отвечать им такими же поклонами и смиренно поглядывая на всю эту странную
обстановку растерянными, жалкими глазами. Двое вельмож поддерживали его
под руки с обеих сторон, чтобы придать твердость его походке. Позади шли
придворные врачи и несколько лакеев.
захлопнули дверь. Вокруг него стали те, кто сопровождал его.
толстый мужчина с широким мясистым лицом и недобрым взглядом. Огромная
голова его была совершенно седая; бакенбарды, окаймлявшие лицо, тоже были
седые. Платье на нем было из дорогой материи, но поношено и местами
потерто. Распухшие ноги - одна из них была забинтована - покоились на
подушке. В комнате царила тишина, и все, кроме Тома, почтительно склонили
головы. Этот калека с суровым лицом был грозный Генрих VIII. Он заговорил,
и лицо его неожиданно стало ласковым.
мною такие печальные шутки, надо мной - твоим добрым отцом-королем,
который так любит и ласкает тебя?
начало этой речи, на когда слова "твоим добрым отцом-королем" коснулись
его слуха, лицо у него побелело и он, как подстреленный, упал на колени,
поднял кверху руки и воскликнул:
лица к другому и, наконец, остановились на мальчике. Тоном глубокого
разочарования он проговорил:
ошибся, - он тяжело вздохнул и ласково обратился к Тому: - Подойди к отцу,
дитя мое. Ты нездоров?
величеству, королю Англии. Сжав его виски между ладонями, король любовно и
пристально вглядывался в его испуганное лицо, как бы ища утешительных
признаков возвращающегося рассудка, лотом притянул к груди кудрявую голову
мальчика и нежно потрепал ее рукой.
разбивай моего старого сердца, скажи, что ты знаешь меня! Ведь ты меня
_знаешь_, не правда ли?
обидит тебя, здесь все тебя любят. Теперь тебе лучше, дурной сон проходит,
не правда ли? И ты опять узнаешь самого себя - ведь узнаешь? Сейчас мне
сообщили, что ты называл себя чужим именем. Но больше ты не будешь
выдавать себя за кого-то другого, не правда ли?
говорю чистую правду. Я нижайший из твоих подданных, я родился нищим, и
только горестный, обманчивый случай привел меня сюда, хотя я не сделал
ничего дурного. Умирать мне не время, я молод. Одно твое слово может
спасти меня. О, скажи это слово, государь!
твой встревоженную душу... ты не умрешь.
твои годы на благо страны!
сопровождавших его лордов:
места и не сказал ни слова. Том помедлил, слегка смущенный, потом
повернулся к королю и боязливо спросил:
немного? Куда же ты хочешь идти?
конуру, где родился и рос в нищете, где поныне обитают моя мать, мои
сестры; эта конура - мой дом, тогда как вся эта пышность и роскошь, к коим
я не привык... О, будь милостив, государь, разреши мне уйти!
возрастающую душевную боль и тревогу. Но в голосе его, когда он заговорил,
прозвучала надежда:
по-прежнему ясным, когда обращается на другие предметы? Пошли, господь,
чтоб это было так! Мы испытаем его!
латинскою фразою. Король был в восторге и не скрывал этого. Лорды и врачи
также выразили свое удовольствие.
гораздо лучше, однако этот ответ показывает, что его разум только
затмился, но не поврежден безнадежно. Как вы полагаете, сэр?
продолжал:
смущенный тем, что все взгляды сосредоточились на нем, потом застенчиво
ответил:
помощь, но он отстранил их и сказал:
меня. Вот так, достаточно. Поди сюда, дитя, положи свою бедную помраченную
голову на грудь отцу и успокойся! Ты скоро поправишься; это мимолетная
причуда, это пройдет. Не пугайся! Скоро ты будешь здоров.
грозным, а в глазах заблистали молнии.
помешательство временное. Оно вызвано непосильными занятиями и слишком
замкнутой жизнью. Долой все книги, долой учителей! Забавляйте его играми,
развлекайте такими забавами, которые служат к укреплению сил, это
восстановит его здоровье!
одушевлением:
здравом уме или сумасшедший, он будет царствовать! Слушайте дальше и
разгласите повсюду: всякий говорящий о его недуге посягает на мир и
спокойствие британской державы и будет отправлен на виселицу!.. Дайте мне
пить... я весь в огне... горе истощает мои силы... Так. Возьмите прочь эту
чашу... Поддержите меня. Так, хорошо. Он сумасшедший? Будь он тысячу раз
сумасшедший - все же он принц Уэльский, и я, король, дам этому публичное
подтверждение. Ныне же он будет утвержден в сане принца-наследника с
соблюдением всех старинных церемоний. Повелеваю вам немедленно приступить
к делу, милорд Гертфорд!
Англии заключен в Тауэр. Не подобает заключенному...
человек никогда не умрет? Неужели он будет вечной преградой моим
королевским желаниям? И сыну моему не быть утвержденным в своих наследных
правах лишь потому, что гофмаршал Англии запятнан государственной изменой
и недостоин утвердить его в сане наследника? Нет, клянусь всемогущим
богом! Предупреди мой парламент, чтобы еще до восхода солнца он вынес
смертный приговор Норфолку, иначе парламент жестоко поплатится!
колен, вернулся на прежнее место.
боишься? Ведь я твой отец, я люблю тебя.
государь, это поистине так. Но... но... меня удручает мысль о том, кто
должен умереть, и...
осталось прежнее, хотя рассудок твой помрачен; у тебя всегда было доброе
сердце. Но этот герцог стоит между тобою и твоими высокими почестями. Я
назначу на его место другого, кто не запятнает своего сана изменой.
Успокойся, мой добрый принц, не утруждай напрасно этим делом свою бедную
голову...
прожить еще, если бы не я?
вернись к твоим утехам и радостям! Моя болезнь изнурила меня, я устал; мне
нужен покой. Ступай с твоим дядей Гертфордом и твоей свитой и приходи ко
мне снова, когда тело мое подкрепится отдыхом!
последние слова короля были смертным приговором надежде, которую он втайне
лелеял, - что теперь его отпустят на свободу. И снова он услыхал негромкое
жужжанье голосов: "Принц, принц идет!"
придворных, тем больше он падал духом, сознавая, что он здесь пленник и,
может быть, вовек не вырвется из этой раззолоченной клетки, - несчастный