Чтение 5–й страницы книги ~Разворошенный муравейник~

четырех - двадцати пяти, то есть на год или два моложе Робин. Я вернул ей
портрет.

- Земные останки Джо Брукса, - сказала она, как мне показалось, немного
печально.

- Джо. А какие еще у него были имена, кроме Джо? - Я улыбнулся ей,
стараясь немного отвлечь от грустных мыслей. Бурбон согревал мне желудок.

- Просто Джо. Ну, Джозеф. Джозеф Брукс. Вот и все.

- Наверное, все имена были истрачены на вас, да? - пошутил я.

Она кивнула и покрутила свой стакан. Он был пуст. Мой тоже.

- А как насчет подружек? - поинтересовался я.

- Никого. По крайней мере, я ни о ком не знала. Иногда он ходил
куда-нибудь с ребятами. И это, кажется, все. Немного играл в покер. Иногда
бывал на холостяцких вечеринках. Никаких женщин. - Она протянула мне портрет
брата. - Он не был некрасивым, просто не болтался попусту. Сидел дома и чаще
всего читал программы скачек.

- Вы уверены? - усомнился я. - Такого рода поведение всегда кажется мне
несколько странным. Может быть, потому, что это не моя линия поведения.
Определенно не моя, - добавил я.

- Насколько мне известно, это было так, - подтвердила Робин.

- А вы? - спросил я. - В ту ночь, когда он был убит, где были вы? Полиция
приходила сюда?

- Да. Я весь вечер была дома. Полиция явилась часов около одиннадцати,
может, немного позже. К этому времени Джо отсутствовал уже час или два. Я не
знала, где он. Он просто сказал мне, что уходит ненадолго повидаться с
приятелем по имени Гарри Зеркл. Это было что-то около девяти тридцати, мне
кажется. Полиция сообщила мне, что брата сбила машина. Они задали мне
несколько таких же, как и вы, вопросов. Но я думаю, что отвечала на них не
очень сосредоточенно. Я была испугана.

Как только она упомянула Гарри Зеркла, я сразу представил себе маленького
человечка с разбитым лицом в офисе Дракона.

- Зеркл? - переспросил я. - Вы сказали, что Джо отправился повидать этого
Зеркла?

- Правильно.

- Это был его приятель?

- Да. Я думаю, что брат в последнее время довольно часто встречался с ним
на работе. Наверное, это один из игроков на скачках. Я никогда не видела
этого человека.

Я решил отложить дальнейшие вопросы на эту тему на некоторое время, но
все же спросил:

- Что еще?

- Немного. Полицейские задали мне несколько вопросов о Джо, и потом я
должна была отправиться с ними, чтобы опознать его.

Девушка вздрогнула и поднесла стакан к губам. Казалось, она удивилась,
обнаружив, что он пуст. Вздохнув, Робин с сожалением покачала головой.

- Давайте не будем погружаться в меланхолию! - попытался подбодрить ее я.
Девушка улыбнулась:

- Выпьете еще?

- О'кей. Только еще один. - Я не хотел напиваться как свинья, но это был
действительно хороший бурбон. Впрочем, разве бурбон бывает плохим? Мое
самочувствие говорило также о том, что он крепкий.

Маленький столик, на котором смешивались напитки, стоял между нами.
Наклонившись, Робин наполнила стаканы и смешала содержимое. Я уже упоминал,
какое впечатление производила на меня блузка с четырьмя пуговицами, три из
которых были расстегнуты. На этот раз я не стал закрывать глаза. Практически
я покончил со своими обязанностями следователя. На данный момент.

На ней не было бюстгальтера, причем это не было предположением - в этом
просто не было сомнений. Никакого бюстгальтера, только тело, но какое!

Я любовался этой прекрасной плотью. Она поймала мой взгляд, но не
выпрямилась, не смутилась и не попыталась что-либо спрятать. Она просто
озорно улыбнулась.

- Самая последняя мода, - пояснила она. - Последний крик моды.

- Крик моды, да? Я ждал такого долгие годы! - вырвалось у меня. Я сделал
подряд несколько глотков и глупо сказал:

- Хорошо, сэр. Да, сэр. Достаточно прохладно!

- Так оно и есть, - подхватила она. - Хорошо для лета.

Она кончила смешивать напитки и села подле меня. Все вернулось на свои
места, включая мои глаза. У меня созрел план. Я допью свой стакан, поставлю
его на место и вежливо попрошу ее снова его наполнить. Однако вместо этого
мы спокойно сидели, потягивая напитки, и болтали. Я узнал, что ее родители
умерли: мать - при ее рождении, а отец - когда она закончила среднюю школу в
Голливуде. Нет, она никогда не думала посвятить себя кино! Глупый мальчик!
Правда, не думала. Глупый, глупый, глупый! Она занималась разными делами:
была билетершей в кино, кассиршей, некоторое время официанткой. А теперь
работает моделью. Я рассказал ей, что маленький шрам над моей левой бровью -
след медного кастета. Тринадцать хулиганов напали на меня. Я переломал им
руки-ноги и забил до смерти. Да, тринадцать. Да, забил всех до одного до
смерти. Когда я подошел к подробному рассказу, как забивал их до смерти,
было уже восемь часов.

Я встал и, слегка покачиваясь, собрался идти.

- Спасибо за информацию, Робин. Мне надо еще в пару мест. Я был в шляпе?

- Нет, без шляпы, - заверила она меня. Девушка проводила меня до двери,
открыла ее и прислонилась к стене.

- Приходите, если вам еще что-нибудь понадобится. Я стиснул зубы,
покосился на нее с вожделением, кивнул и вышел.

Глава 3

Солнце давно закатилось за горизонт, но было светло, как днем. Вдоль
всего квартала в Виндзоре непрерывным потоком двигались машины. Одни ехали
на восток, другие - на запад, ярко освещая фонарями бульвар Беверли. Был
вечер пятницы; люди покидали шумный город. Первыми устремились вон из города
школьники в нанятых на накопленные деньги такси. За ними - люди из мира
кино, закутанные в норковые манто и в темных очках. Они держали путь к
зарезервированному столику в каком-нибудь эксклюзивном клубе на Стрип. А в
то же самое время в Лос-Анджелесе или в Голливуде в темной аллее или комнате
дешевого отеля, может быть, избивали какого-нибудь парня. Рабочие, служащие,
клерки - все стремятся из города, и все они потные, как пьяницы в парилке.
Вот если бы придумали белье из промокательной бумаги! На этом можно было бы
заработать целое состояние!

Я влез в свой "кадиллак", опустил ветровое стекло и влился в плотный
поток транспорта на Беверли. Я направился в центр Лос-Анджелеса, к
полицейскому управлению. Сегодня для меня не существовало развлечений в
"Стиро" или "Мокамбо". Разве что после того, как закончу это дело. Успешное
его завершение может принести мне большой гонорар. Человек, который
оплачивает мои самоотверженные услуги, вполне может себе это позволить - у
него полно зеленых.

Все началось, когда я занимался кормлением своих гуппи. В моем офисе в
Гамильтон-Билдинг на Бродвее в десятигаллонном аквариуме их живет целая
дюжина. В это время начал звонить телефон, издавая звуки, напоминающие
работу счетчика валюты. Я подскочил к нему. Человек на другом конце провода
и был тем парнем, владельцем зеленых. Это был Виктор Пил. Он звонил из
своего ночного клуба на бульваре Уилшир, где проводились ультрахолостяцкие
вечеринки. Он сказал, что есть работа, и спросил, не приеду ли я. Я
согласился и приехал. Это было в шесть часов, приблизительно два часа тому
назад.

Ночной клуб Пила справедливо носил название "Сераль", что, по Вебстеру
, означает "гарем", а в вольном переводе - "место
свободных развлечений". Я бывал здесь и раньше, но по другим делам.

Представьте себе: вы входите - и после вечерних сумерек попадаете, как
вам кажется, в полную темноту. Однако очень скоро ваши глаза привыкают к
сумраку, и вам становится прохладно и приятно.

Первое приятное ощущение возникает при взгляде на гардеробщицу. Вы сдаете
что-нибудь в гардероб и одновременно любуетесь костюмом этой дамы. И ею
тоже. Затем вы обнаруживаете, что точно в такие же костюмы одеты все
девушки, обслуживающие гостей в "Серале". И проверьте, вы не будете иметь
ничего против такого однообразия. Одеяние девиц из ночного клуба состоит из
рискованно-крошечных бюстгальтеров, украшенных сверкающими искусственными
камнями и казавшихся совершенно прозрачными, и длинных шаровар, похожих на
те, что носят турецкие девушки, изображаемые на картинках. Шаровары сшиты из
тюля или чего-то подобного. Они совершенно прозрачные.

Не спеша оценив костюм хозяйки гардероба, которая все это время улыбалась
вам, как одна из любимых жен султана, вы осматриваетесь. Затем делаете три
шага - и оказываетесь в приличном ночном клубе. Хотя некоторые говорят, что
всякий ночной клуб - это в принципе неприлично.

В шесть пятнадцать пополудни в клубе можно увидеть около двадцати пустых
табуреток и несколько столов, покрытых белыми скатертями, перед длинным
баром из темного дерева, отделанного металлом. Столы окружают небольшую
танцевальную площадку перед пустой эстрадой, на которой ночью размещается
оркестр.

Я обошел эстраду справа и приблизился к арке, закрытой бархатным
занавесом. Огромный парень с великолепным красным носом стоял перед аркой,
скрестив толстые руки на своей бочкообразной груди. В петлице его темного
вечернего пиджака торчал маленький цветок гардении. Такой маленький, что
никак не мог прикрыть выпуклость под его левой рукой.

Я остановился перед парнем и залюбовался его роскошным носом.

- Шелл Скотт, - представился я. - Пил хотел меня видеть.

- Зачем вы ему понадобились? - пророкотал он. Его голос звучал будто в
гавани Сан-Педро в туманную ночь.

- Не имею понятия. Он просто хотел меня видеть. Давай его спросим.

Некоторое время он обдумывал мои слова и при этом делал такие усилия,