Чтение 5–й страницы книги ~Норвежский лес~

Только сидевшие на скамейке две монахини все так же безукоризненно были
одеты в зимнюю униформу, так что казалось, будто до них одних все еще не
долетают лучи весеннего солнца. С такими довольными лицами наслаждались
они беседой под этими лучами.
После минут 15 ходьбы спина покрылась потом. Я снял плотную
хлопчатобумажную рубаху и остался в футболке. Наоко закатала рукава тонкой
серой спортивной курточки до самых локтей. Та была выцветшей до безумно
приятного глазу оттенка, точно ее здорово постирали вручную.
Казалось, что уже довольно давно я видел ее в точно такой же курточке, но
точно я не помнил. Просто показалось. В то время я о ней не так уж много
чего помнил.
- Как тебе общажная жизнь? Весело вам с тем парнем вдвоем?
- Не знаю. Еще ведь только месяц прошел. - сказал я. - Но в общем неплохо.
Раз, по крайней мере, ничего такого, чего бы перетерпеть не мог.
Она остановилась у фонтанчика, отпила глоток, вынула из кармана брюк белый
носовой платок, вытерла губы. Потом нагнулась и сосредоточенно завязала
заново шнурки на ботинках.
- Как думаешь, я бы тоже там жить смогла?
- В общаге?
- Ну.
- Да как тебе сказать? Это кому как. Заморочки всякие есть, конечно.
Правила всякие дурацкие, придурки разные пальцы перед тобой гнут, сосед по
комнате в пол-седьмого утра зарядку по радио начинает делать. Если
поймешь, что такое везде есть, куда ни пойди, тогда особо не обращаешь на
это внимания. Когда понимаешь, что больше тебе и жить-то негде, то можешь
и так прожить. Ничего такого.
- Да, наверное, - вздохнула она и на какое-то время словно о чем-то
задумалась. Потом взглянула мне прямо в глаза, точно увидела там что-то
необычное.
Вглядевшись, я увидел, какие удивительно глубокие и ясные у нее глаза. До
той поры я и не знал, что у нее такие ясные глаза. Хотя если подумать, и
случая такого не было, разглядеть ее глаза как следует. Шли мы вот так
вдвоем тоже в первый раз, и вот так долго говорили о чем-то тоже впервые.
- Хочешь в общаге пожить?
- Да нет, - сказала она. - Просто подумала. Подумала, каково это, в общаге
жить. Ну и вот, например...
Она словно пыталась, покусывая губу, подобрать подходящее слово или
выражение, но так и не нашла. Она вздохнула и уставилась вниз.
- Не знаю. Ладно, проехали.
На этом разговор закончился. Она продолжила шагать на восток, я пошел чуть
позади.
До этого я ее не видел почти год. За год она сильно отощала. Аппетитные
когда-то щечки почти впали, шея стала тонкой. Отощать отощала, но вовсе не
казалась костлявой или нездоровой. Настолько похудевшая, она смотрелась
совершенно естественно и мирно. Как если бы, например, она пряталась в
каком-то тесном углу, и ее тело само по себе от этого истончилось.
Поэтому она мне увиделась еще красивее, чем казалась до сих пор. Я что-то
хотел ей сказать об этом, но не знал, как это выразить, и в итоге ничего
не сказал.
Мы пришли сюда без всякой цели. Мы с Наоко случайно встретились на
центральной ветке метро. Она просто вышла одна сходить в кино, я
направлялся в книжный магазин на Канда. Так что нельзя сказать, что были у
нас с ней какие-то дела. Она сказала выходить, и мы вышли из метро.
Совершенно случайно это оказалась станция ‚цуя.
В принципе нам и поговорить-то наедине особо было не о чем. Зачем Наоко
сказала выходить из метро, я совсем не понимал. Темы для разговора с
самого начала не было.
Выйдя со станции, она быстро зашагала, даже не говоря, куда. Мне ничего не
оставалось, как пойти следом. Между нами все время было расстояние где-то
около метра. Конечно, стоило только захотеть, и можно было это расстояние
сократить, но какая-то скованность не давала это сделать.
Я шагал в метре позади Наоко, глядя на ее спину и прямые черные волосы. В
волосах у нее была большая коричневая заколка, и каждый раз, когда она
поворачивала голову, показывалось ее маленькое белое ухо.
Иногда она оглядывалась и говорила мне что-то. На что-то я мог ответить
сразу, на что-то никак не мог сообразить, что ответить. Казалось, впрочем,
что ей все равно, слышу я, что она мне говорит, или нет. Сказав, что
хотела, она вновь шагала, глядя только вперед. Я подумал и понял : какая
разница, классная же погода, гуляй себе да гуляй!
Казалось, впрочем, что шагает она слишком быстро для простой прогулки. С
моста Иида она свернула направо и вышла на Охорибата, потом пересекла
перекресток Симбот", поднялась на сопку на Отяномидзу и вышла на Хонго.
Затем вдоль железной дороги прошла до Комагоме. Расстояние было приличное.
Пока дошли до Комагоме, солнце уже почти село. Был вечер теплого весеннего
дня.
- Где это мы? - спросила Наоко, точно вдруг пришла в себя.
- Комагоме. Ты не знала, что ли? Мы вот такой крюк сделали.
- Почему мы сюда пришли?
- Это ты сюда пришла. Я просто следом шел.
Мы зашли в столовую рядом со станцией и слегка перекусили.
Одолеваемый жаждой, я в одиночку выпил пива. Заказав еду, мы оба ни
словечка так и не вымолвили, пока все не съели. Я подустал от ходьбы и был
малость истощен, а она опять о чем-то задумалась, поставив локти на стол.
В теленовостях сообщалось, что сегодня, в воскресенье, все места отдыха
переполнены людьми. Я вспомнил о том, что мы дошли от ‚цуя до Комагоме.
- А ты сильная! - сказал я наконец, доев свою порцию лапши.
- Удивился?
- Угу.
- Так я ведь в школе на соревнованиях и на десять, и на пятнадцать
километров бегала. да еще папа мой на природу любит выходить, так я с
детства каждое воскресенье в горы ходила. А потом, у меня ведь прямо за
домом горы начинаются. Так что, естественно, и ноги крепкие, и спина.
- А с виду не скажешь.
- Да. Все думают, что я слабенькая девочка. Однако люди - они не такие,
какими выглядят.
Сказав это, она хихикнула, словно в добавление к сказанному.
- А я вот замучался совсем.
- Извини, весь день тебя за собой таскала.
- И все-таки здорово, что получилось с тобой поговорить. Мы ведь и не
говорили с тобой до этого никогда только вдвоем.
Сказал я так, а сам даже если бы попытался вспомнить, что сказал, не смог
бы.
Она машинально теребила пепельницу на столе.
- Если не трудно - в смысле, если тебе не в тягость - может, встретимся
еще? Я, конечно, понимаю, что сейчас не те обстоятельства, чтобы об этом
говорить.
- Обстоятельства? - удивился я. - В каком смысле, не те обстоятельства?
Она покраснела. Видно, удивление мое было черезчур сильным.
- Не могу объяснить толком, - сказала Наоко, точно оправдываясь.
Она закатала рукав курточки до локтя и опять спустила. В электрическом
освещении пушок на ее руках приобретал красивый золотистый оттенок.
- Я не имела в виду обстоятельства. Я по-другому хотела выразиться...
Она оперлась локтями о стол и какое-то время сидела, уставившись в
календарь на стене. Словно надеясь выискать там подходящее выражение. Но,
конечно, ничего подобного там не нашла. Она вздохнула, закрыла глаза,
потрогала заколку.
- Да какая разница? - сказал я. - Все равно я, вроде, понял, что ты имела
в виду. Хотя тоже, правда, не знаю, как это выразить.
- Не могу объяснить толком, - сказала она, вздохнув. - Последнее время
постоянно такое случается. Хочу что-то сказать, а слова выходят только
какие-то не те. Или просто не то что-то говорю, или совсем что-то
противоположное. А пытаюсь поправиться, еще больше запутываюсь, в сторону
ухожу, и тогда вообще не могу понять, что вначале сказать хотела. Как
будто я на две половинки разделилась и бегаю то сама за собой, то сама от
себя. Стоит в центре чего-то такая толстенная колонна, и вокруг нее я сама
с собой в догонялки играю. И каждый раз самые нужные слова у меня другой,
а я, которая тут, никак ее догнать не могу.
Наоко подняла лицо и посмотрела мне в глаза.
- Понимаешь, что это за ощущение?
- Такое ощущение у каждого бывает, у кого чаще, у кого реже, - сказал я. -
Каждый хочет высказаться, а когда точно выразиться не может, злится.
Она была как будто разочарована моими словами.
- Это не то, - сказала она, но больше ничего объяснять не стала.
- Неважно, все равно давай встретимся. Все равно по воскресеньям вечно
дурака валяю, да и полезно пешком ходить.
Мы вместе сели на поезд метро Яманотэ, а на станции Синдзюку Наоко
пересела на центральную ветку. Она жила в маленькой квартирке в квартале
Кокубундзи.
- Ну как, я теперь по-другому говорю, чем раньше? - спросила Наоко перед
тем, как мы расстались.
- Ну, есть немножко. Правда, не пойму, что именно изменилось. Раньше-то,
если честно, хоть и видел тебя часто, а чтобы говорили о чем-то, и не
помню.
- Ну да, - согласилась она. - Можно, я тебе позвоню в субботу?
- Хорошо, жду.
Впервые я Наоко встретил весной в тот год, когда был во втором классе
старшей школы. Она тоже училась во втором классе миссионной старшей школы
для девочек со старыми традициями. Школа была таких нравов, что на тебя
скорее могли показывать пальцами, говоря : "Шариков не хватает", учись ты
черезчур усердно.