"Заиры" и других пьес, принадлежащих перу драматургов французского
классицизма и их немецких подражателей.
прославления религиозной жертвенности, аскетизма, христианского
мученичества, Лессинг защищает мужественную простоту, естественность,
здоровую человечность. Утверждая этот положительный человеческий идеал, он
борется за драматический и сценический реализм.
серьезное, патетическое изображение пользовались цари и мифологические герои
- идеализированные представители дворянского государства. Лессинг защищает
право простого, незнатного человека на серьезное, а не снисходительное
изображение в искусстве. "Имена принцев и героев, - пишет он, - могут
придать пьесе пышность и величие, но нисколько не способствуют ее
трогательности.
естественно, всего сильнее действуют на нашу душу..." (статья XIV).
"мещанскую" трагедию, т. е. трагедию с героем из третье-сословной,
бюргерской среды, построенную на материале частной жизни. Образец, подобной
драмы сам Лессинг дал в "Мисс Саре Сампсон" (1755). Однако ко времени
создания "Гамбургской драматургии" мысль Лессинга уже успела перерасти узкие
рамки мещанской драмы. Не семейно-бытовая мещанская драма, а трагедия стоит
теперь в центре теоретических исканий Лессинга. Опираясь на Шекспира и
античную трагедию, Лессинг вступает в своих поисках на тот путь, который вел
немецкую литературу от мещанской драмы к исторической трагедии с
национальным содержанием, к той форме национальной реалистической драмы,
которую осуществили в следующий период в Германии Гете и Шиллер.
6
невольно поражает то, что, выступая в качестве последовательного и
передового борца за реализм буржуазного искусства, Лессинг почти везде
черпает свои идеалы и образцы в античности. Идеалом поэта для него остается
Гомер, эпическую манеру которого Лессинг противопоставляет живописным
картинам Ариосто. Критикуя Корнеля и Расина, Лессинг наравне с Шекспиром
восхищается Софоклом и Еврипидом. Искажению "Поэтики" Аристотеля у
теоретиков французского классицизма Лессинг противопоставляет истолкование
ее истинного смысла, но самая "Поэтика" Аристотеля остается в его глазах
лучшим философским изложением теории драмы, сохранившим все свое значение
для его времени. Отсутствие исторической точки зрения, осознанного
исторического подхода к развитию искусства и "человеческой природы", которую
Лессинг рассматривает как всегда неизменную, равную самой себе, составляют
слабость "Лаокоона" и "Гамбургской драматургии". Даже в своей борьбе против
классицизма Винкельмана образец человека-героя Лессинг находит в
софокловском Фидоктете. Античность остается везде для Лессинга нормой,
выражением неизменных законов человеческой природы и искусства.
же историческими причинами, которыми было обусловлено преклонение перед
античностью, свойственное почти всем другим передовым представителям
революционной буржуазии XVIII в.
французской буржуазной революции 1789-1793 гг., - борцы за буржуазное
общество нашли идеалы и искусственные формы, иллюзии, необходимые им для
того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей
борьбы, чтобы удержать свое воодушевление на высоте великой исторической
трагедии". {К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. VIII, стр. 324.}
революционной буржуазной демократии XVIII в., "для возвеличения новой
борьбы". {Там же.} "Нельзя забывать, - говорит В. И. Ленин, - что в ту пору,
когда писали просветители XVIII века (которых общепризнанное мнение относит
к вожакам буржуазии), когда писали наши просветители от 40-х до 60-х годов,
- все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его
остатками". {В. И. Ленин. Сочинения, изд. 4-е, т. 2, стр. 473.} "Никакого
своекорыстия поэтому тогда в идеологах буржуазии не проявлялось; напротив, и
на Западе и в России они совершенно искренно верили в общее благоденствие и
искренно желали его, искренно не видели (отчасти не могли еще видеть)
противоречий в том строе, который вырастал из крепостного". {Там же.}
Свойственный Лессингу культ античности был выражением его веры в
гармонический характер общественных отношений, призванных сменить"
ненавистные ему крепостнические порядки. Нового человека, освобожденного от
феодально-крепостнического гнета, Лессинг мыслил по образцу античных героев,
которые представлялись ему воплощением вечных законов нормальной, здоровой
человеческой природы. Точно так же новое искусство, освобожденное от
придворной пышности и условного величия, от искусственных и извращенных
страстей, от жертвенной религиозной морали, представлялось Лессингу
продолжением античного искусства, которое в лучшую пору соединяло в своих
образцах красоту и истину, сочетало естественную человечность с героизмом,
свободу личности с сознанием гражданского долга.
античного искусства служила у Лессинга возвеличению идей общественной
дисциплины, гражданского долга, возвеличению образа человека - героя и
борца. Это особенно отчетливо видно в знаменитом письме Лессинга к Эшенбургу
от 26 октября 1774 г., где Лессинг дает свою критическую оценку романа Гете
"Страдания молодого Вертера".
бы себя когда-нибудь жизни ток и по такой причине? Без сомнения, никогда. О,
они умели совсем иначе спасаться от любовного фантазерства; во времена
Сократа такую любовную трагедию, доводящую до самоубийства, простили бы едва
ли какой-нибудь девчонке! Производить таких маленьких людей, таких
презренно-милых оригиналов предоставлено только нашему христианскому
воспитанию..."
одиноко падающий под тяжестью своих страданий, а свободолюбивый и
мужественный человек, живущий в минуту самых страданий чувствами своего
народа, не способный к отказу от борьбы, к примирению. С борьбой Лессинга за
этот идеал человека-борца связана его полемика в XCVI статье "Гамбургской
драматургии" против молодых теоретиков еще нарождавшегося в 60-х гг. течения
"Бури и натиска".
XVIII в., было отражением растущей оппозиции абсолютизму со стороны
буржуазно-демократических слоев тогдашней Германии. Оно стремилось внести в
литературу полноту и силу чувства, шекспировскую жизненность и
действенность. К этому течению, проникнутому свободолюбивыми идеалами и
духом протеста, примкнули молодые Гете и Шиллер. Однако свою борьбу с
абсолютизмом некоторые писатели "Бури и натиска" - Вагнер, Ленц, Клингер и
другие - вели под знаменем индивидуалистического протеста, принимавшего
ложный, буржуазно-анархический характер. Феодально-сословному строю они
противопоставляли стихийное чувство "бурного гения" - идеал сильной
личности, попирающей традиционные предписания религии и сословно-мещанской
морали. Индивидуализм "бурных гениев" привел часть из них впоследствии к
реакции.
"Бури и натиска", сказались уже у предшественников новой школы - Гердера,
Герстенберга и др. Отвергая стеснительные нормы классицизма, последние
отрицали вместе с тем существование всяких вообще объективных законов
искусства и утверждали полную творческую свободу художника-"гения". Эта
проповедь субъективизма в искусстве должна была встретить самого
решительного противника в Лессинге.
стихийное и неопределенное, субъективное чувство, а осознанные и продуманные
идейные принципы. Защищая на страницах "Гамбургской драматургии" значение
критики, он добивался от немецкой литературы борьбы за новый общественный
строй, освещенной ясным и сознательным отношением к жизни, к народу, к долгу
литературы и искусства перед обществом.
7
его драмы, а из мелких произведений - басни и эпиграммы, в которых Лессинг
бичевал своих врагов - вельмож, монахов, педантов, "знатных дуралеев",
псевдолитературных знаменитостей.
борясь с традициями классицизма, Лессинг отказывается от стихотворной формы
и пишет свои басни в прозе. Отказу от стихотворной формы Лессинг как
просветитель-рационалист придавал принципиальное значение: внешнее
изящество, живописность и занимательность рассказа казались ему
несовместимыми с серьезным, морально-просветительным назначением басни.
общества и немецкой литературы XVIII в. В басне "Водяная змея" Лессинг
утверждает, что всякий монарх - зло; он высмеивает
полицейски-бюрократическую опеку над подданными ("Подарок фей"), надежды
немецкого бюргера на сострадательность "великих мира сего" ("Волк и пастух"
и др.). В басне "Воинственный волк" Лессинг доказывает, что угнетатели
совсем не так сильны, как они утверждают: если им легко победить 200 "овец",
то встреча с более сильным противником легко может стоить им шкуры. Во
многих баснях изображены типические представители немецкой бюргерской
литературы XVIII в. - готшедианцы-французоманы, которых Лессинг высмеивает в
образе обезьян; тяжеловесные поэты-одописцы, неспособные летать, подобные
страусу; высокопарные поэты - "жаворонки", улетающие под самые небеса (чтобы
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Сертаков Виталий