будет ли он снова
писать - хоть когда-нибудь. Но каждый раз, когда ручка касалось бумаги,
тут же его мозг охватывало какое-то оцепенение, которое парализовало его
или же обращало каждое написанное им слово в ерунду. Никудышную ерунду.
Приближалась зима. Изнывая от безделья, он кое-как коротал долгие осенние
вечера в ожидании перемен к лучшему. За исключением Хью, Ривен не общался
ни с кем из своей прежней жизни. "Прежней" он называл ту жизнь, что была
до того, как все сломалось. Теперь ему уже даже не верилось, что раньше
вообще была жизнь. Насмешливый командир боевого подразделения, любовник,
муж и писатель. Это был кто-то другой.
Сколько ночей миновало с тех пор, как я побывал на Скае впервые? То
посещение, забыть которое невозможно. Я тогда еще не ушел из армии. Той
зимой. Давным-давно.
отблески солнца уже растворялись во тьме хребта, придавая облакам, что
сложились в вечернем небе "елочкой", бледно-розовый оттенок. Закат
бросился в озеро, и рябь на воде засверкала.
тут же, под боком. Жестянки, почерневшие снаружи, внутри - жирные от
тушенки с кэрри. Потом, попозже, он вымыл их в ручье.
своей спально-походной хламиде. Запрокинув голову, он глядел в темнеющее
небо и отдирал от пальцев смолу. Он не замечал шума моря: уже не одну ночь
он спал на берегу. Он слышал лишь ветер, зарождающийся у горных вершин...
и еще пронзительные крики гусей на озере.
шел слабый пар. Потом лег навзничь, ощущая, как дождевые капли покалывают
запрокинутое вверх лицо. В эту ночь ему опять предстояло промокнуть до
нитки. Пару дней назад он проснулся буквально закоченевшим. Морозно, а
ночи уже долгие. И все удлинялись. Но, хорошо еще, снег не валил. Только
горы были присыпаны снегом. Те самые горы, куда ему надо подняться. Завтра
он начнет восхождение.
я, вы бы, наверно, давно уже вырыли себе норку поглубже и забились туда.
Что вы тут делаете, интересно? Сидите, глядите в пространство...
наблюдает за ним с выражением крайнего неодобрения. Он покорно развернул
кресло.
ручки. - Мы отправляемся в гости к волшебнику, то есть ко мне, старому
шельмецу... Но если кто-нибудь спросит, я везу вас в сортир. - Он выкатил
кресло Ривена из комнаты отдыха, прочь от грохота телевизора. Потом,
озираясь по сторонам, словно он вышел в патруль, потащил Ривена по
коридору, немелодично насвистывая.
раздражением буркнул Ривен.
нарежемся до коматозного состояния.
связку ключей и, отперев дверь, отвесил Ривену поклон. Ривен, дернув за
рычаг, вкатился внутрь.
закрыв за собой дверь. И включил свет. Ривен разразился смехом. На столике
в центре захламленной комнатушки стояло шесть упаковок пива и бутыль
ирландского виски. Также имелись в наличии две пивные кружки и два низких
стакана.
чтобы пиво как следует охладилось, - самодовольно ухмыльнулся Дуди.
же присоединился.
переживать насчет нашей коровушки в оловянных штанах.
здоровенные. Можно туда положить что угодно. Я, наверное, сумел бы сюда
протащить группу кордебалета в полном составе, если б это понадобилось.
в потолок на одинокую лампочку.
выделялись лишь белки глаз. Он опустил руку вниз, подавая знак. Группа
продвигалась уверенно; четверо рядовых слились с тенью дверных проемов,
винтовки их выпирали из защитных чехлов. В темноте их можно было бы
принять за переполненные мусорные мешки, сваленные на крыльце. Легонько
потрескивала рация. Вокруг хмурились темные мертвые окна и закрытые
наглухо двери. Кое-где окна были забиты досками, кое-где выбиты. Забрехала
собака. Откуда-то издалека донеслось слабое жужжание запоздалого
автомобиля.
фонаря. Все вокруг было усыпано битым стеклом; обгорелый остов автомобиля,
служившего вчера баррикадой, прижимался к обочине, черный и искореженный.
Они перебежали через опасно освещенное пространство, гуськом - по одному,
и каждый потом сдерживал дыхание в темноте на той стороне.
исписанных стен. Один из солдат случайно задел ногой камень, и тот
покатился по мостовой. Остальные застыли в испуге, осыпая его безмолвными
проклятиями.
их с ног и выдавил воздух из легких. Через мгновение раздался грохот,
сверху обрушился град раскрошенного камня и пыли. Головной дозорный, -
тот, который шел первым в цепочке, - исчез. Его просто засыпало.
того ни с сего выстрелила винтовка, хотя он был уверен, что она стоит на
предохранителе. Он лежал в куче битого кирпича, на краю разворошенного
садика, и думал: ну вот, кажется, я поимел МВМС.
ложились совсем рядом. Он нажал кнопку рации.
издалека, осознавая, что Джонсон был у него дозорным и, вполне вероятно,
теперь уже никогда никого не услышит.
Вишингвелл-стрит. Двое раненых. Находимся под огнем как минимум одного
противника. Высылайте отряд СБР. Перехожу на прием.
треск прекратились. Автоматчик, похоже, решил сделать ноги.
и яростно раздирал его камуфляжную рубаху. Ривена вдруг замутило.
тому месту, где их настиг взрыв. Куча раскрошенного камня перекрывала
дорогу. Он едва не споткнулся об искореженный корпус рации, а потом нашел
то, что осталось от его головного дозорного. Ривена вывернуло в тот самый
момент, когда лендроверы СБР вырулили в переулок у него за спиной.
Свержин Владимир
Акунин Борис
Лукин Евгений
Круз Андрей
Шилова Юлия
Андреев Николай