над эликсиром молодости и пастой для выпадения зубов. Потом выяснил, что
пропал "Черепашка-ниндзя". Затем установил, что куда-то исчез родной брат
великого американского гангстера Лакки Лучиано.
есть, а она меня редко подводит. Я совместил данные оперативно-розыскного
отдела ГУВД, занимающегося розыском без вести пропавших, с картотекой
подучетников... За последнее время их испарилось более полусотни. И сей
факт, похоже, никого не волновал... Первая мысль была - орудует банда,
ставящая целью завладение квартирами психбольных. Но оказалось, что никто
квартирами их завладевать не собирался.
Необходимы еще факты, чтобы не быть поднятым на смех. Нужно еще поработать с
"контингентом" - если в этой среде правда что-то не в порядке, то я
обязательно наткнусь на это что-то. Я так и поступил. И оказался прав.
очередных подучетников. На очереди у меня был Шлагбаум (это фамилия, а не
кличка, и не продукт бреда). Кто же мог предположить, что после этой встречи
все пойдет вверх тормашками!
волосами. На его носу приютились круглые очки-велосипед, бывшие модными
пятьдесят-сто лет назад.
выглянул на лестничную площадку, огляделся и осторожно закрыл дверь. - Я
ждал вас, товарищ...
возвышались три грубых стула и не менее грубый корявый стол, на котором
располагалась древняя машинка "Ундервуд". Рядом с машинкой были навалены
стопки испечатанных листков. Длинные кривые полки ломились от груд
беспорядочно набросанных книг и журналов. Раскладушка была аккуратно
застлана серым одеялом - такие выдают в каптерке в военно-строительных
частях и дисциплинарных батальонах. На выкрашенной в болотно-зеленой цвет
стене висел детекторный приемник.
экраном, "мечта всей вашей жизни", и видеомагнитофон "Сони-трилоджик", тоже
тот самый, из разряда рекламной мечты.
коридор, оставив там в полной растерянности.
темно, как в фотолаборатории. Затем зажег тусклую желтую лампочку в
самодельной настольной лампе.
маловразумительное восклицание, которое можно было расценить как согласие.
мы издавали там газету ' "Новое слово". Это были хорошие времена. Мы были
молоды и наивны, - он вздохнул и неожиданно схватил обеими руками мою кисть,
встряхнул в горячем дружеском приветствии. Пальцы у него были тонкие, . как
прутики, крепкие и цепкие, как крючья монтерской кошки.
сопровождая свою горячую речь яростной жестикуляцией. - Горлопаны,
безответственные демагоги и соглашатели на уютных конспиративных квартирах
на Западе в узком кругу дерут глотки о благе народа, хотя они страшно далеки
от этого самого народа. Время слов кануло в Лету. На дворе время действия!
Действия жестокого, решительного! - он вскипал моментально, как вода в
электрическом чайнике "Тефаль", и мгновенно охлаждался, как индейка в
морозильной камере "Электролюкс". Неожиданно спокойно он осведомился:
на стол пачку отпечатанных на "Ундервуде" страниц.
тяжести. Мне стало скучно, и я начал рассматривать книги. Они все без
исключения были посвящены политике. Труды Маркса-Энгельса, Ленина,
Плеханова, Каутского, Гитлера, Черчилля. Труды деятелей времен нынешних.
продал КГБ". "Исповедь на трезвую голову" - это перо деятеля повыше. Валерия
Стародомская - "Моя борьба". "Юридическое обеспечение банно-прачечного дела
в Узбекистане" - творение бывшего петербургского мэра. "Банда Чубатого.
Серия - преступники века", ордена Трудового Красного знамени издательство ЦК
КПРФ... Я взял лежащий около пишущей машинки отпечатанный лист. "Воззвание к
трудовому народу".
черным хлебом и задубелым сыром, сахарница с желтым кусковым сахаром и две
здоровенные оловянные кружки, в которых дымилась чернильная жидкость,
отдаленно напоминающая чай.
хрустом перемалывая его мощными челюстями. Я принюхался к содержимому кружки
и, поморщившись, отхлебнул чуток. Так и есть - чистейший чифир.
Парижах наш революционный напиток. Я пристрастился к чайку в первую
сибирскую ссылку в Верхоленске. Дело "Южно-русского рабочего союза".
Помните?
что-то знакомое, но что - я вспомнить не мог.
На чем я остановился? А, настало время действовать. Меняются времена.
Меняются подходы. Ульянов - этот "профессиональный эксплуататор русского
рабочего движения", как я писал о нем еще в одиннадцатом году, слишком много
внимания уделял пропаганде и агитации. Эсеры делали ставку на террор и
насилие. Вчерашний день! Каменные топоры и луки со стрелами! С буржуазией
надо бороться ее собственными методами!
высоковольтная линия электропередач.
прозябает в холоде и нищете. Пора позабыть старые распри. Деньги - вот
адская машина революционера нашего времени! К чему брать с боем почту,
телеграф и банки? К чему завоевывать газеты и телевидение? Их можно скупить!
профессиональный интерес. Где, интересно, он собирается взять деньги на
почту, телеграф и банки?
Экспроприация экспроприаторов. Буржуазия сама должна передать нам орудия,
которыми будет выкопана ее могила! Еще интереснее. Моя любимая тема -
экспроприация. Эх, если бы поконкретнее.
колониста из Херсонской области, была Бронштейн. Позже я приобрел вторую -
партийную - фамилию. В насмешку я позаимствовал ее у старшего надзирателя
Одесской тюрьмы, куда в первый раз отправил меня ненавистный самодержавный
режим. Я стал Львом Троцким!
прогридиентная шизофрения. Паранояльный синдром, выражающийся в бреде
реформа-торства. Отождествляет себя, как правило, с известными в прошлом
политическими деятелями, всегда в оппозиции к режиму. Умеет заводить толпу и
воздействовать на массы. Обладает ярко выраженными организаторскими
способностями, порой способен к конструктивным действиям ради реализации
своих бредоподобных фантазий. Активен. Демократия и свобода слова - наиболее
благоприятная среда для протекания его болезни и реализации болезненных
устремлений".
пробуждаются. Консолидируются под руководством маяков партии. Но враг не
дремлет. Чтобы сохранить свое господство, он не останавливается ни перед
чем. Тюрьмы, психиатрические лечебницы!... Или просто убийства. Исчезают
наши товарищи. Лучшие из нас!
меньше, чем экспроприация толстосумов.
Шлагбаум-Бронштейн-Троцкий.
крестьянства и трудовых фермеров.
несколькими большими глотками осушил ее. Вытер рукавом подбородок. Крякнул.
встряхнул головой и внимательным пронзительным взором уставился на меня.
Нехорошо так уставился. Недобро.
Ильин Андрей
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Андреев Николай
Гуревич Георгий
Херберт Фрэнк