королевским фрегатом, но не выдал своего матроса. Анна переводит глаза с
мертвого лица на живое и улавливает явное сходство между ними. Прикрыв
глаза, она мысленно видит перед собой сурового капитана, бросающего врагу
свой вызов, и у него то же лицо, что и у Джона несколько часов назад, когда
он говорил: "Я намерен остаться здесь с вами и сделать для вас все
возможное. Никто из моих людей не останется без помощи".
украдкой бросает еще один взгляд на его лицо - сильное, суровое, красивое
лицо человека, способного на благородпые поступки. Анна задумывается о том,
смотрел ли он на кого-нибудь с нежностью; внезапно ощущает при этой мысли
острую боль; отвергает эту мысль как невозможную; пытается представить себе,
как пошло бы ему выражение нежности; чувствует, что ей хотелось бы видеть на
его лице выражение нежности просто из любопытства; размышляет, удастся ли
это ей когда-нибудь.
ей, что ужин готов, и они усаживаются друг против Друга, чувствуя странное
смущение.
враг становится все более сильным, беспощадным, неодолимым, и с каждым днем,
борясь против него бок о бок, Джон Ингерфилд и жена его Анна все более
сближаются. В битве жизни познается цена сплоченности. Анне приятно,
почувствовав усталость, поднять голову и увидеть, что он рядом; приятно
среди окружающего тревожного шума услышать его громкий, сильный голос.
и горя, видя ее красивые быстрые руки, делающие свое святое дело, ее
проникающие в душу глаза, в которых мерцает глубокая нежность; слыша ее
ласковый, чистый голос, когда она смеется, радуясь вместе с другими,
успокаивает беспокойных. мягко приказывает, кротко упрашивает,- Джон
чувствует, как в его мозг заползают странные новые мысль относительно женщин
вообще, и этой женщины в особенности.
Библии с цветными картинками. Он любовно переворачивает изорванные страницы,
вспоминая давно минувшие воскресные дни. Одну картинку, изображающую группу
ангелов, он рассматривает особенно долго: ему кажется, что в самом юном
ангеле с менее суровыми, чем у остальных, чертами он улавливает сходство с
Анной. Он долго смотрит на картинку. Внезапно у него возникает мысль: как
хорошо бы наклониться и поцеловать нежные ноги у такой женщины! И, подумав
это, он вспыхивает, как мальчик.
и счастья, а цветы эти роняют семена бесконечного сочувствия человеческим
невзгодам, ибо все в мире создано богом для благой цели.
при воспоминании о нем ее душа становится тверже, глубже, полнее. Все
помещения склада превращены в палаты, и маленькая больница открыта для всех,
ибо Джон и Анна чувствуют, что весь мир - это их люди. Груды бочек исчезли -
их перевезли в Вулвич и Грейвзенд, убрали с дороги и свалили где попало,
словно масло и сало и золото, в которые они могут быть обращены, не имеют в
этом мире большого значения и о них не стоит и думать, когда нужно помочь
братьям в беде.
останутся вдвоем в старой невзрачной комнате Джона над конторой. Правда,
стороннему наблюдателю могло бы показаться, что в такие часы они скучают;
они странно застенчивы, странно молчаливы, боятся дать волю словам, ощущая
бремя невысказанных мыслей.
необходимость, а лишь для того, чтобы услышать голос Анны, заводит речь о
круглых коржиках, припомнив, что его экономка великолепно их готовила, и не
прочь узнать,- не забыла ли она еще свое искусство.
тема, сообщает, что она сама с успехом пробовала готовить их. Джон, которому
всегда внушали, что такой талант - необычайная редкость и, как правило,
передается по наследству, вежливо сомневается в способностях Анны,
почтительно предполагая, что она имеет в виду сдобные булочки. Анна
возмущенно отвергает подобное подозрение, заявляет, что прекрасно знает
разницу между коржиками и сдобными будочками, и предлагает доказать свое
умение, если только Джон спустится вместе с нею на кухню и отыщет все
необходимое.
держа перед собой свечу. Уже одиннадцатый час, и старая экономка спит. При
каждом скрипе ступеньки они замирают и прислушиваются, не проснулась ли она.
Затем, убедившись, что все тихо, они снова крадутся вперед, подавляя смех и
тревожно спрашивая друг у друга, наполовину в шутку, наполовину всерьез, что
сказала бы старая чопорная старуха, если бы спустилась вниз и застала их
там.
Джона с географией собственного дома: Анна разводит огонь и очищает стол для
работы. Какую помощь может оказать ей Джон и зачем ей понадобилось, чтобы он
ее сопровождал,- на эти вопросы Анне, пожалуй, нелегко было бы дать
вразумительный ответ. Что же касается "отыскания всего необходимого", он не
имеет ни малейшего представления о том, где что лежит, и от природы не
наделен особой сообразительностью. Когда его просят найти муку, он прилежно
ищет ее в ящиках кухонного стола; когда его посылают за скалкой - внешний
вид и основные признаки которой ему описаны для облегчения задачи,- он после
долгого отсутствия возвращается с медным пестиком. Анна смеется над ним, но,
по правде воворя, может показаться, что и она не менее бестолкова, ибо
только когда руки у нее уже все в муке, ей приходит в голову, что она не
приняла предварительных мер, необходимых для приготовления любого кушания, -
не закатала рукава.
просит его сделать это. Джон очень медлителен и неловок, но Анна чрезвычайно
терпелива. Дюйм за дюймом он закатывает черный рукав, обнажая белую круглую
руку. Сотни раз видел он эти прекрасные руки, обнаженные до плеч, сверкающие
драгоценностями, но никогда раньше не замечал их удивительной красоты. Ему
хочется обвить их вокруг своей шеи, и в то же время, испытывая муки Тантала,
он боится, что прикосновение его дрожащих пальцев ей неприятно.
пробормотав что-то бессмысленное, глупо молчит, глядя па нее. По-видимому,
Анне достаточно одной руки для стряпни, так как вторая остается лежать в
бездействии на столе - очень близко от руки Джона, но она словно не замечает
этого, целиком поглощенная своим делом. Каким образом возникло у него такое
побуждение, кто научил его, мрачного, трезвого, делового Джона, столь
романтическим поступкам - навеки останется тайной; но в одно мгновение он
опускается на колени, покрывая испачканную мукой руку поцелуями, и в
следующий миг руки Анны обвиваются вокруг его шеи, а губы прижимаются к его
губам, и вот уже стена, разделявшая их, рухнула, и глубокие воды их любви
сливаются в одип стремительный поток.
следовать за ними. Должно быть, эта жизнь наполнена необычайной красотой
самозабвения и взаимной преданности - пожалуй, она слишком идеальна для
того, чтобы долго остаться неомраченной земными горестями.
видениях. В те дни лица их, казалось, излучали сияние, а в голосах звучала
несказанная нежность.
появляются то тут, то там среди сраженных несчастьем людей, принося с собой
исцеление и покой; но вот, наконец, болезнь, подобно насытившемуся хищнику,
уползает медленно в свое логово, и люди ободряются, вздыхают с облегчением.
чувствует, как члены его постепенно охватывает слабость, и ускоряет шаги,
стремясь поскорее добраться до дома и отдохнуть. Анна, которая не ложилась
всю прошлую ночь, вероятно спит, и, не желая ее беспокоить, он проходит в
столовую и располагается в кресле у огня. В комнате холодно. Он шевелит
поленья, но жар не усиливается. Он придвигает кресло к самому камину и
склоняется к огню, положив ноги па решетку и протянув руки к пламени, и все
же продолжает дрожать.
удивляется, почему время летит так быстро. Вскоре он слышит поблизости
голос, медленный и монотонный, который очень знаком ему, хотя он и не в
состоянии вспомнить, кому этот голос принадлежит. Он не поворачивает головы,
но вяло прислушивается. Голос говорит о сале: сто девяносто четыре бочонка
сала, и все они должны быть помещены один в другой. Это невозможно сделать,
обиженно жалуется голос. Они не входят один в другой. Бесполезно пытаться
втиснуть их. Гляди! Вот они снова рассыпались.
они не видят, что это невозможно? Какие идиоты!
где он. Огромным напряжением воли ему удается удержать ускользающее
сознание. Обретя уверенность в себе, он, крадучись, выбирается из комнаты и
спускается по лестнице.
добирается до лестницы, ведущей в кухню, и тихо зовет экономку, которая
поднимается к нему, задыхаясь и кряхтя после каждой ступеньки. Не подходя к
ней близко, он шепотом спрашивает, где Анна. Экономка отвечает, что она в
больнице.
Я пробуду в отсутствии несколько дней. Попросите ее уехать отсюда и
немедленно возвратиться домой. Теперь они могут обойтись без нее. Скажите
ей, чтобы она отправлялась домой немедленно. Я тоже приеду туда.
сторонам.