прямо на глазах Серега.
приглашали, но у них слишком маленькое жалованье...
Таратутой листок и присела к журнальному столику.
нас еще больше. Диплом МГИМО. Лицензия Высшей парижской компьютерной школы.
Два языка - английский и французский. Куча выездов за рубеж. Она даже
родилась в Венеции.
науке в Париже...
что-нибудь не желаете? - предложила Катерина и посмотрела мне прямо в глаза.
мужиков мгновенно определять самого сильного и главного потом не раз
поражало меня.
никакого внимания. - Кто вам завязывает галстук? Жена?
понять.
подошла - и оказалась выше меня на полголовы. "Это - каблуки!" - успокоил я
сам себя. Касаясь прохладными пальцами моей шеи, Катерина распустила
галстук, а потом быстрым и умелым движением завязала снова.
сказала она и вернулась к креслу, сев в него, как садятся на трон.
сауну!
работать?
Сереге ничего не оставалось, как поработать почтальоном. Сумма, увиденная
мной, была огромной! За такие деньги тогда, в 93-м, полагаю, можно было
купить ядерный чемоданчик президента или полдюжины агентов влияния. Но в ту
пору дела "Аэрофонда" шли прекрасно.
4. СЕМЕЙНАЯ ИСТОРИЯ
случае, времени с ней проводишь гораздо больше, чем с законной супругой. А с
Катериной я проводил все время, потому что моя благоверная вместе с дочерью
проживала на Майорке.
уж худенькая девушка по имени Таня, которая громче всех хохотала, когда я
глумился над доцентом Плешановым, а во время институтских вечеров
обязательно приглашала меня на белый танец. Робко положив руку на мое плечо,
она каждый раз настырно вызывалась проведать меня в ходынской сторожке,
отлично зная, что там уже перебывали многие студентки, аспирантки и даже
одна хорошо сохранившаяся докторантка. Напросилась...
ребенка. Отпираться и валить на кого-то другого не хотелось: в сторожку она
и в самом деле явилась невинной, как засургученный пакет, дошедший
наконец-то до своего адресата. В общем, минимум удовольствия и максимум
неприятностей! Нет, она не устраивала мне сцены, не жаловалась в деканат, не
натравливала на меня своего отца, скромного инженера-станкостроителя, или,
того хуже, мать, врача-анестезиолога, не приглашала меня на объяснительный
обед в их малогабаритную трехкомнатную квартиру в Печатниках. Она просто
позеленела от интоксикации, как кузнечик, и прямо с занятий была увезена в
лечебницу, где с небольшими перерывами и пролежала на сохранении до самых
родов. Навещая ее, я иногда сталкивался то с отцом-станкостроителем,
отводившим при встрече взгляд, то с матерью-анестезиологом, пытливо
смотревшей мне прямо в глаза.
московской прописке, рассуждал я, все равно рано или поздно придется решать.
А зачем вляпываться в разные там фиктивные непотребства, когда девушка из
интеллигентной столичной семьи вот уже третий месяц слабым больничным
голосом уверяет, что любит меня больше всего на свете? К тому же заведшийся
в ее чреве крошечный эмбриончик абсолютно не виноват в том, что дядя,
который так неосмотрительно распорядился своей спермой, еще никогда до этого
не задумывался о законном браке. Мои родители разошлись, когда мне было два
года, и я знаю: нет ничего обиднее, чем приходящий папа и захаживающие дяди.
криков "горько", так как невесту тошнило от всего, а меня - от поцелуев. Я
даже не стал вызывать на свадьбу своих родителей, а просто известил их
телеграммами. Они, очевидно, сочли, что речь идет о временном браке ради
прописки, и не обиделись, даже прислали поздравления из разных концов
страны. Особенно мне запомнилась папашина ответная "молния": "С почином,
сынок!"
прилетела, подержала внучку на руках и с чувством выполненного долга
воротилась к своим испытательным стендам в Арзамас-16. Отец же отбил
телеграмму из Мурманска: "Поздравляю! Плодитесь, но не размножайтесь". В
этом предостережении без сомнения сказался его печальный личный опыт.
ее гораздо больше, чем то, где и с кем шляется муж. Я как раз раскручивал
кооператив "Земля и небо", домой приходил поздно, а то и вообще на несколько
дней пропадал в местных командировках. Когда же я появлялся, больше всего
она, кажется, боялась, что перед тем, как захрапеть, я вспомню о своих
супружеских обязанностях. Звукопроницаемость в трехкомнатной квартире
оказалась потрясающей - было отчетливо слышно, как подтекает бачок в
туалете, а в соседней комнате тесть переворачивает страницы романа Пикуля.
Кто хоть раз занимался любовью в таких условиях, может совершенно бесшумно
проползти на строго охраняемую военную базу и вернуться с парой атомных
боеголовок на продажу.
боялась новой беременности, все время что-то высчитывала по специальному
календарику и постоянно старалась изолировать меня с помощью ненадежных
советских презервативов. Несмотря на все эти предосторожности, в редкие
моменты супружеской взаимосвязи она все равно чувствовала себя самоубийцей,
играющей в русскую рулетку. А я был убивцем...
секретарша и большой кожаный диван в рабочем кабинете. Затем я завел
любовницу, девчонку из модельного агентства, и снял холостяцкую квартирку
поблизости от офиса. Татьянины родители, конечно, все видели, понимали и
даже интеллигентно намекали на то, что я испортил жизнь их дочери. Но трудно
осуждать зятя, по крайней мере вслух, если он зарабатывает за неделю
столько, сколько они оба за год. Сейчас они живут в моем загородном доме на
Успенке, и когда я изредка туда наезжаю, тесть, которого я устроил в поселке
сторожем, все так же молча отводит взгляд, а теща все так же пытливо смотрит
мне в глаза.
теперь своя машина с шофером-телохранителем, работавшим прежде каскадером.
Казалось, моя супруга никогда раньше не ходила пешком в парикмахерскую. День
она начинала с массажистки, а заканчивала тем, что строго отчитывала
Ксюшкину бонну за разные мелочи, а то и просто так, чтобы взбодриться. У
моей жены открылся настоящий дар мгновенно превращать любую выданную ей
сумму денег в груды тряпок, обуви и парфюмерии. Причем дорогие магазины она
почему-то не любила, предпочитая отовариваться на рынке в Лужниках, зато
подружкам потом рассказывала, что купила платье в бутике или выписала по
каталогу прямо "из Парижу" за безумную цену. Удивительно, но эти дуры
Татьяне верили и даже иногда умоляли уступить обновку. И она, поломавшись,
уступала...
я купил у вдовы маршала Геворкяна. Подрядчик прямо-таки серел от страха,
сдавая моей супруге очередную отремонтированную комнату. Татьяна была
неумолима: когда ей показалось, что пол в ванной нагревается неравномерно,
она заставила строителей все переделать. Стоило огромных трудов убедить ее в
том, что вода в "джакузи" бурлит равномерно и пускает пузыри именно тех
размеров, какие указаны в проспекте.
Прозоров Александр
Лондон Джек
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия