Чтение 5–й страницы книги ~Бесконечная шайка~

маленькая.

- Мне бы подошла та, что стоит за твоим письменным столом, - сказал сын.

- А! Так это не моя доска, Гати.

- А при чем тут подштанники? - удивился сын.

- Подштанники действительно ни при чем, просто так зовут мою
приятельницу, у которой я взяла эту доску. Надо бы отдать.

- Хорошее имечко у твоей приятельницы, - похвалил сын. - А обязательно
сейчас ей отдавать?

Я опять задумалась. Гатя до сих пор находилась в Африке, уже шестой год
торчала там в своей служебной командировке, как-то удавалось ей продлевать
контракт. Наверняка ей там доска не нужна. Да и в конце концов, чертежная
доска, даже на роликах и с рейсшиной, не Бог весть какая ценность, в случае
чего всегда можно купить другую взамен. И все-таки, не решаясь без спросу
распоряжаться Гатиным имуществом, я решила позвонить ее матери.

Трубку поднял Матеуш. Я обрадовалась, он был мне всегда симпатичен. Я
попросила к телефону Гатину мамашу и узнала, что она сейчас находится в
больнице, на обследовании, что-то с давлением. И он, Матеуш, очень рад, что
я звоню, может, посоветую ему, стоит ли вызвать Гатю.

- А что говорят врачи?

- Врачи ничего определенного не говорят, вот я и не знаю, что делать. А
ты чего звонишь?

Я сказала о доске, но Матеуш ничего конкретного посоветовать не мог,
только вякал и мякал в трубку.

- Ну, видишь ли... Мы с тобой хорошо знаем Гатю. Если ты уверена, что в
случае чего сможешь ей достать точно такую же...

- Да достану, перестань канючить! Просто я хотела спросить ее мать, вдруг
она ей самой нужна, или Гатя уже возвращается. И вообще, чтобы не думала,
что я забыла ее вернуть.

- Ну что ж, - сказал осмотрительный Матеуш, - поступай как знаешь, а моя
хата с краю.

Потом мы поговорили о Гате и ее матери и пришли к выводу, что Матеуш
сообщит Гате о здоровье матери в обычном письме, а возвращаться ли ей по
этому поводу или нет, пусть решает сама.

Наличие Матеуша в Гатином доме меня не удивило, он с молодых лет был
связан с их семьей. Еще в детстве приходил к Гатиному отцу, которому
приходился дальним родственником, знал и мать Гати, и ее брата, а с самой
Гатей их связывали отношения, вызывающие живейший интерес у всех друзей и
знакомых. Никто не мог с уверенностью сказать, была ли это любовная связь
или нет. У Гати случались время от времени женихи, у Матеуша даже была жена,
с которой он, впрочем, скоро развелся. Даже самые близкие Гатины подруги не
могли решить, любовь у нее с Матеушем или просто дружба. В конце концов, все
отчаялись разрешить загадку и махнули на них рукой. Внешне же они совсем не
подходили друг другу. Матеуш был очень красив, а Гатя совсем наоборот.

После отъезда Гати Матеуш заботился о ее матери, помогал по дому, вечно
что-то для нее делал, и его можно было чаще застать в Гатиной квартире, чем
в его собственной. Не в каждой семье так заботятся о старших.

- Хорошо, я дам тебе эту доску, - сказала я сыну, - только ты на всякий
случай купи запасные ролики. При случае, дело не срочное. И рейсшину тоже
купи.

- Хорошо, при случае куплю, но у нас как раз дело срочное, поэтому очень
прошу - отвези меня к приятелю поскорее, лучше всего сегодня же.

Я отвезла, и выяснилось, что его приятель живет в том же доме, что и
Тадеуш с Эвой, даже на одном этаже, можно сказать, дверь в дверь. Поскольку
же их дома не было, уехали к морю, я не стала звонить в их квартиру, просто
оставила сына с доской у дверей квартиры приятеля и уехала домой.

Отпуск я провела у моря. Возвратившись домой, еще от дверей услышала
звонок телефона. Звонил Матеуш.

- Слушай, ты с Гатей в последнее время не общалась? - спросил он
встревоженно.

- Нет, а что, ты тоже?

- Да, связь нарушилась, а тут... Такое дело... Гатя не приехала на
похороны.

- Чьи похороны?

- Своей матери. Она умерла.

- Езус-Мария, от чего?

- Инсульт, скончалась скоропостижно. Я телеграфировал Гате, оттягивал
похороны, сколько мог. От Гати ни слуху ни духу. Не знаю, что и делать.
Квартира их на мне, тут их вещи.

Я вспомнила, что вместе с Гатей выехал и Казик. Могу написать ему,
узнать, что там с Гатей. Матеуш обрадовался и попросил скорее написать. Я
успокоила его: если бы что с Гатей случилось, родных бы официально
известили. Не померла же она там.

Матеуш что-то пробормотал, я не расслышала и попросила повторить.

- Я говорю - помереть-то, может, и не померла, а вот с кем-нибудь
познакомиться могла...

Понятно. Я знала, что самой горячей, самой заветной мечтой Гати было
выйти замуж. Уже больше десяти лет она из кожи лезла вон, лишь бы
осуществить свою мечту, и все напрасно. Неудачи преследовали беднягу.
Увлекающаяся и влюбчивая, она часто меняла предмет своих чувств и опять
связывала с ним все надежды и устремления. Подруги не только успели
повыходить замуж и завести детей, но и развестись, а у нее все не
получалось. Мы с Матеушем понимали, что знакомство с человеком, сулящее
брак, могло привести к самым непредвиденным последствиям. Может, она
куда-нибудь уехала с этим человеком, может, вконец потеряла способность
соображать. Да, надо написать Казику.

Месяца через два мы с Матеушем почти одновременно получили по письму.
Казик, который тоже продлил свой контракт, сообщал, что Гатя действительно
уезжала, но уже вернулась, о матери знает и сама объявится. Гатя в письме к
Матеушу сообщала, что была в Австралии, сейчас приехать в Варшаву не может,
да теперь и незачем, приедет, когда выйдет срок, а пока просит Матеуша
пользоваться их квартирой, собрав в одну комнату их вещи.

- А в Сидней она ездила повидаться с братом, - пояснил Матеуш.

О Гатином брате Матеуш говорил неохотно, оно и понятно. С молодым
человеком произошла очень неприятная история, и долгое время в Гати-ной
семье избегали вообще упоминать об этом позорном пятне на фамильной чести.
Окончив юридический институт и получив диплом, он самым подлым образом,
подложив свинью своему старому профессору и старику-отцу, известному
варшавскому адвокату, смылся за границу, никого не предупредив.
Постранствовав по свету, он наконец осел в Австралии, и все удивлялись, что
он может там делать со своим дипломом юриста, полученным в Польше. Правда,
английский молодой человек знал отлично.

Впрочем, до Гатиного брата мне не было никакого дела, я индифферентно
восприняла информацию Матеуша и сочла вопрос выясненным.

Прошло еще несколько месяцев, и тут Гатя объявилась собственной персоной,
позвонив мне по телефону.

- Я приехала всего на неделю, сказала она, и у меня чертовски мало
времени.

- Ну, как там? - поинтересовалась я.

- Ничего. Но Казику легче.

- Почему?

- Потому что он мужчина. Да нет, я не жалуюсь, арабы немного ко мне
привыкли и перестали притворяться, что не слышат, когда я к ним обращаюсь.

- А раньше притворялись?

- А как ты думаешь? Исполнять поручения женщины - какой стыд для араба!
Но я привыкла, все остальное прекрасно, словно в раю живешь. Слушай, я
позвонила, чтобы спросить - не видела ли ты у меня "Цыганки"?

- Какой цыганки? О чем ты? Я могла с ней встретиться в твоей квартире?

- Да нет, не живой, портрет цыганки. Не встречался ли он тебе?

Я задумалась, честно пытаясь вспомнить. Квартира Гати была битком набита
всевозможными предметами искусства - картинами, предметами старины,
зеркалами в декоративных рамах, множеством фотографий.

Была ли среди них "Цыганка"?

- Алло, ты там не померла? - встревожилась Гатя. - Чего молчишь? У меня
времени в обрез. Отвечай!

- Не торопи, я пытаюсь вспомнить.

- Вспомни, мое золотце, вспомни, прошу тебя! Мне так нужен этот портрет.
Небольшой формат, масло.

- Небольшой?

- Да, немного больше A3.

- Нет, - отвечала я, подумав. - Ничего похожего мне на глаза не
попадалось. А если даже и был, я не обратила внимания.

- И не слышала об этом портрете? Может, мама что-нибудь говорила?

- С твоей матерью я не общалась со времени твоего отъезда. У меня
создалось впечатление, что я не очень ей нравилась.

- Ясное дело, не нравилась, - подтвердила Гатя с похвальной искренностью.
- Но "Цыганку" ты могла видеть.

- Может, и могла, но не видела. А что, она пропала?

- Пропала, нигде не могу найти. Ну да ладно, ничего страшного. Мне очень
некогда. Прощай!

- Постой! - спохватилась я, но Гатя уже повесила трубку, а я не успела
сказать ей о ее чертежной доске.

Я тут же перезвонила Гате, но ее телефон был занят. А на следующий день
телефон уже не отвечал, сколько я ни названивала. Куда-то ее черти понесли,
эту Гатю! На третий день я разозлилась и перестала звонить, подумав - если
доска понадобится, она сама мне позвонит. Впрочем, вряд ли она повезет ее в
Касабланку, раз возвращается туда.

Недели через две позвонил Матеуш.

- Послушай, - задумчиво протянул он, - ты ничего не слышала о "Цыганке"?

- И ты туда же? - раздраженно отозвалась я, - Больше вам нечем заняться?
Сначала Гатя, теперь ты... Куда она подевалась?