зазора облегала лицо и голову. От всех отличался Алин противогаз -- у него
еще был защитный колпак из пленки. Детям особая забота. Но самое
удивительное, что противогазы, кажется, работали. Во всяком случае, когда,
как полагалось по инструкции, мы зажимали рукой фильтр, поступление воздуха
прекращалось.
противогазов вселяло надежду.
комитета обороны -- или, кажется, он назывался как-то иначе -- надо одну из
комнат загерметизировать: все двери и окна оклеить прозрачной полиэтиленовой
пленкой, оставив только один вход в комнату. По сигналу тревоги надо туда
войти и вход быстро закрыть и заклеить.
загерметизировались.
комнат можно превратить в убежище. Задача оказалась выше ее возможностей, и,
не справившись с ней, Ципора ушла, сказав еще раз:
области математики. От того, где мы собираемся отсиживать тревогу, зависело,
сколько покупать пленки и клейкой ленты. Денег, естественно, жаль, их просто
очень мало, и мы выкраивали самый дешевый вариант и самый рациональный. Из
прихожей дверей в комнаты не было -- одни проемы. Окон слишком много, и все
большие. В каждой из комнат имелась дверь на балкон, а в одной даже две -- на
два балкона. Какой кошмар!
питья: на случай, если все вокруг будет заражено газами. Наши мыслящие
мужчины нашли выход. Все места жизнеобеспечения должны войти в убежище.
Выбор пал на прихожую, из которой можно попасть и в кухню, и в совмещенный
санузел.
Какими мы оказались желторотыми потребителями капиталистического рынка. Мы
знали его закон "спрос определяет предложение" и не сомневались, что, если
нам нужна пленка, то она есть. Но был еще такой фактор, как цены, и с ценами
творились чудеса. Володя обкатал на своем "туристе" все магазины городя и
вернулся унылый с пустыми руками. Еще несколько дней назад знакомые покупали
пленку по дешевке -- полтинник за метр. Сегодня она стоила в шесть раз дороже
-- по трояку.
вместе. Длиннющий рулон раскатали на каменном полу, вдвоем опустились на
колени -- отмерить, отрезать.
отнюдь не прямоугольным.
посмотрю.
стремительно спадает вниз. О, ужас! Нижний правый угол проема открыт.
нашей работой. Досадливо отстраняет женщин от стратегического объекта.
эту работу хорошо и быстро. Мы успевали надеть противогазы и заклеить двери
в короткий миг между ревом сирени и свистом снаряда -- пока снаряд летел.
летчики предоставили ему эту возможность. Американские бомбы обрушились на
Ирак. В ответ на Израиль полетели иракские скады. Но, Боже, это были
снаряды, сделанные в стране, где мы родились, жили, работали. Мы стреляли
сами по себе.
бесследно исчезал в безразмерной глотке военного бюджета. Теперь он зримо и
весомо нам возвращался.
спасало и от холода. По зову первой сирены мы вскочили в наше убежище,
натянули противогазы, говорили друг другу:
которой муж уезжал из холодной декабрьской Москвы. Мы не разрешали ей
снимать эту шапку: вдруг обрушится стена, все же удар будет меньшим.
свист снаряда и грохот первого взрыва Казалось -- снаряд упал рядом. Потом --
ничего, мы немного привыкли.
прихожей. В нашем распоряжении был телефон, кухня с холодильником и
свежевскипяченной водой в китайском термосе, туалет. Перед тем, как
перекрыть вход в комнату, мы включали старенький ципорин телевизор и на
отдалении вслушивались в непонятные ивритские слова, ожидая отбоя. Долго
сидеть на колченогих стульях было неудобно да и холодно, хотя со второй ночи
мы успевали прихватить с собой пледы.
что война закончится завтра.
придумать. На то у нас есть мыслящие мужчины. Они вынесли решение расширить
зону обитания на одну комнату. Володя опять поехал за пленкой. Она стоила
уже три с полтиной за метр. А клейкая лента продавалась по цене грамма
золотого лома -- шесть пятьдесят рулончик. Ленты нам требовалось много:
каждый вечер мы заклеивали, а каждое утро отклеивали входные двери. Черт с
ним, война требует жертв. Мы уже не считали потери.
нашлось место для ожидания сигнала тревоги в горизонтальном положении. А я
не ложилась -- не могла. Сидела в большом, старом, но довольно удобном
кресле, укутавшись в плед, и слушала голос эфира. У нас уже был старенький
приемник, он был настроен на волну, где могла прозвучать сирена. Я боялась,
что спящие, мы не услышим сигнала тревоги.
просыпаемся моментально.
постели, в постели, которая сейчас -- моя. Мы оклеиваем все проемы и на нашей
с мужем территории. Теперь "загерметизированной комнатой" стала вся наша
нелепая неустроенная съемная квартира. До такого, наверное, еще не додумался
никто.
сирена. Город был пуст. Днем люди еще ходили по делам, на работу, в
магазины, а с наступлением сумерек заклеивались дома, и было дико и тревожно
на пустынных улицах.
с треском отрывалась вместе с белой блестящей краской. Нам было наплевать.
Мы распахнули все настежь, вымыли до блеска стекла и вдохнули свежий воздух.
когда в непьющем Израиле не только можно, но и нужно пить спиртное.
рассказала, как мы пережили Бурю в пустыне. Но может, как раз и нет, не
странно. То был короткий -- в месяц с небольшим -- миг напряжения. А жизнь
продолжается, и напряжение не спадает.
много. Надо приезжать молодыми.
исконную родину, на той земле мы любили ходить пешком. Пешком -- лесными
тропами, вдоль рек, напрямик через степь (Господи, какие запахи в степи!).
Любили ходить в горы. С палаткой и тяжелым рюкзаком за плечами.
учитывая интифаду. Но неистребимое это желание -- узнавать окружающую тебя
землю лицом к лицу, наощупь, а не из окна автобуса -- погнало нас сразу же по
соседним городкам.
прилегающие к морю, а наш -- в стороне от моря и взбирается в гору, равнинный
только при въезде, у главной магистрали. Соседние городки были больше похожи
на европейские: пошире улицы, среди улиц разбиты газоны, старых обшарпанных
домов меньше, чем у нас. Мы иногда спрашивали себя: может, надо перебраться?
Какая разница, где платить за съемную квартиру? Но никуда мы не перебрались,
пообвыкли и даже стали считать, что наше -- лучше всех. В самом деле,
гористый рельеф и обилие неухоженной зелени делают наш городок экзотичнее.
больше на такое безрассудство мы никогда не решались. Но тогда, в самое
первое время нашей жизни в стране, жажда узнавать и жажда ходить были очень
сильны, а страхи, вскормленные потом радио, прессой и разговорами, еще не