Чтение 5–й страницы книги ~День дракона~

Подруги притихли.

— Поэтому его шансы столь высоки, — вздохнул Клюций. — Здесь бьется безусый молодняк, а у этого парня есть настоящий боевой опыт.

— Витольд будет драться двумя танадайскими саблями, — повторил Кудеяр. — Помнишь их характеристики?

— Тяжелые, — угрюмо ответил Радослав.

— Очень тяжелые, — уточнил Кудеяр. — Но на потерю скорости не рассчитывай: он Дракон, значит, будет работать быстро.

— Дохлый он для Дракона, — заметил один из соколов, тот, что держал секиру Радослава.

— Только с виду. — Кудеяр сплюнул. — Я эту породу знаю: пусть рыжий статью не удался, но силы в нем полно. И биться Ундер будет очень быстро.

— Я видел, как он работает, — отрезал Радослав и взял секиру. — Да и Бронислав подсказал кое-чего.

— И еще… — Кудеяр подошел очень близко, так, чтобы никто, кроме друга, его не слышал. Понимал, что есть вещи, которые следует говорить с глазу на глаз. — В опыте ты ему проигрываешь. Он умеет больше.

— Я знаю, — едва слышно отозвался капитан соколов.

— Поэтому только сила, Радослав, только сила. Смети его с арены.

Несмотря на молодежный статус, сражались на турнире настоящими клинками: воины должны привыкать к оружию. Однако для предотвращения серьезных травм и несчастных случаев перед боем каждый клинок в обязательном порядке заговаривали присутствующие на турнире ведьмы. Наложенное заклятие смягчало силу удара и не позволяло резать живые ткани. Выходящие на арену бойцы знали, что максимальный урон, который им грозит, — синяки, шишки, выбитые зубы и царапины.

Бойцы знали, что их не убьют…

Но в первый момент показалось, что заклятие не сработало и зрители — впервые в истории юношеских турниров — станут свидетелями гибели одного из соперников.

С такой яростью набросился Радослав на чуда.

Тяжеленная секира, которой дружинник, несмотря на молодость, владел виртуозно, описывала круги с такой скоростью, будто не люд ее вращал, а самолетный двигатель. Лезвие подлетало к Витольду не менее пяти раз в секунду. На разной высоте, с разной скоростью, под разными углами. Радослав, выполняя наказ Кудеяра, стремился смести противника с арены, и у него это получалось. Ундер не имел ни малейшей возможности для контратаки, его тяжелые сабли, грозное оружие в ближнем бою, не могли заблокировать секиру люда, и Витольду приходилось отступать, уворачиваться, уклоняться… и постепенно приближаться к краю арены.

Заступишь за линию — проиграл. Таковы у людов правила. Зеленые прекрасно знают, в чем их главное преимущество.

Зрители, в большинстве своем поддерживающие Радослава, радостно заревели. Чуды лишь цокали языками, обсуждая, сколько еще секунд продержится на арене волк-одиночка. И только двое были на сто процентов уверены в победе рыжего Дракона: сам Ундер и молодая фея.

Власта знала, что Витольд слишком опытен, чтобы проиграть Радославу.

И не ошиблась.

Ундер кувырком ушел вперед. Из самого угла арены. За мгновение до того, как — зрители были уверены в этом — должен был заступить за черту. Ушел по отчаянной траектории, под «самым лезвием секиры, идеально сгруппировавшись и не допустив ни единой ошибки.

Ушел — и оказался за спиной ошарашенного Радослава.

Мгновение потребовалось люду, чтобы осознать произошедшее, остановить бешеное вращение секиры и развернуться.

Развернуться и понять, что тяжелые танадайские сабли держат его шею в смертельных объятиях.

— Эй, победитель, не хочешь прикупить сувенир на память?

Витольд, в одиночестве бредущий по центральной аллее лагеря, остановился, пару секунд колебался, а затем подошел к лотку.

— Вот замечательная рамочка с датой турнира. Вставишь в нее свою фотографию и будешь гордиться в старости.

— Чем?

— Ты ведь победил. А я выиграл на тебе немножко денег.

— Понимаю… — Витольд, помолчал, рассеянно перебирая разложенные на лотке артефакты.

— Если хочешь, я уступлю тебе какой-нибудь товар со скидкой, — продолжил Итар. — Что тебе нужно?

— В принципе ничего, — признался Ундер.

— Так не бывает, — нашелся шас. — Всем что-нибудь да нужно. Подумай. Вот, к примеру, перстень с «кузнечным молотом». Я поднимаю, ты — Дракон, но ведь и твои возможности не беспредельны. Скажем, надо будет передвинуть шкаф…

— Дороговато, — буркнул чуд, бросив взгляд на ценник.

— Я же говорил: для тебя скидка. К тому же это не обычный артефакт, а самый лучший в Тайном Городе. Он потребляет меньше энергии, чем аналогичные устройства у других торговцев. Если хочешь, можем проверить. У меня с собой компьютер…

— Не надо. — По губам Витольда скользнула тень улыбки. — Твой артефакт только внешне сделан в традициях Зеленого Дома, а жрет навскую энергию. Поэтому программа и показывает экономию.

Кумар осекся, потом огляделся, убедился, что парня никто не слышал, и осведомился:

— Кто тебе сказал?

— Я не идиот.

Шас поджал губы:

— Только никому не рассказывай.

— Тебя ведь зовут Итар Кумар, да? — неожиданно спросил чуд.

— Да.

— Это правда, что тебя никак не принимают в Торговую Гильдию?

А вот теперь шас разозлился. Сильно разозлился. Но, будучи торговцем, виду не показал. Не отвернулся, не процедил подходящее случаю ругательство, но язвительно поинтересовался:

— А правда, что тебя, Витольд Ундер, выгнали из гвардии великого магистра?

— Я сам отозвал прошение, — спокойно ответил чуд.

— Слухи говорят обратное.

— В твоем случае тоже?

Кумар хрустнул пальцами, поморщился:

— К чему этот разговор, Витольд Ундер, которого никто не любит?

— Почему ты так решил?

— Ты только что победил в финале, но идешь один. Без друзей. И даже без подхалимов.

— А ты до сих пор торгуешь, хотя все твои соплеменники уже прикрыли лавочки и готовятся к празднику.

— К чему этот разговор? — повторил шас. Ундер пожал плечами:

— Не знаю. Одиночества притягиваются.

Неловкое молчание, возникшее у лотка, рассеяли феи. Две шедшие мимо девушки, щебетание которых было слышно издалека, неожиданно подошли к шасу и чуду.

— Отчего победитель такой грустный? — осведомилась одна из них, взгляд зеленых глаз которой казался слишком взрослым для столь юного создания.

— Я просто задумался, — буркнул Витольд. Златка демонстративно смотрела только на шаса, ей было неприятно находиться рядом с тем, кто победил Радослава. Такого высокого. Такого красавчика…

— Собрался в Москву?

— Да.

— Не останешься на праздник?

— Вряд ли мне будут рады.

Власта внимательно посмотрела на Витольда и негромко сказала:

— Все рады победителю.

— Не в этот раз.

— Зеленый Дом грустит, — ехидно добавил Итар. Златка фыркнула и перестала смотреть на противного шаса.

— Поедешь на машине? — уточнила Власта.

— У меня нет машины, — ответил Ундер. — Доберусь до станции — и на электричку.

— Мы как раз собирались в Москву.

— Разве? — Златка удивленно вытаращилась на подругу. — Я думала, мы останемся на праздник.

— Мне надо в Москву, — твердо сказала Власта, в упор глядя на Витольда. — Поедешь?

Тот отрицательно качнул головой:

— Нет.

— Ну, как знаешь. — Девушка помолчала. — Скажи, тебе выдали приз?

— Сказали, что награждение состоится перед праздником. А я уезжаю.

— В таком случае вот тебе награда. — Власта протянула Ундеру золотое колечко. — Приз зрительских симпатий.

Сказать, что у Итара и Златки отвисли челюсти, — значит не сказать ничего. В открытые рты свидетелей разговора мог залететь средних размеров вертолет.

В какой-то момент показалось, что Витольд откажется и на этот раз. Но, чуть поколебавшись, чуд принял украшение.

— Спасибо.

— Привет, победитель.

Власта взяла под руку ошарашенную подругу и потащила ее по аллее. Ундер молча положил колечко в карман.

Кумар театральным жестом вернул челюсть на место и удивленно пробормотал:

— Спящий-проснувшийся, она тебя клеила. Не могу поверить, она тебя клеила!

— Что в этом такого?

— Что такого? Да ты знаешь, кто она?

— Фея, — буркнул Витольд. — Власта, кажется.

— «Кажется»?! — Итар никак не мог прийти в себя. — Да здесь любой мужик палец себе откусит за один только взгляд, подобный тем, что она на тебя бросала, клянусь ушами Спящего!

— Расслабься и думай о деньгах, — посоветовал Ундер. — Я слышал, это вас успокаивает.

— Ты ведешь себя глупо!

— Это ты мне?

— А кому же еще! — Златка кипела от негодования. — Что ты хотела от этого рыжего?

— Ничего не хотела.

— «Поедешь с нами? Мне надо в Москву…» А зачем ты подарила ему кольцо? Что это за знак?

Власта жестко посмотрела на подругу и довольно резко спросила:

— Златка, неужели ты не поняла, что ему плохо?

— Он победил. И между прочим, победил Радослава!

— Ему очень плохо, — вздохнула Власта. — И плевать ему на победу.

— А какое тебе дело до чуда?

Этот вопрос Власта оставила без ответа.

И шас, подметивший, что Ундер идет один, и Власта, обратившая внимание на грусть победителя, ошибались — Витольду не было плохо. Победа — не просто победа, но над людом — привела рыжего в прекрасное расположение духа. Он был весел, доволен и горд собой. Но не считал нужным делиться своей радостью с окружающими.

Эмоции говорят о тебе слишком много, проявишь их — покажешь свою слабость. Эмоции только для своих, для тех, кому веришь беззаветно. В этом Ундер был настоящим Драконом, достойным выходцем из самой замкнутой ложи Ордена.

А подаренное кольцо Витольд достал из кармана только в электричке. Какое-то время просто смотрел на него, вспоминая лицо девушки и их разговор, а затем положил украшение на ладонь, прошептал короткое заклинание и тихонько подул.

И увидел то, что ожидал: привязанную к кольцу бумажку с наспех нацарапанным телефоном.

* * *

_Краевое_полицейское_управление,_Красноярск,_

_6_августа,_воскресенье,_17:26_(время_местное)_

«Куда девалась найденная девушка? Почему молчит полиция?»

«Какова судьба Риммы Симонович?»

«Родители девушки отказываются от интервью».

«Леопольд Савраскин: „Я не верю полиции…“

«Леопольд Савраскин: „Я верю в инопланетян…“

«Отец Риммы Симонович избил Леопольда Савраскина».

Отправляясь в библиотеку, барон не особенно рассчитывал на успех, ибо, как показывал опыт, действительно странные или необъяснимые с человской точки зрения факты не так уж часто попадают на газетные страницы. Немногие из тех, кто столкнулся с настоящим проявлением сверхъестественного, вызывают репортеров, скорее уж, оставляют необычный рассказ для семейной истории. А если и обращаются в газеты, то, как правило, не в состоянии внятно и гладко рассказать, что видели. Это ведь обычные челы, самые обычные. А посему журналисты гораздо больше привечают записных вралей, придумывающих невероятные истории ради пятнадцати минут славы, или сочиняют сенсации сами. По всему выходило, что ловить в провинциальной прессе нечего, но Мечеслав положился на чутье. И приготовился листать подшивки за несколько последних месяцев.

И очень удивился, сразу же наткнувшись на любопытный факт.

«Римма Симонович снова исчезла!» — гласил броский заголовок.

«Снова исчезла? Интересно…»

И через тридцать минут барон знал, как развивались события. В общих чертах, разумеется.

Все началось с того, что из лагеря экспедиции пермских уфологов, разбитого примерно в семи милях от границ территории Светозары, пропала восемнадцатилетняя Римма Симонович. Именно пропала. Она не заблудилась в лесу, не отстала — легла спать вместе со всеми остальными, а утром ее уже не было. По словам главного уфолога — Леопольда Савраскина, — он обратился в полицию практически сразу, всего через два часа самостоятельных, не давших результата поисков. Прибывшие из Туры полицейские повели расследование в двух направлениях: начали допросы туристов, предполагая возможность преступления, и объявили полномасштабные поиски, с привлечением спасателей МЧС, лесников и добровольцев. Римму нашли через день в тридцати милях к югу от лагеря. Голодную, оборванную и совершенно безумную. Девушка никого не узнавала, не отвечала на вопросы, словно разучилась говорить, только подвывала и плакала. Транзитом через Туру ее доставили в Красноярск, а после… После поток информации неожиданно оборвался. Полицейские, врачи и срочно примчавшиеся в город родители Риммы хранили молчание, заставляя журналистов соревноваться в придумывании все более и более фантастических версий. Впрочем, «неназванные источники» из полицейского управления намекали, что отсутствие информации связано с воскресными днями и в понедельник широкой публике обязательно все расскажут, однако доверия эти заявления не вызывали.

Увидев, что информационная ценность газетных статей устремилась к нулю — репортерские домыслы Мечеслава не интересовали, — барон захлопнул подшивку, потянулся и покосился на сидящего у стены помощника.

— Вот теперь, Волеполк, имеет смысл прогуляться в полицейское управление. Нам есть о чем поговорить.

— Заявим об исчезновении Белой Дамы, господин барон?

Старый служака стряхнул с себя дремоту и резко поднялся на ноги. Мечеслав усмехнулся шутке и тоже встал со стула.

— Совпадения бывают редко, Волеполк. У нас пропала Светозара, у челов — девчонка. Надо проверить, не связаны ли эти события между собой.

— И что мне говорить?! — Кусков разъяренно посмотрел на заместителя начальника управления. — Что?

Повышенные тона в разговоре с начальством следователь позволял себе не часто, очень редко, если быть честным, и только по серьезному поводу. На сей раз причина раздражения была весомой: Кускову приказали подумать, что говорить журналистам в понедельник насчет дела Риммы Симонович.

— У нас есть пресс-служба, пусть отдуваются!

— Леша, ты ведешь это дело, дай им хотя бы какой-то материал.

— Ты знаешь, какой материал у меня есть.

— Рассказывать правду… э-э… — замначальника потер нос. — Э-э… преждевременно. Как мне кажется.

— А говорить неправду я не умею, — быстро сориентировался Кусков.

— Неужели?

— Честное слово.

— Тебе, между прочим, тридцать шесть, — припомнило начальство.

— Угу.

— Пора бы научиться врать.

— Это приказ?

— Это пожелание. — Заместитель начальника управления усмехнулся. Он помнил Кускова еще сопливым стажером, был его куратором, а потому позволял Алексею некоторые вольности. Но в определенных пределах. — А приказ таков: подумай, чем ты можешь помочь пресс-службе. Нужно потянуть время.

— Понятно, — пробубнил следователь.

— А чтобы тебе не было скучно, поговори с парой очкариков.

— Что за очкарики? — насторожился Кусков.

— Какие-то видные психологи. — Начальство поморщилось. — Услышали о Симонович и примчались. Мне звонили коллеги из Москвы, очень просили посодействовать.

— А наши обстоятельства?

— Это свои люди, проверенные, с самыми лучшими рекомендациями. Они неоднократно помогали полиции и вообще… с большими связями. — Замначальника вздохнул. — Не буду говорить, кто за них просил, но поверь — фигура значимая. В общем, суть такая: с ними можешь быть откровенен.

— Понятно, — повторил Кусков.

— Профессор Скоконь, судебная психиатрия. — Барон протянул следователю визитку. — А это мой коллега доктор Бурцев.

Полицейский мрачно оглядел гостей и махнул рукой на стоящие у стола стулья: «Присаживайтесь!» Сам плюхнулся в кресло и повертел в руке визитку.

«Ученые… Как же! Ну этот, красавчик, еще ладно. Если забыть о шраме на шее, то может сойти. А вот второй, молчаливый, — чистый громила».

Мощным телосложением Волеполк не отличался, однако от Кускова не укрылись ни его выправка, ни точные движения, ни внимательный взгляд.

«Скорее уж телохранитель, а не коллега…»