начальство, что к намеченному сроку моего прибытия в центральную тундру
озера и реки "обычно" очищаются ото льда.
исходящих от других отделов; ведь если полевые работы срываются из-за
неверной информации, то виноватым все равно оказывается полевой работник.
обескураживающий ответ на мою первую радиограмму, просить новых указаний
из Оттавы.
штабель ящиков. Должен признаться, что раньше у меня как-то не хватало
времени, чтобы ознакомиться с аппаратурой. Поэтому сейчас, перелистав
приложенное руководство, я несколько растерялся: меня снабдили моделью,
предназначенной для лесников, радиус ее действия в нормальных условиях не
превышал тридцати километров. Тем не менее я присоединил батареи, поднял
антенну и, согласно наставлению, принялся вертеть ручки и нажимать кнопки,
словом - вышел в эфир.
разрешения на переносные рации такого типа, мои позывные были "Дэзи Мей".
темнеющее полярное небо, но - ни шепота в ответ. Я уж совсем было
согласился с приведенной в наставлении весьма скептической оценкой рации и
собирался прекратить бесплодные попытки, как вдруг уловил слабый
человеческий голос, едва слышный сквозь свист и треск в наушниках.
Поспешно настроившись на волну, я с трудом разобрал несколько испанских
слов.
недоверчивую улыбку читателей, но так как я сам абсолютно не смыслю в
радиотехнике, то мне остается лишь привести объяснение, данное позднее
одним экспертом. Добавлю также, что ни один рядовой биолог, и я в том
числе, ни за что не сумел бы выдумать такой истории. Техническая сторона
вопроса сводилась к загадочному явлению, известному по названием "прыжок
волны": в результате определенного сочетания атмосферных условий
маломощные радиостанции (особенно на Севере) иногда осуществляют связь на
очень большое расстояние. Моя установка побила все рекорды. Станция,
которую я поймал, принадлежала радиолюбителю в Перу.
времени, прежде чем мы начали понимать друг друга. Но и после этого он
остался при убеждении, что с ним говорят откуда-то неподалеку, с Огненной
Земли. Я совершенно вымотался, пока наконец столковался с перуанцем. Он
записал основной смысл моего сообщения и обещал переслать его в Оттаву по
обычным каналам связи. Памятуя недавнее суровое предупреждение, я свел
свое послание к десяти словам, которые были неправильно поняты в Перу и в
довершение основательно перевраны при переводе. Во всяком случае, их
оказалось вполне достаточно, чтобы, как мне стало известно впоследствии,
вызвать переполох в официальных кругах.
министерство, а в министерство иностранных дел. Там лишь установили, что
депеша, по-видимому, передана с Огненной Земли и, кажется, зашифрована.
Срочно запросили министерство обороны, в котором никак не могли
расшифровать код или хотя бы собрать какие-нибудь сведения о таинственном
канадском агенте, засланном в район мыса Горн.
из заместителей министра иностранных дел, завтракая с высокопоставленным
чиновником из моего министерства, рассказал ему нашумевшую историю и
случайно упомянул, что загадочная депеша подписана каким-то ВАРЛЕЕМ
МОНФЭТОМ.
признал меня наиболее вероятным автором радиограммы. Однако возникла
новая, еще более волнующая загадка: кто разрешил мне отправиться на
Огненную Землю? В результате полетели срочные радиограммы, адресованные
мне через канадского консула в Чили, с требованием немедленно прислать
объяснения в Оттаву. Ни одно из этих предписаний до меня не дошло. Даже
если бы их направили по прямому пути, я бы их все равно не получил - ведь
батареи рации годились всего на шесть часов работы. До того как они
окончательно сели, мне удалось принять только концерт легкой музыки из
Москвы.
окружающие холмы, казалось, вплотную придвинулись ко мне. Волков пока не
было, но они, как легко понять, в сильной степени занимали мое
воображение, и когда вдали промелькнула какая-то тень, я сразу понял - это
волки!
мгновенно узнал. Мне неоднократно приходилось слышать его и раньше, правда
не в дикой местности, а в ковбойских фильмах. Тут не могло быть ошибки -
это вой волчьей стаи, несущейся в бешеной погоне. Совершенно очевидно, что
направляются они в мою сторону. Итак, мне, вероятно, удастся выполнить по
крайней мере одно задание - я вот - вот "установлю контакт с изучаемым
объектом".
обстоятельств, среди которых не последнее место занимал тот факт, что в
моем револьвере всего шесть зарядов, а я, хоть убей, не помню, куда
засунул запасные патроны. Вопрос этот имел немаловажное значение: будучи
весьма начитан по своей части, я знал, что число волков в стае колеблется
от четырех до сорока. Более того, если судить по разнообразию голосов, я
склонен был предположить, что эта стая насчитывает не менее четырех сотен
хищников.
нагрянут. В темноте я, конечно, не смогу как следует определить ни их
численности, ни тем более характера повадок. Поэтому я предпочел за благо
спрятаться за перевернутую лодку, чтобы присутствие человека не слишком
бросалось в глаза и не вызывало у животных тенденции к нетипичному
поведению.
заключается в том, что наблюдатель ни при каких условиях не должен
допускать, чтобы его внимание рассеивалось. Вынужден, однако, честно
признаться, что в сложившейся обстановке я так и не сумел
сконцентрироваться надлежащим образом. Особенно меня беспокоила мысль о
каноэ. Непрочная парусиновая лодка на тонком кедровом каркасе вряд ли
выдержит грубое обращение, и тогда я останусь вовсе без средств
передвижения.
необычность мне хотелось бы подчеркнуть особо как наглядное свидетельство
нелогичности человеческого мышления при отсутствии должного
дисциплинирующего контроля. Дело в том, что я поймал себя на горячем
желании превратиться в беременную эскимоску!
снаружи, поэтому мне пришлось положиться на другие органы чувств. Я
услышал, как стая примчалась на полном ходу, описала круг у груды моего
снаряжения и кинулась прямо к каноэ.
меня начались галлюцинации - мне почудился среди общего рева хриплый
человеческий голос: Звучал он примерно так:
удивительная тишина.
наблюдаемых явлений, но с подобной ситуацией столкнулся впервые. Это было
выше моего понимания. Требовались дополнительные факты. С величайшими
предосторожностями я глянул одним глазом в щель между планширом каноэ и
льдом. Сперва ничего не было видно, кроме множества волчьих лап, но
внезапно мое внимание приковала пара конечностей - единственная пара,
которая явно не принадлежала волку. Мобилизовав все свои дедуктивные
способности, я сразу же отыскал ответ, спокойно приподнял борт каноэ,
высунул голову и уставился в смущенное, слегка испуганное лицо молодого
человека, закутанного в оленьи меха. Вокруг него, грозно скалясь,
сгрудились четырнадцать огромных, грозных эскимосских лаек, составлявших
упряжку. Что же касается волков, то, признаюся чистосердечно, их нигде не
было видно.
собаками, но судьба меня вознаградила.
охотой и живет в промысловой избушке всего в нескольких километрах отсюда.
Это же идеальное место для моей постоянной базы!
существом, обитающим на площади в двадцать пять тысяч километров, если не
считать горстки эскимосов (включая семейство его матери), которые жили в
ста километрах к северу. Редкая удача! Можно не опасаться людской
назойливости и спокойно проводить наблюдения над волками.
подозрительно. За все свои восемнадцать лет он не слышал, чтобы самолет
сел в этой части полярной пустыни. Ему, правда, доводилось изредка видеть
аэроплан, но очень высоко над головой, и каждый раз серебристые птицы
пролетали мимо. Не удивительно, что он никак не мог представить, как это
самолет, которого не было ни видно, ни слышно, высадил меня с кучей багажа
Контровский Владимир
Якубенко Николай
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Витковский Евгений