Чтение 5–й страницы книги ~Мятеж обреченных~

старика.

Старик быстрым движением раздернул в стороны полы халата на круглом,
выпирающем из-под одежды животе. Лицо его, утратив видимое добродушие,
сделалось похожим на страшную маску, запечатлевшую предсмертные судороги.
Глаза, почти вылезшие из орбит, оказались разделены надвое узкими щелками
вертикальных зрачков. Разрез рта превратился в темный провал, полный черных
гнилых зубов, из которого пахнуло омерзительным смрадом.

Пальцы рук старика скользнули по безупречно гладкой розовой коже живота и
встретились возле пупка. Из горла Гефара вырвался безумный вопль,
одновременно с которым он с силой вдавил пальцы в живот.

Вначале из-под ногтей потекли тонкие струйки крови. Они становились шире
по мере того, как старик все глубже вводил пальцы в собственное тело. Когда
же на поверхности ран остались только большие пальцы, старик с воплем, в
котором перемешались ненависть и боль, рванул руки в стороны, раздирая плоть
живота.

Майор в ужасе отшатнулся назад. Дыра, открывшаяся в животе старика, была
настолько огромной, что из нее вот-вот должны были вывалиться на пол все
внутренности.

Но вместо этого из раны наживете старика показалась голова огромного
змея.

Старик запрокинул голову и затих.

Змей же, оглядевшись по сторонам, начал вытягивать из чрева старика
непомерно огромное, расписанное зеленовато-серым узором тело. Змей был
настолько велик, что, пребывая в здравом рассудке, невозможно было поверить,
что весь он был скрыт в теле старика. Но змей к тому же был еще и страшен. И
страх, который он внушал, обладал способностью парализовать разум.

Змей на два с лишним метра приподнял свое могучее тело над полом и,
опустив голову, обратил гипнотический взгляд в сторону единственного живого
человека, остававшегося в комнате.

Майор сорвал с плеча ружье, передернул затвор и выстрелил.

Пуля вырвала из тела змея кусок плоти размером с кулак, но чудовище,
похоже, даже не обратило на это внимания.

Не успел затихнуть звук выстрела, как рана на теле змея начала быстро
затягиваться.

Майор снова передернул затвор и выстрелил еще раз. Затем еще раз. И
еще...

Он видел, что кровоточащие раны, которые оставляли его выстрелы на теле
змея, ничуть не беспокоят монстра. Змей даже как будто с любопытством ожидал
очередного выстрела. Но человек продолжал стрелять, потому что грохот
выстрелов, следовавших один за другим, создавал иллюзию силы, способную
удержать чудовище на расстоянии.

Когда в ответ на очередное нажатие курка ружье отозвалось только
негромким щелчком, майор просто опустил руки и замер в ожидании неминуемого
конца. Он знал, что не сможет убежать от собственного страха, а победить его
он оказался не в силах.

Из приоткрытой пасти змея изящно и легко выпорхнул бледно-розовый
раздвоенный язык. Скользнув вверх по морде, он прошелся по глазам змея и
снова скрылся в пасти.

Чудовищное тело напряглось, а затем, распрямившись, как пружина,
метнулось вперед.

Человек успел вскинуть руки, рефлекторно прикрывая лицо. Но руки его были
не в силах сдержать обрушившийся на него страшный удар.

Тупая морда змея ударила человека в лицо.

Хрустнули лицевые кости черепа. Левое глазное яблоко вылетело из глазницы
и повисло на красном шнурке зрительных нервов.

Человек умер прежде, чем упало на пол его тело. Он даже не успел
почувствовать боли.

Змей обвил бездыханное тело агента кольцом и положил голову ему на грудь.

Старик кашлянул, поднял голову и медленно провел ладонью по блестящей
лысине. С удивлением посмотрев на свой распоротый живот, он стыдливо
запахнул халат.

Взглянув на тело агента Статуса, работавшего под личиной майора
внутренней стражи, старик покачал головой и как будто даже с сочувствием
произнес:

- Наверное, у Розетта были совсем другие планы на сегодняшний вечер...

Глава 2
ВТОРАЯ СТАДИЯ

Андрей выбрал место на скамейке, стоявшей в тени развесистой авои, как
раз на полпути между казармой и спортплощадкой. Отсюда ему был виден и вход
в казарму, возле которой, сидя на корточках, смолил папиросу дежурный по
роте, и ряд турников, на которых висели солдаты из недавно прибывшего в
часть пополнения. Чуть со стороны, из-за невысокой изгороди, окружавшей
спортплощадку, время от времени доносились крики сержанта Руута, ругавшего
на чем свет стоит слабосильных юнцов.

Андрей сидел, закинув руки за спинку скамейки и блаженно вытянув ноги. Он
чувствовал себя бездельником и получал от этого колоссальное, ни с чем не
сравнимое удовольствие. Не так уж часто солдату выпадает счастье предаться
неге и ничегонеделанию у всех на глазах, да к тому же еще и на вполне
законных основаниях. Основное неписаное правило воинской службы гласит:
солдат, не занятый делом, - это потенциальный нарушитель дисциплины. И
большинство офицеров, в особенности из младшего командного состава,
стремились неукоснительно ему следовать. Каждый из них мог без труда
предложить любому из своих подчиненных на выбор два десятка бессмысленных,
бесполезных и никому не нужных дел, которым, по их мнению, следовало
посвятить все свободное время.

Они и сейчас, проходя мимо, неодобрительно поглядывали на развалившегося
на скамейке сержанта Апстрака, но сказать, а уж тем более сделать что-либо с
тем, чтобы пресечь подобное безобразие, не могли. Личным приказом командира
подразделения "Кейзи" полковника Бизарда сержант Апстрак был освобожден от
всех работ по части и вот уже второй день, словно бельмо на глазу, сидел на
скамейке, всем своим видом демонстрируя полнейшее презрение к армейской
дисциплине и установленным в часта правилам.

Андрей только посмеивался, глядя, какие рожи корчили младшие офицеры,
поглядывая исподлобья в его сторону.

До обеда оставалась еще пара часов, и до истечения этого срока Андрей не
собирался двигаться с места. Он сидел, запрокинув голову вверх и глядя
сквозь прищуренные глаза на причудливую игру солнечных бликов меж узких
листьев авои.

- По-моему, пора бы перебраться на солнце, - услышал Андрей обращенный к
нему мысленный призыв Дейла.

- Терпеть не могу яркого солнца, - лениво отозвался Андрей.

- Зато я солнце люблю, - сделал попытку настоять на своем Дейл.

- Ну и что с того? - усмехнулся про себя Андрей.

- Поскольку уж мы оба находимся в одном теле, то, как мне кажется,
следует учитывать интересы обеих сторон, - солидно заметил Дейл.

- Да, но тело-то мое, - веско возразил ему Андрей. - А ты в нем - всего
лишь временный жилец. Так что изволь вести себя пристойно, как и полагается
гостю.

- Гостей следует ублажать.

- Это только в том случае, если хочешь, чтобы они когда-нибудь вновь
заглянули к тебе.

- Ты хочешь сказать, что я тебе надоел? - обиженно спросил Дейл.

- Не то чтобы надоел, - Андрей осторожно коснулся пальцем пластыря на
правой щеке. - Но порою меня несколько раздражает твоя назойливость.

- Назойливость?

- Ну, можешь назвать это как-нибудь иначе... Понимаешь, любому человеку
порою бывает просто-таки необходимо побыть наедине с собой, чтобы
разобраться в собственных мыслях и чувствах. Я же с некоторых пор лишен
такой возможности.

- В нашем тандеме ты являешься доминантной фигурой, а потому в любой
момент можешь полностью блокировать мое сознание. Не скажу, чтобы это
доставило мне особое удовольствие... Но если нужно...

- Да не то все это, - досадливо поморщился Андрей. - Все равно у меня
остается ощущение, что за мной кто-то подсматривает... Может быть, это из-за
тех имплантатов, которыми меня нашпиговали в Статусе?

- Не говори глупостей. Когда ты не думаешь об этих имплантатах, то даже и
не чувствуешь их.

- И то верно, - тяжело вздохнув, вынужден был признать Андрей.

- Так что же тебя тревожит на самом деле?

- Меня тревожит то, что прошло уже почти двое суток с того момента, как
мы, вернувшись из Гиблого бора, передали сообщение в Статус, а оттуда до сих
пор никакого ответа.

- В Статусе тоже люди работают. Им нужно время для того, чтобы изучить
полученную информацию, осмыслить ее и прийти к какому-то решению.

- Но мне-то что за дело до этого? - недовольно буркнул Андрей. - Я хочу
просто поскорее убраться отсюда!

- Сейчас тебе не угрожает никакая опасность.

- Главная опасность сидит во мне самом. Я чувствую, что начинаю вживаться
в образ сержанта Джагга Апстрака. Я сижу на скамейке и получаю от этого
удовольствие, как будто всю жизнь только об этом и мечтал!

- Ну так что с того?

- А то, что мое имя не Джагг Апстрак, а Андрей Макеев! Я должен жить не в
Кедлмаре, а в Москве! Потому что я не сержант разведроты, а научный
сотрудник! Я испытываю страх и отвращение, когда мне приходится брать в руки
оружие! Я хочу вернуться домой!

- И тебя не привлекают все те возможности, которые может дать тебе работа
в Статусе?

- Все это, как оказалось, слишком дорого стоит.