Отличная все-таки штука — шейный порт! Когда я решился ставить себе чип, долго отказывался от этого девайса. Во-первых, мне совсем не нравилась необходимость носить «ошейник». Во-вторых, я считал, что мне это абсолютно не нужно. Уж если приспичит какое-то устройство подключить, то это можно сделать через Сеть, пусть и скорость соединения будет меньше. Кто бы мог подумать, что для выхода в Сеть мне понадобится специальное устройство?
Пока я размышлял об этом, чип провел инсталляцию коммуникатора. Вот теперь можно бродить по Сети и не бояться, что меня кто-то найдет по чипу.
Автобус уже почти подъехал к нужной остановке. Так что нормально углубиться в поиск нужной информации не получится. Ладно, тогда хоть новости скачаю.
А новости, вопреки названию, оказались старыми. Президент по-прежнему на саммите. Американцы по-прежнему ищут в Москве «арабского террориста».
Теперь-то я знаю, что на самом деле они меня ищут. А точнее, «термитник». Впрочем, сейчас мне не их бояться следует. Реальная опасность — отечественные спецслужбы. Думаю, что именно оттуда были те двое, которых я встретил вчера в подъезде Олега. И именно оттуда приезжали сегодня ко мне.
А вот и нужная мне остановка. Я вышел из салона и побрел по узкой тропинке в сторону виднеющейся из-за леса деревеньки.
Андрея дома не оказалось. Впрочем, это не проблема — замок на двери механический, а ключ лежит на специальной полочке под крыльцом.
Даже лучше, что не придется ничего объяснять. Нет опасности, что через него смогут выйти на меня. Да и для него лучше: того, кто ничего не знает, нет нужды устранять.
Если я все сделаю правильно, Андрей даже и не узнает, что у него дома кто-то побывал. Открыть дверь, положить ключ на место, закрыть дверь изнутри.
Я так и поступил. Теперь самое главное — не наследить внутри. Не сдвинуть что-либо с места, не оставить след на пыльной мебели. Конечно, Андрей не слишком наблюдательный — не более чем иной современный человек. Но бывает, что человек обращает внимание на мелочи. Просто так или в связи с каким-либо происшествием деталь запоминается. Не часто, но бывает. Не стоит рисковать.
По рассохшейся, ворчливо скрипящей лестнице спускаюсь в подвал. А вот и машина времени.
В принципе, она может представлять собой простой шкаф с кваркотронной начинкой и панелью управления. Однако Андрей делал ее не столько для использования, сколько для души. Неудивительно, что внешне его машина времени — нечто среднее между центром управления полетами и новогодней елкой.
Посреди подвала стоит обычный компьютерный стол. В некоторых местах выпилены отверстия, через которые проходят силовые кабели, пучки разноцветных проводов и нейроидные коннекторы.
На самом столе возвышается небольшая — двадцать пять дюймов по диагонали — холлопанель. Рядом установлены индикаторы, небольшие дисплеи. Апофеозом этой картины является круглый экран, воскрешающий в памяти фильмы о подводных лодках или авиадиспетчерах. Все это великолепие переливается огнями самых разных цветов. На краю стола приютилась небольшая спутниковая антенна. В подвале толку от нее мало, но зато как эффектно выглядит!
Завершающими штрихами являются стоящие по периферии подвала грозного вида устройства. Видом своим они способны внушить уважение любому, кто увидит данный интерьер. И наверняка каждый подумает, что эти агрегаты и являются ключевыми.
Я тоже так подумал в первый раз, когда побывал здесь. Но Андрей объяснил мне, что это всего-навсего кофеварка, пищевой синтезатор и кондиционер.
Я подхожу к столу, жму большую красную кнопку, которая навевает мысли о межконтинентальных баллистических ракетах. Огоньки становятся ярче, мигание их учащается, цветовая гамма меняется от преобладания сине-зеленых оттенков к агрессивной красно-желтой палитре.
А вот основное освещение, наоборот, приглушается. Зато на потолке включаются декоративные лазеры, яркие лучики которых сплетаются в быстром танце симфонии света.
Подобное шоу кажется мне абсолютно нелепой показухой. Но, надо признать, смотрится эффектно.
Холлопанель озаряется серым светом, приобретает глубину. Внутри нее загорается причудливая фигура— похоже, это условное представление «бутылки Клейна» — трехмерной фигуры с односторонней поверхностью. Оригинально У него оформлено основное меню. Хотя, похоже, это гораздо Удобнее, чем привычная сфера. Надо будет взять на вооружение — если благополучно выйду из всей этой истории, иелаю то же самое на своем компьютере.
Надеваю интерфейс-перчатки, лежавшие в одном из ящиком стола. С непривычки трудно работать с фигурой, которую нельзя даже точно воспроизвести в трех измерениях. Однако это действительно оказалось удобно. Нужный пункт нахожу быстро. Попутно отмечаю, что с этого компьютера можно не только управлять машиной времени. Здесь есть и очень мощный выход в Сеть, и куча игрушек, и самый разный софт для общения по Сети. Похоже, когда Андрей дома, он днюет и ночует в подвале.
Передо мной появляется предельно навороченное диалоговое окно, разделенное на две половины. Каждая из частей показывает исчерпывающие данные об одной из ветвей реальности.
Среди моря таблиц, графиков и диаграмм, практически незаметна маленькая менюшка всего из двух пунктов. Каждый пункт содержит всего одну букву.
«L» и «R». Левая ветвь реальности или правая. Две маленькие буквы, за каждой из которых кроется огромный мир. Две реальности, населенные миллиардами людей, которые работают и отдыхают, любят и ненавидят, смеются и плачут. Просто живут.
И только один из миров обретет существование, другой— уйдет в небытие. Какой именно — зависит от меня. Судьба двух миров заключена в «термитнике», в куске фрактального пластика, который лежит в моей сумке.
Как там говорили китайские мудрецы? Весь мир в одной точке? А слабо представить целых два мира в спортивной сумке? Это философская задачка посильнее, чем постижение Великой Монады.
Два мира, две альтернативы. Два будущих, но только одно из них настоящее. Левое и правое. Нужно сделать выбор. Но сначала следует узнать больше. А для этого нужно бежать. Бежать в будущее. И снова встает выбор — левое или правое. Только сейчас сомнений быть не может — затеряться получится только в правой ветви. Если бы всегда было так просто выбрать между левым и правым!
Рука, облаченная в интерфейс-перчатку, решительным жестом тянется к холлопанели. Прямоугольник с буквой «К» загорается, отмечая желтым свечением мой выбор. Свет вокруг пульсирует, из спрятанных в стенах динамиков доносятся таинственные звуки. К самому межвременному переходу это отношения не имеет, просто Андрей решил сопроводить процесс перемещения соответствующими спецэффектами.
Внезапно в глазах возникает туман, сердце на мгновенье замирает. Мысли превращаются в серое безмолвие. А потом все завершается так же внезапно, как и началось.
Мир вокруг такой же четкий, как и раньше. Звуки такие же реальные.
Все вокруг такое же, каким было за секунду до этого. Все вокруг такое же, каким было триста двадцать лет назад.
Я в будущем.
Теперь следует замести следы. Прежде всего нужно отправить обратно в прошлое всю эту комнату — она переместилась вместе со мной, и сейчас в подвале Андрея то, что минутой раньше было здесь.
Ставлю таймер — мне нужно оказаться вне комнаты, когда произойдет переброска. Но сначала надо почистить память компьютера — там наверняка сохранилась запись и моем перемещении. И принять меры, чтобы система не оставила записи о возвращении комнаты.
На это уходит несколько минут. Но зато теперь Андрей не узнает, что я «угнал» его машину времени, а затем вернул обратно.
Вот теперь можно запустить таймер. Я поставил его на шестьдесят секунд. Как раз хватит, чтобы не спеша выйти из комнаты.
За дверью совсем другое помещение, не то, из которого я спустился в подвал. Теперь здесь уже нет старых, но уютных деревянных стен. Теперь меня окружают плиты из биопластика.
Нигде нет ни фотографий, украшавших домик Андрея, ни половичков на полу. Просто светло-зеленые стены и пол того же цвета, но чуть темнее.
Этот дом тоже принадлежит Андрею, однако нужен ему только как перевалочный пункт. Примерно такой же у него есть и в L-будущем.
За дверью, ведущей в подвал, по-прежнему слышны звуки из динамиков. Но внезапно они пропадают. Ровно минута с момента запуска таймера. Возвращение машины времени завершено.
Я заглянул в подвал. Теперь там ничто не напоминало пульт космического корабля. В подвале ничего нет. Лишь на серой стене едва выделяется скромная панелька. Если я решу возвращаться в прошлое тем же путем, каким пришел сюда, нужно будет воспользоваться именно ею.
Правда, для этого необходимо, чтобы машина времени находилась в настоящем. Если Андрею вдруг приспичит отправиться в L-ветвь, то я застряну здесь, пока он не вернется в настоящее.
Я вышел на улицу. Здесь дверь совсем не такая, как в основном доме Андрея. Такую не выломаешь. Да и замок здесь не механический, а кваркотронный. На окнах решетки. Да, это уже не относительно спокойное настоящее, это R-ветвь.
Войти в дом без ключа — большая проблема. Но выйти совсем легко. Изнутри замок открывается одним прикосновением. А теперь нужно просто захлопнуть дверь. Поскольку эта модель замка не записывает в память данные об открытии или закрытии, никаких следов о моем пребывании здесь не осталось.
Теперь попасть внутрь я смогу с помощью кваркотронного ключа, который Андрей прячет под крыльцом.
Я огляделся. Поблизости нет ни одного дома. Даже не верится, что триста двадцать лет назад здесь была большая деревня.
В этой точке пространства я еще не был ни в одном из будущих. Вообще мой опыт межвременных путешествий ограничивается двумя бесплатными экскурсиями от «Хронотура». Руководство фирмы считает, что сотрудник лучше сможет убедить клиента, если будет знать то, о чем говорит. Наверное, странно, что человек, вся жизнь которого посвящена перемещениям во времени, не горит желанием попасть в будущее. Может быть, дело в том, что будущее — это будущее. И именно поэтому оно интересно мне. Как только я сам оказываюсь в будущем, оно превращается в настоящее. И все очарование исчезает.
Конечно, мне интересны быт и культура людей из другого времени. Но не более, чем быт и культура людей из другой страны. И познавательных фильмов на сайте «Disсоvегу» мне вполне хватает.
Я сосредоточился на меню чипа и запустил навигационную программу. Теперь на втором визуальном слое я отчетливо вижу карту окрестностей. И, судя по ней, ближайший населенный пункт в нескольких километрах.
В город проще всего попасть из этой деревеньки. Рядом с ней проходит дорога. Если сумею расположить к себе какого-нибудь местного жителя с транспортом, то уже к вечеру буду в Москве.
А сейчас мне следует стремиться именно в большой город, там проще всего затеряться. Кроме того, там можно заработать наличных денег, которых у меня почти не осталось. А еще там можно купить очень много вещей, просто необходимых в моей ситуации. Можно завести полезные знакомства.
Еще какое-то время я перечислял про себя достоинства больших городов. Все равно больше делать нечего — на ходу в Сети не полазишь, а составлять конкретный план дальнейших действий я не могу. Уж слишком мало знаю и об этом мире, и о ситуации, в которую попал.
Однако долго плюсы пребывания в Москве я перечислять не мог — не хватало фантазии. Остановился на пункте номер двадцать два: в большом городе продается куча сувениров. Больше придумать я так ничего и не смог.
Впереди оставалось еще больше половины пути. Чтобы как-то занять голову, я принялся смотреть по сторонам.
Природа как природа. Если бы не знал наверняка, то и не догадался бы, что это далекое будущее. Самые обычные деревья, характерные для средней полосы.
Вот только пагубное влияние человека не так заметно. Чистый воздух, густая растительность, бабочки летают, птички поют. Интересно, есть ли здесь дикие звери? Вопрос актуален, потому что я безоружен.
Как только доберусь до города, раздобуду бластер. А ведь еще множество вещей надо купить. Я решил составить список первоочередных покупок. Однако преуспел здесь еще в меньшей степени, чем при перечислении достоинств Москвы.
На сей раз двадцати двух пунктов не набралось. Не набралось и просто двух — в список вошел один-единственны'й бластер, после чего мой творческий потенциал иссяк окончательно и бесповоротно.
И ведь понимаю же, что куча вещей нужна! А каких именно — сообразить не могу.
Я принялся вспоминать, что прежде всего стремились раздобыть герои многочисленных боевиков, оказавшись в экстремальных условиях.
Во-первых, оружие. Но про него я и без фильмов сообразил.
Во-вторых, еду. Но пропитание я буду покупать по мере необходимости, в городе с этим проблем нет. Забавно, похоже, это еще один пункт в списке достоинств Москвы, о котором я не подумал раньше. Но сейчас проблема пропитания передо мной не стоит.
Кроме оружия и еды герои боевиков стремились добыть всякие мелочи: спички, сигареты, спиртное. Но все это мне не нужно.
Промучившись еще минут десять, я пришел к выводу, что в большинстве фильмов герою для выживания всегда хватало мини-арсенала, навешенного на себя.
А еще говорят, что искусство — отражение жизни! Может, боевики — это не искусство? Или отражение не в обычном зеркале, а в кривом?
За такими размышлениями я и не заметил, как на горизонте показалось поселение. Пара десятков домиков, кучкующихся чуть в стороне от дороги на Москву. Все домики — из биопластовых плит. Покрашены дома в самые разные оттенки коричневого и зеленого.
Все строения небольшие, в один-два этажа. Из длинных низких построек на краю селения раздается мычание, видимо, местные не удовлетворяются одной синтетической пищей.
Приближаясь к деревне, я заметил в кустах несколько пар внимательных глазенок. Должно быть, местная ребятня заинтересовалась путником, но подойти в открытую опасаются. Не показывая, что заметил их, я медленно иду по тропинке, опустив лицо. Однако краем глаза внимательно смотрю на кусты.
Наверное, из-за этого не сразу услышал мальчишечьи голоса:
— Вот он! Вот он!
Я повернул голову на звук. Несколько парнишек лет десяти-двенадцати вели старика. А ребятишки-то не промах! Заметили незнакомого человека, идущего к деревне, выставили дозор в кустах и сообщили взрослым.
— Здравствуйте! — Я решил не ждать, пока старик обратится ко мне. Надо показать, что настроен я мирно, зла не желаю.
— Здравствуй, путник.— Старик оглядел меня цепким ВЗГЛЯДОМ. Оценивает, пытается понять, кто я такой, зачем пришел.
— Я турист! — поспешил успокоить я старика.— Заблудился. Первый раз в будущем.
— Ага. Заблудился, значит,— Похоже, старик не поверил ни единому моему слову.— А как звать тебя, турист?
— Саша. То есть Александр.
— Александр, значит. Ну а меня здесь зовут просто дед Иван. Староста я тутошний. И куда ж ты теперь направляешься, турист?
— Да мне бы в Москву попасть. Вы не подскажете, как мне лучше до нее добраться? — Нельзя показывать, что я знаю дорогу. И без того легенда о заблудившемся туристе трещит по швам.
— Шоссе видишь? Вот ежели вдоль него идти в ту сторону,— старик показал рукой направление,— то к Москве и выйдешь. Часов за шесть и дойдешь. А ежели какой транспорт остановишь да с водителем договоришься, так засветло в городе будешь.
Я собирался спросить, нет ли транспорта в деревне. Однако старик заговорил снова:
— Да только на дорогах всегда народ шальной. Ежели не хочешь в канаве с развороченной черепушкой валяться, то лучше у нас заночуй. А с утра Никола товары на ярмарку повезет. С ним и доедешь.
Хоть дед Иван и просек, что я не турист, но опасным он меня не считает. А может, просто заманивает? Ночью прихлопнут, все добро себе заберут? Да нет, чушь. Вон за спиной у старика мужики стоят. Все с бластерами. Если бы и задумали недоброе, то уже и порешили бы. Чего им ждать?
Нет, надо всерьез подумать о своем психическом здоровье. А то недолго и паранойю заработать.
— Спасибо вам за гостеприимство.
— Не за что. Ляжешь на сеновале. Сейчас тепло, не простудишься.
— А у вас тут и сеновалы есть?
Несмотря на общую пасторальность происходящего, данный факт меня удивил.
— Конечно. Без них как же? Корова, она не человек. Она всякую синтетическую гадость есть не будет. Ну пойдем, мил человек. Подкрепишься с дороги, старого человека разговором потешишь. А то у нас в деревне какие новости могут быть? Уж по сотне раз все происшествия обсуждены. У кого какие поросята уродились, кто спьяну в канаве заснул. В городе не так, там жизнь хоть и суетная, а все ж веселее. Вот только деревенскому там долго жить невмоготу.
Дед Иван направился в глубь деревни. Я последовал за ним.
— А вы, значит, и в городе бываете? — спросил я.
— Ой, мил человек. Я за свою жизнь где только не побывал. И в прошлом был — в твоем, значит, настоящем. Но годы уже не те. Вот и остается только разговорами тешиться. И не то чтоб слишком скучно, дел-то у старосты хватает. То на коров какая болячка нападет, то генераторы поломаются. За всем уследить надо. А то еще шальные люди чужое добро захотят своим сделать. Особо скучать некогда. Но вот без свежих новостей, без новых впечатлений тяжко. Информационный голод.
Последние слова из уст деревенского старосты резанули ухо. Мне еще раз пришлось напомнить себе, что на дворе не шестнадцатый век и даже не родной двадцать первый, а вторая половина двадцать четвертого.
И, даже вспомнив, какой сейчас год, я не могу отделаться от впечатления, что попал не в будущее, а в прошлое. Впечатление не развеивают ни биопластовые стены домиков, ни бластеры на поясах моих провожатых, ни коммуникатор на руке деда Ивана.
Коммуникатор натолкнул меня на неожиданную мысль.
— Дед Иван, а почему вы Сетью не пользуетесь? Вот и решилась бы проблема информационного голода.
— Эх, молодые! Все вы такие — раз проблему можно решить, то ее нужно решить, А вот какие последствия это вызовет, вы не думаете. Впрочем, это и хорошо... Старики-то только о последствиях и могут думать. В идеале, конечно, надо бы молодежи и старикам совместные решения принимать, так чтобы чрезмерная ретивость первых компенсировалась осторожностью других, и наоборот. Да только такой симбиоз редко возможен. Старики считают молодежь всю сплошь глупой, да и молодежь о стариках нелестно отзывается. А для полноценного сотрудничества себя-то смирить надо, осознать, что у другого есть преимущества перед тобой.
Даже если бы старик и не сказал раньше, что ему пришлось посмотреть мир, об этом можно было догадаться. Видно, что в свое время он довольно долго общался с «городскими». И сейчас, когда у него появился собеседник из города, старые речевые навыки ожили. Изменился и его лексикон, в речи появились «ученые» словечки, изменилось и построение фраз. Правда, изредка проскакивают «деревенские» обороты. Видно, давно старик не говорил с «городским».
— Это вы верно сказали, дед Иван. Немного людей, которые готовы признать, что человек другого возраста, или социального положения, или образа мышления имеет какие-то преимущества.
Старик кивнул. Видно было, что разговор доставляет ему удовольствие. Мало того что новый собеседник попался, так из городских, да еще и с его доводами соглашается. Правда, было видно, что он надеется о чем-нибудь поспорить. При информационном голоде хорошая дискуссия с умным собеседником — первейшее средство. Но такое удовольствие я доставлю старику позже.
— А какие это страшные последствия могут быть от Сети? — Я спросил не столько для поддержания беседы, сколько потому, что действительно заинтересовался.
— Для городского-то, может, и никаких. Вы, городские-то, Сеть когда делали, под себя ее мастерили.
— Но Сеть создавалась не по какому-то плану. Не было какой-то комиссии или комитета, который контролировал бы как развивается Сеть. Каждый человек подключался, следуя своим интересам. И, сами того не осознавая, формировали Сеть.
— Так в том-то и дело все! Ежели такую архисложную систему по плану создавать, так такую бездну ошибок можно понаделать! А вот спонтанное формирование Сети как раз гарантирует, что Сеть — не просто какой-то бездушный механизм. Она отражение личностей тех, кто ее формировал. Она не может вызывать в сердцах людей каких-то принципиально новых пороков. Может в слабых людях развивать уже существующие — это верно. Но если подросток с головой уходит в виртуальный мир Сети, то он и без Сети все равно совершил бы это. Пусть это был бы другой виртуальный мир — мир наркотиков или мир собственных фантазий. Если человек посещает в Сети порнографические ресурсы, то без Сети он бы рассматривал соответствующие журналы. Если человеку нравится быть другой личностью в чатах или форумах, то он и в реальном мире не будет собой.
— Для деревенских в этом есть какая-то опасность?
— Да все та же. Столкновение двух систем ценностей. Если два мировоззрения просуществовали рядом длительное время, то они только обогащают друг друга. Но когда сталкиваются две относительно изолированные системы ценностей, это кончается плохо. Либо для одной из них, либо для обеих. И столкновение деревни и города никогда не кончалось в пользу деревни. Город — это бурлящий котел, который переваривает все, что в него бросят.
— Понятно.
— Я боюсь за нашу молодежь. Это в вашем мире деревенский смог бы найти себя в городе. Но здесь мы живем по-другому. Для нас род больше, чем просто семья. Род — это все. Цель нашего существования — существование рода. Если неокрепший ум подростка сможет иметь доступ к Сети, то он растворится в городской жизни, проникнется ее мировоззрением. Но город не сможет дать им то, с чем они жили с рождения, без чего они не смогут жить дальше. А вернуться назад будет сложно. И жизнь подростка будет закончена, так толком и не начавшись.
— Похоже, вам это знакомо не понаслышке.
— Да. -Но я смог вернуться, хотя это было невероятно трудно. Жить деревенской жизнью после городской суеты может не каждый.
Мы подошли к большому дому. Похоже, это единственное трехэтажное строение в поселении.
— Ну вот и дом мой! — Дед Иван открыл дверь и вошел в темное помещение.
Впрочем, когда я последовал за ним, выяснилось, что внутри не так уж и темно. Просто после залитой солнцем улицы требовалось время, чтобы глаза привыкли к сумраку.
Через несколько секунд я уже смог рассмотреть интерьер. Небольшая комнатушка, кроме входной здесь еще две двери. Почему-то я сразу понял, что одна ведет в жилые помещения, а другая — в кладовку. В одном углу — люк в подвал, в противоположном —лестница на второй этаж.
— Ботинки снимать? — спросил я.
— Не надо. Только вытри почище.
Я повозил ногами по колючему коврику. Старик в это время расстегнул пояс и повесил его на крючок. К поясу был прицеплен бластер.
— А у вас в деревне всегда оружие носят? — спросил я.— Или из-за меня вооружились?
— Я-то из-за тебя надел. Но охотники или воины с бластером не расстаются.
— А что, часто в оружии нужда возникает? Я имею в виду не против зверья, а против людей.
— Да разве ж это люди? По людям мы не стреляем. Наши бластеры — против волков в человеческом обличий.
— А часто эти... волки здесь попадаются?
— Часто иль не часто, но попадаются. Всегда находятся такие, кто мирных крестьян обидеть захочет. Вот и приходится не совсем уж мирными быть. Ну что ж это я тебя в сенях держу? Проходи, сейчас трапезничать будем.
Старик указал на дверь. Я собирался было пройти внутрь, но старик остановил меня.
— Да ты сумку-то оставь, что ж ты с ней таскаться будешь?
Я замялся. С одной стороны, расставаться с сумкой мне не хочется. Хотя вряд ли ее кто-нибудь тронет. Похоже, Народ тут неплохой. С другой стороны, если я буду всюду с сумкой ходить, это вызовет ненужные подозрения и разговоры. А уж в моем положении это совсем ни к чему. Похоже, дед Иван понял мое состояние.
— Что у тебя там? — спросил он.— Важное что-то? Я кивнул.
— Что ж мне с тобой делать, «турист»? Я ведь вижу, бежишь от кого-то. С одной стороны, ты человек хороший, сразу видно. А значит, надо тебя и накормить, и напоить, и на ночь приютить. Да и обещал я тебе. Но, с другой стороны, а не будет ли для деревни от этого беды?
— Не будет, дед Иван. Если что, я сам сдамся. Вас никто не тронет.
— Не тронет, говоришь? Что ж, по лицу вижу, правду говоришь. Да только точно ли ты знаешь? Что за люди-то за тобой гонятся?
— Правительство наше.
На мгновенье появился огромный соблазн рассказать старику все. Он умный человек, сможет дать хороший совет. Но я тут же сообразил: а ведь мне не совет нужен. Я просто ищу кого-то, кто сделал бы выбор за меня, на кого я мог бы переложить груз ответственности.
Совсем я расклеился. Это должно быть мое решение, моя ответственность. И я не должен кому бы то ни было плакаться в жилетку. А иначе я просто сломаюсь и наделаю глупостей. Сейчас мне тяжело, но если я сейчас позволю слабости взять верх, то всю жизнь буду жалеть об этом. Конечно, если меня не пристрелят.
— Правительство, говоришь? Ну это лучше, чем бандюги какие. У правительства, конечно, возможностей больше. Но можно быть уверенным, что они не будут убивать всех, кто на пути попадется. Ладно, ты проходи. А то все в сенях мнемся.
Старик провел меня в комнату. Сначала я хорошенько умылся.
Эта гигиеническая процедура меня приятно удивила. Хотя я уже знал, что в этой деревне активно используют блага цивилизации, но почему-то ожидал, что придется умываться ледяной водой из кадушки и вытираться полотенцем.
Однако все оказалось гораздо приятней. Хотя водопровода здесь нет, но вода содержится не в кадушке, а в большом контейнере. И вытекает из вполне обычного крана. Мощный нагреватель позволяет умываться хоть кипятком, если у кого-то возникнет такое безумное желание. В шкафу рядом с раковиной нашлись все необходимые гигиенические средства: мыло кусковое и мыло жидкое, шампунь и еще многое другое. Правда, все это в простеньких, явно самодельных, пластиковых емкостях. А вместо полотенца на стене висит вполне приличная сушилка.
— Откуда вы все это берете? — спросил я, фыркая и отфыркиваясь от попавшего в рот мыла.
Старик понял, что речь идет о гигиенических средствах.
— Да все сами делаем. У нас же тут деревня, покупать не наездишься. Мыло с шампунем синтезируем. А всякие кремы, мази и прочие настойки бабка Агафья из трав варит.
Дождавшись, пока я умоюсь, дед Иван повел меня «трапезничать». Почему-то я предполагал, что сейчас за столом сидит куча народа. Но, кроме меня и старика, никого не было. Да и дед Иван ничего не ел, сидел только «за компанию».
Еда мне понравилась. Оказалось, что синтетическая каша — не такое уж и плохое блюдо. Особенно со свежими огурчиками-помидорчиками и куском натурального мяса. А уж под рюмку «беленькой» все это пошло совсем уж хорошо. Вообще-то пить я не люблю, но дед Иван сказал, что пятьдесят грамм для успокоения нервов никакого вреда, кроме пользы, не принесут. Я был вынужден согласиться — нервы действительно нуждаются в успокоении. А кроме того «беленькая» домашнего приготовления, настоянная на черносмородиновом листе, оказалась не такой уж гадостью, как магазинная водка.
Подавала на стол симпатичная девушка с пшеничной косой почти до пят. Дед Иван объяснил, что это его внучка.
Ел я с небывалым аппетитом. Может быть, это последствия «беленькой», может, виноваты свежий воздух и длительная прогулка, а может, это все от нервов. Но, скорее всего, все вышеназванные факторы подействовали комплексно. Да и аромат от развешанных по стенами трав тоже способствует приятному поглощению пищи.
Когда с едой было покончено, старик повернул голову к двери и крикнул:
— Глашка, со стола прибери да неси самовар. Прибежала внучка старика, унесла пустую посуду. Затем приволокла большой самовар. Затем на столе появились пироги, малиновое варенье, мед, свежие фрукты.
Хотя основную трапезу дед Иван со мной и не разделил, но чай принялся пить с удовольствием. Сахара здесь не было. Хотя синтезировать его невероятно просто. Но едва я почувствовал аромат меда, как понял, что сахар здесь просто ни к чему.
— Ты особо-то пирогами не загружайся,— посоветовал дед Иван, видя, что деревенская выпечка пришлась мне по вкусу.— У нас сегодня праздник. Так что лучше оставь место — будет пьянка-гулянка.
Я прожевал еще один кусок пирога.
— В гулянке с удовольствием поучаствую. А вот в пьянке не могу, завтра в форме должен быть.
Никитин Юрий
Русанов Владислав
Маккэфри Энн
Корнев Павел
Бажанов Олег
Прозоров Александр