теперь она вышла из берегов, стала широкой, бурливой рекой. Казалось,
вот-вот огромная морская шхуна, хлопая парусами, ворвется в устье и бросит
на середине речки якоря.
ведро со смолой, он уходил к речке. Он любовно работал - латал и осмаливал
старые доски пузатого поморского карбаса.
Максимыч поехал, он не вернется без рыбы. Люди верили в его рыбацкое
счастье.
Часто мы вытаскивали невод пустым. Несколько мелких подъязков и ершей дед
со злостью выбрасывал обратно в реку. Но неудача вскоре забывалась. Злость
и обида проходили, как только дед усаживался на бережок и закуривал свою
маленькую коричневую трубочку.
тянет! После полудня стихнет - тогда и рыбачить можно.
чаек, разгуливавших по песчаным отмелям, что было верным признаком
северного ветра. Радовался чистому, бледному закату солнца.
будет дождь, ветер или ясная штилевая погода.
НА РЫБАЛКЕ
рыбалку, внук, за окуньђм!
людей. Я, конечно, расхваливал своего друга. По моим рассказам, Костя был
тихий, послушный мальчик, каких мало не только в Соломбале, но и во всем
Архангельске.
ребят на берегу разогнал. А Ваське как поддаст, так тот бух прямо в канаву!
Так и надо: пусть не бросает камни на чужую крышу!
целую ночь. Вот тогда мать его искала! Ревела... думала, что утонул.
рыбалку. Конечно, он поедет. Кто же из ребят откажется от рыбной ловли, да
еще с дедом Максимычем! Во всяком случае, в Соломбале таких чудаков не
найдется.
хорошее предвестие. День будет ясный, безветренный. Все было приготовлено с
вечера: весла, парус, драночная корзинка с хлебом, рыболовные снасти. Утром
оставалось только погрузить все в карбас.
передней банке[9]. Я поместился на корме, чтобы грести "от себя". Костя
прилег на мешке с сетями. Строго-настрого я наказал ему не баловаться в
карбасе, не болтать, чтобы не сердить деда Максимыча.
легкие челноки и моторки стояли у пристаней и просто у берега на приколе.
флотилии. Карбас был старый и некрасивый. Я стыдился его, завидуя
владельцам хорошеньких раскрашенных шлюпок. Я знал, что ни одна из этих
лодок не сравнится в бурю с нашим морским карбасом. Однако признавался: они
были красивее. Ничего не скажешь!
мужчин сидели в лодке, стоявшей на якорях. С борта лодки свесились удилища.
Три поплавка без движения лежали на воде: два красных с гусиными перьями,
третий - простая пробка, пронзенная палочкой.
Рыбаки тоже мне! Да хоть бы выехали куда-нибудь подальше. Какая тут рыба, у
самого города!..
обязательно сетями или неводом.
оставались два ряда воронок закрученных веслами. Косте наскучило лежать на
сетях и молчать. Он стал плеваться в воду, стараясь попадать в воронки.
Потом он попросился у деда сесть на весла.
там с прибылой водой до Еловуши поднимемся.
узкие лесные речонки, Яда и Еловуша. Это излюбленные места рыбалок деда.
Должно быть, ходят горбатые черноспинные окуни. Привольно резвятся
серебристые сорожки. Гоняются за мелкой рыбешкой прожорливые, хищные щуки.
И ищут песчаные местечки ерши, злые лишь с виду, колючие рыбки.
балаболок задумчиво покачивались над водой. Изредка встречались крупные
белые лилии. Дед называет их кувшинками. Они и в самом деле походили на
маленькие фарфоровые кувшинчики.
пот. Хорошо! Разогреются стариковские кости. Дед сбросил с головы
зюйдвестку и расстегнул воротник. Овод уселся мне на лоб. Я осторожно
накрыл его ладонью. Потом плюнул ему на головку и отпустил. Он взвился
вверх и сразу же скрылся из виду. Мы с Костей запели:
вытаскивал сети, мы с Костей нарубили кольев.
берегов растянули мелкие сети. Речка оказалась совсем загороженной.
считает рыбу хитрой, и сам при ловле пускается на всевозможные хитрости. Но
самое главное - на рыбной ловле должна быть полная тишина. У нас на карбасе
уключины никогда не скрипят. Разговариваем мы шепотом.
выскакивали капельки закипающей воды.
Неизвестно откуда там вдруг появились чайки. Чистенькие, белые, они были
похожи на гипсовые игрушки. Для деда это дурная примета:
ветер. Зашевелились ивовые кусты, а реку покрыло мелкой темной рябью.
ветер!
Руки устали от гребли. Хотелось отдохнуть.
открытыми ртами слушали.
ШТОРМ
ботом. Это был на редкость скупой человек. Рассказывали, что на промыслах,
а потом на перевозках грузов из Архангельска в Поморье он нажил немалое
состояние. В Соломбале он купил домик и навсегда оставил свое поморское
становище.
капитаном и сам отправлялся в каждый рейс, не доверяя бот чужим людям.
быть, по обычаям поморов-староверов, за всю жизнь он не издержал на водку,
коньяк или пиво ни одной копейки.
у тебя счет не открыт. Домишко плохонький, баба треской да хлебом живет.
Под печкой в кубышке хранишь, что ли?"
цепи", - отнекивался Егор Трубин.
не вкладывал. А золотые в сундуке все прибавлялись и прибавлялись.
Отправляясь в плавание, боялся Трубин за свой кованый ящик. Однажды ночью,
как об этом потом рассказывала жена Егора, он погрузил сундучок в лодку и
отвез на судно. "Надежнее, когда при себе хранится, - думал он. - Бот
погибнет, я погибну, и золото на дно морское пойдет".
Трубин в Архангельск. Из всей команды остались в живых он да матрос Илья.
беспалубном карбасе. Куда они отправились, никто не знал. Еще позднее нашли
мертвого Егора Трубина в одном из устьев Северной Двины. Судовой журнал,
найденный у Егора в кармане, свидетельствовал о том, что промышленники
побывали у своего погибшего судна.
Лондон Джек
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Курылев Олег
Володихин Дмитрий
Сапковский Анджей