вполголоса переводила.
вспомнил, будет обращено на пользу нашего дела, - сказал Хьюстон.
многое произошло.
мне нужен, он до сих пор живет в этой деревушке?
хочет говорить.
прикрыл глаза. Хьюстон, исполненный сострадания, содрогнулся. Симона быстро
что-то сказала, и священник ответил коротко, видимо, очень конкретно.
перевода.
знает, где живет этот человек, и жив ли он еще. Но главное - ему нет до
этого дела. Рассказывая обо всем этом, он как бы нарушает свои обещания, но
надеется, что Господь сделает ему скидку. Как пастор, он обязан непрестанно
следить за каждым членом своего прихода, но в данном случае он снимает с
себя все обязательства. Он должен любить созданную Богом душу, но обязан
целоваться с человеком, в котором она живет. - В камине треснула искорка.
глуше. Затем он так жестоко закашлялся, что у Хьюстона все зазвенело внутри.
вопросы.
услышал на исповеди. Очень много лет назад; с той поры многое изменилось. Он
все еще помнит времена, когда мясо по пятницам считалось смертным грехом.
Или пропуск воскресной мессы. И развод. - Симона замолчала. - Он помнит
времена, когда мог читать мессу по-латыни. Он счастлив, что умрет раньше,
чем произойдут другие изменения. Но для него сама сущность осталась
неизменной. Он не может открыть тайну исповедовавшегося. Таков закон.
лицо вглядывалось в него, старческие глаза горели странными огнями. Хьюстон
вздохнул и медленно покивал головой.
разговаривать с ней с глазу на глаз у него не осталось. Тон был отеческим. И
хотя Хьюстон изо всех сил старался понять, что он ей говорит, плотные
камфорные пары сбивали и отвлекали его. Наконец, он сдался и перестал
напрягаться.
сказать было трудно.
благословил ее. Женщина помогла ему встать. Пит поблагодарил его, хотя за
что - так до конца и не понял.
за кушетку, он сделал шаг, перехватил ручку кресла и, шаркая ногами, вышел
из комнаты.
Хьюстон стал полной грудью вдыхать свежий воздух позднего полдня в саду.
воротам в садовой стене.
наконец. Пришла пора кивать Питу.
напрасно. Мы не сошлись.
во Францию из-за разрушенного брака и развода.
меня.
Глава 6
пропитано все. Деревянный пол казался мягким, влажная конторка липла к
рукам. От бумаг, сложенных в деревянные короба, покрывавшие ряды полок на
стенах, исходил запах сырого сероводорода.
категорически покачивал головой, напоминая американцу сержанта с кладбища и
священника:
поглощал колбасу. Хьюстон за несколько шагов учуял чесночный перегар,
смешанный с табачной вонью и прокисшим винцом.
Попросили клерка проверить налоговые декларации на Пьера де Сен-Лорана, но
подобного человека в списках обнаружено не было. Тогда они принялись за
списки имен людей, которым принадлежала близлежащая пахотная земля. И вновь
ничего.
Позже, он хотел прикусить себе язык, потому что подобная идея означала новую
работу, розыск в папках со свидетельствами о смерти за многие годы. Он
вздохнул и начал выставлять на конторку коробки с папками.
муниципалитета, но клерк великодушно принял их предложение о помощи.
Питу и Дженис. А сам лишь щелкал подтяжками по полосатой рубашке, оттягивая
и отпуская их, и покачивался с пяток на носки. И постоянно посматривал за
спину Хьюстона, туда, где на стене висели запыленные часы.
документами разбирался с трудом. Бумаги прилипали друг к другу, и любое
неосторожное движение руки могло разорвать их напополам. Чем дальше в
глубину времени удалялись они, тем светлее становились чернила, и каждый
писака карябал на листах по-своему. Они с Дженис постоянно обращались к
Симоне за комментариями и объяснениями. Восьмидесятые, семидесятые, затем
шестидесятые годы. В каждом коробе бумаги были сложены по алфавиту, но все
Сен-Лораны были свалены в кучи без разбора, алфавит имен не соблюдался. В
промозглом подвале, без окон, со светом, жидко льющимся с потолка от пары
запыленных лампочек, у Хьюстона вновь разыгралась страшная головная боль. Он
внезапно понял, что щурится.
Боже, нет, больше, чем половину. - Он ошибался. Им оставалось просмотреть
всего лишь три короба. Он взял 1953-й, Симона 52-й, а Дженис 51-й.
совершенно позабыла.
была совсем ребенком, но помню, как мать носила меня смотреть. Пламя
превратило ночь в день.
дурацкий склад. Кто знает, что там случилось. Может быть, кто-то кинул не
потушенную сигарету, или была повреждена электропроводка. Кто знает? Но
ущерб был колоссальный. Сгорело все дотла. Мать принесла меня посмотреть, и
я глазела до тех пор, пока не заснула у нее на руках и она не отправилась
домой. Но утром мы снова пришли вместе с ней, от здания кроме остова, ничего
не осталось. Несколько месяцев подряд, проходя мимо пепелища, я ощущала во
рту привкус дыма.
Глава 7
месте дома загораживали вид на закат, сгущая ранние сумерки. Прищурившись,
Хьюстон наблюдал за тенями, выплывающими из речного тумана, который
поднимался вверх и зависал над деревьями в дальнем конце улицы.