том, потом вспомнил, что в прежних своих работах уже приводил эти цифры.
Выдвинул из регистратора коробку, вынул рукопись давнишней работы, стал
искать, удивился прежнему выводу: новые данные меняют его. Рукопись была
того же формата, как и новая, недавно начатая; и те же линейки бумаги. Но
старая бумага пожелтела. И почерк профессора, прежде крупный и уверенный,
помельчал, стал неровным, скосился направо. Профессор этого не заметил. Со
стены глянула на него молодая жена в платье с буфами на плечах, тонкая в
талии, улыбнулась - но и ее он не заметил.
Вставила, пожевала, приладила и посмотрела в зеркало: впадины щек
растянулись, изгладились. Вздохнула и поправила чепчик.
внимательно слушала лекцию. Профессор с осторожностью, боясь быть слишком
крайним, подкапывался под теорию прогресса. Его критический ум требовал
круговорота истории. Уходя в глубь веков, он рисовал красивую картину
исчезнувшей культуры Востока. И перед удивленной Танюшей, пережившей свою
шестнадцатую весну, народы средиземноморского побережья, культуре которых ее
учили изумляться в гимназии,- лишь изживали или реставрировали обломки
культуры, древнейшей, созданной народами, ранее их пришедшими в мир.
охватившая своей дисциплиной все стороны жизни, проникавшая в интересы духа
и мелочи быта, заполнявшая всю жизнь человека.
оригинальности, проглядывал Вавилон, сияла высокая мысль египтян, иранцев,
индусов. Непрерывность исторического развития пресекалась гибелью культур и
завершенностью процессов.
рождалось иное: восторг перед прошлым, уважение к отдаленному предку, не
просто человекоподобному, а мыслителю, поэту, великому политику.
к новому возрождению.
абсолютными, шаткость здания сегодняшнего быта, близость грозы, сгустившейся
над новым Вавилоном.
постоянно спадало золотое пенсне, глядела в прошлое, чувствовала будущее и
росла. На нежном мозге быстрыми штрихами зачеркивались записи детской думы и
простых верований, каракульки ребяческих дневников исчезали под скорописью
новых слов, и капал деготь мысли в мед сердца.
СОЛДАТЫ
Дуняши, Андрюша, рядовой Колчагин, пехотинец.
году жизни. Не оглянулся, как оказался в окопах, а скоро снялись и начали
отступление.
Неприятеля близко не видал, а только ухом слышал. Из-за чего война - понять
не мог, а что приказывали,- делал аккуратно. Был вынослив, пищей доволен.
Как неженатый и без своего хозяйства, по деревне скучал меньше других.
Утомившись, спал; мог и выпить, когда было на что или когда угощали.
Офицеров, которые не дрались, уважал; которые дрались - еще больше, считая
именно их настоящими.
поглупее, недогадливее. В массе они были великой военной силой, по
отдельности - Иванами, Василиями, Миколаями из деревни Вытяжки близ села
Крутояр. Верст за тысячу и за две от их деревни были местечки с каменными
стройками и богатыми запасами навоза: Блаукирхе, Иоганнисвальд. Солдаты из
этих местечек носили медные каски, были грамотнее, понимали больше и лучше
маршировали. Но, грозное войско - вместе, по отдельности они были Гансами,
Вильгельмами, мелкими хозяйчиками, батраками, рабочими. Еще дальше к западу
жили и ушли на фронт Жаны и Базили из местечек Масси и Бьевр; южнее - из
живописного прибрежного Пьеве ди Кастелло и горного Рокка ди Сант Антонио,
где женщины провожали молодых Джованни, Джузеппе и Базилио. Новобранцы,
особенно при женщинах, держали себя браво и героически; в душе их была
бессмыслица, прикрытая робким недоумением. Но было придумано много простых,
легко произносимых слов и довольно красивых оборотов речи, одинаковых на
всех языках, для замены и облегчения мысли. Придумыванием таких слов были
заняты адвокаты с малой практикой, старавшиеся через журнализм попасть в
парламент. В том, что все это хорошо, честно и даже умно, были искренно
уверены многие хорошие, честные и умные люди, и это придавало настоящий вес
войне и патриотизму.
трубы, по которым гадкая жидкость текла в центральную клоаку, а оттуда на
поля орошения, где росла прекрасная цветная капуста. Таким образом, путем
тщательной очистки, чиновная ложь и мерзость на последнем этапе превращалась
в красоту храбрости и чистую слезу. Люди же ограниченные говорили о простом
обмане, что было несправедливо: обман был очень сложен и величествен.
Поэтому люди с узкими лбами стали пораженцами, мудрые же отошли от жизни,
одни - на долгие годы, другие - навсегда.
разница была так мала, так незаметна, что судьба решила, не копаясь в
мелочах и из опасения возможной ошибки, всем им уготовить одну и ту же
участь. Она взмахнула бичом и на всех телах оставила красный, неподживающий
рубец.
именно вопрос о рубашке и штанах. С казенными как-то сразу вышла заминка, а
походных бань и совсем не было. Иметь же свою, домашней работы рубаху,- это
совсем особенная вещь, этого в двух словах не расскажешь, но разумному и так
понятно. Если баня была светлой Пасхой, то рубашка - воскресным днем, вроде
воздуха после душной барачной землянки. Поэтому Андрей написал Дуняше
письмо, которое прошло нужную цензуру, дошло до кухни на Сивцевом Вражке и
попало в столовую профессора.
сколько обойдется послать братану рубашку, если сошьет ее она сама.
чем было нужно, сразу на две рубашки и на штаны. Танюша стеснялась, а Дуняша
была бы рада, если бы только могла понять, почему господа дали ей денег на
нужду брата. Жила давно, считала их добрыми, дарили часто, очевидно ценя ее
службу. А почему дают на рубашку Андрюше, не так понятно. И Дуняша взяла как
подарок себе.
сшила и послала. Танюша узнала ей, как переслать Андрею на фронт, сама все
надписала. Написала и письмо. И было Дуняше так странно, что вот из этой
кухни пойдет и письмо и рубашка прямо на фронт, где Андрюша стреляет в
немцев.
весточку: Андрей рубашки получил, как раз впору; с неприятелем же мы скоро
справимся. Ганс писал тоже своей жене в местечко Блаукирхе. Но лучше всех
написал письмо красавчик Джованни из Пьеве ди Кастелло - свой невесте. Он
посылал ей mille baci* и в самом конце приписал:
Открытка была красива, а в левом углу - Савойский герб. Розина показала
подруге, и обе были в восторге.
после долгих вздохов. В своей деревне она считалась самой красивой девушкой.
У ТАНЮШИ
но не Эдуарда Львовича, а приглашенного тапера. В доме профессора, таком
штатском, таком солидном, впервые появилась военная молодежь, и сразу
много,- офицеры, больше юнкера, и только один Белоушин -
вольноопределяющийся. Дуняшин брат Андрей был в отпуску, на побывке после
легкой раны, и помогал ей прислуживать. Он говорил Дуняше:
- всем музыкам музыка, потому что полковой оркестр. А здесь што!
вольноопределяющегося совсем не замечал,- когда подавал чай.
поручик, произведенный на фронте. Здоровый, стройный, загорелый, умница,
неплохой танцор. Лучше его танцевал только Эрберг, еще юнкер, но уже перед
выпуском. Если сердце Леночки колебалось, то только Стольников мог отвлекать
его внимание от кумира давнего. Стольников был прямее и проще, но Эрберг
привлекал серьезностью и загадочностью. Леночке на вечере в Сивцевом Вражке
было весело, и ее брови меньше обычного удивлялись.
делам, командированный по закупке лошадей. К фронту он уже привык, здесь
чувствовал себя гостем. Он был артиллерист, нанюхался пороху, имел что
рассказать, сжился с батареей. Ему казалось, что жизнь сейчас там, а не
здесь. Но и здесь хорошо, когда весело, когда не говорят пустяков о войне,
которой не понимают.
затянется.
Перумов Ник
Буркатовский Сергей
Каргалов Вадим
Семенова Мария
Орловский Гай Юлий
Соломатина Татьяна