и формулировки, обращайтесь за помощью к фактам. Они не подведут.
Постарайтесь привлечь их на свою сторону.
воспользуюсь. Времени, правда, маловато. Но у меня никогда не было его
слишком много.
листьев под дождем, дальний грохот подмосковной электрички, поймешь вдруг,
что все твои неудачи, успехи и поражения, вся каждодневная нервотрепка,
усталость, пустые надежды - все это и есть твоя единственно возможная
жизнь. Другой у тебя никогда не будет, да и этой все меньше.
такая, побольше - одних домов выстроили на десять тысяч человек. Жители
Поселка до сих пор топили печи этими домами. Жить в них было некому, а
вывозить - больно дорого. В том месте, где Остров от Материка отделяет
какой-то десяток километров воды, хотели построить железнодорожный
тоннель-уникальное сооружение в мировой практике.
Предполагалось построить железнодорожную станцию, город, дорога должна
была оживить глухое и унылое место, поезда с транссибирской магистрали без
перегрузок и паромов мчались бы прямо на Остров, KOJ торому отводилась
счастливая участь стать жемчужиной Дальнего Востока. Нефть, уголь, лес,
рыба, пушнина - все это в прекрасном качестве и в промышленном количестве.
уходившего под Пролив. А на Острове маркшейдеры уже вбили в песчаный грунт
колышек, нашли точку, где ствол вынырнет на поверхность.
момента, когда поезд, разорвав красную ленту, вырвется из-под Пролива и
огласит пустынные окрестности торжествующим гудком, никогда не слышанным
на этих берегах.
постепенно забыли, и местные жители, не мудрствуя лукаво, потихоньку
растаскивали Поселок, вернее то, что от него осталось - разрушенные
ураганами дома. Только большая, несуразная, покосившаяся изба и осталась с
тех времен - она стояла недалеко от берега, и разбирать ее на дрова было
хлопотно. Зачем, если есть дома и поближе... Эту избу и облюбовали
руководители экспедиционного отряда под контору.
который бы доставил нефть с северной части Острова к материковским
перерабатывающим заводам. Нефть здесь была едва ли не лучшая в стране, и
местные патриоты взахлеб рассказывали, что японцы предпочитали покупать
тонну островной нефти, чем за те же деньги три тонны любой другой. А
Николай Петрович Панюшкин был начальником экспедиционного отряда
подводно-технических работ, который и строил этот самый трубопровод.
километров болот, тайги, покатых северных сопок, являл собой нечто вроде
маленького государства, у которого была одна цель-проложить трубопровод.
Но если у настоящих государств есть свои силы внутреннего порядка, органы
управления, то здесь все лежало на сутулых плечах начальника
строительства. Он подписывал расписания работы столовой и магазина,
выдавал разрешения для поездки на Материк, определял меры наказания,
поощрения, собственной подписью и печатью стройки скреплял браки и
узаконивал разводы. И что бы ни произошло в Поселке - родился ли кто,
умер, пропал, запил, украл, собрался удрать, угробил или спас технику, -
первым, кто обо всем должен знать, помнить и принимать решения, был опять
же Николай Петрович Панюшкин.
человек. А зимой не оставалось и половины. Водолазы, механики,
газосварщики, водители тягачей и вездеходов, разнорабочие - всех понемногу.
флотилии барж, катеров, из звонков на Большую землю, из хлопот, связанных
с обеспечением не больно многочисленного воинства питанием, одеждой,
топливом и прочими предметами первой, да и не только первой необходимости.
снабжения выработали у Панюшкина постоянное ожидание неприятностей-бурана,
поломки оборудования, задержки самолета, несчастного случая, собственного
недомогания. Передряги иногда казались ему живыми существами, питающимися
его временем, его энергией. Когда слабел он, слабели и они, чем лучше он
себя чувствовал, тем сильнее и агрессивнее были зловредные существа. Они
подстерегали его в телефонном звонке, ухмылялись между строк телеграммы,
корчили рожи в тумане, выплясывали на льду вокруг проваливающегося
трактора. И постепенно приподнялись, ссутулились его плечи, будто он
прятал голову от удара, выработались быстрая походка, пристальный взгляд
исподлобья. Панюшкин настораживался, получив письмо, услышав стук в дверь,
оклик в коридоре или на улице. Повизгивающие существа роем носились за
ним, не оставляя ни на минуту, их голоса слышались ему в скрипе песка под
ногами, в вое бурана, плеске волн.
будто проваливался в завтрашний день. Сон был для него чем-то вроде
заколдованного колодца, в который он падал, зная, что на дне его ждет
утро, ждут новые силы и заботы. И изголодавшиеся за ночь существа, готовые
наброситься, едва он откроет глаза.
слабых лампочек, словно сжавшихся от мороза. Одна горела у конторки
строителей, одна-над замерзшим причалом, несколько лампочек светились на
пограничной заставе. Граненая башенка маяка, выделяющаяся среди деревянных
изб, постепенно светлела и из тускло-голубой становилась розовой.
вспыхивала и делалась красной, будто раскалялась. Но избы оставались
такими же черными и хмурыми, чем-то напоминая небритые, угрюмые
физиономии. Лампочки бледнели на фоне светлеющего неба, но едва на них
падали солнечные лучи, они зловеще и радостно вспыхивали красноватыми
бликами. И только тогда за ледяными торосами Пролива, в десятке километров
показывалось сероватое расплывчатое пятно.
появлялась четкая граница, отделяющая небо от земли. Потом на берегу
возникали маленькие, почти нереальные домики поселочка, дорога, уходящая в
сопки, тощая вышка пограничников, застывшие до лета фермы кранов в порту.
только два мыса торчали напротив друг друга, как две протянутые руки.
Впрочем, увидеть их можно только на карте или с самолета. Отсюда, с
Острова, видна лишь пологая, тающая в морозной дымке полоска заснеженной
земли у самого горизонта.
каторги. Как раз под их звериной тропой и должен быть уложен трубопровод.
том, что заму по снабжению Хромову нужно не забыть наказать завезти дров и
натопить промерзшую избу на окраине Поселка-для членов Комиссии. Пусть
живут в тепле и уюте, пусть ничто не мешает им добросовестно и с сознанием
ответственности выполнить свои обязанности, отмеченные печатью высокой
государственной важности.
знал мотивы, которыми руководствуются, чего опасаются, чем пренебрегают.
Панюшкин был старым, прожженным строительным волком. Что предложит
Комиссия, которая, к примеру, найдет порядок в делах, грамотность
технического руководства, оперативность инженерной службы? Что она
предложит?
двух прошедших лет. Ну, решит она, допустим, что необходимо усилить
техническую оснащенность. Но ведь именно этого и мы требуем. Посоветует
она, например, улучшить первоначальный проект, приблизить его к местным
условиям. Мы это уже сделали. Что еще придумает Комиссия, пораскинув
умишком? Укомплектовать бригады? До наступления лета это попросту
невозможно. Рабочих из Москвы нам никто завозить не будет, а местные
сезонники потому и называются сезонниками, что предпочитают работать в
самый благоприятный период-лето, сентябрь, часть октября. Что еще? Сменить
инженерную службу, оставив начальника? Смешно. Получается, что все вроде
бы шагают не в ногу, а он один в ногу. Умный потому что очень...
заключению. Печь для них протопи, кормежку организуй, на вопросы ответь,
ежели таковые будут... А хлопотуном ты никогда не был, да и поздно
осваивать эту смежную специальность. В чем же тогда задача?
И я ее закончу. Я, а никто другой! Такова моя блажь, мое честолюбие,
тщеславие или как вы там это называете! Закончу! - повторил он еще раз,
зло глядя куда-то в угол широко открытыми глазами, будто видел там
заклятого врага, который мешал ему и злорадничал. Невидимый, неуловимый
враг жил в нем самом, вызывая неуверенность, колебания, слабость, -
возраст. Но повадки этого врага он хорошо знал, как и то, что немного в
стране найдется специалистов по подводным сооружениям, которые могут
потягаться с ним. Это грело душу и давало какую-никакую, а все же надежду.
засеменил во двор за дровами.