словами:
разговора с этой женщиной ни разу не вспомнил о Джуди. Такого не случалось
со мной со времени аварии. Может быть, пинок в лицо или даже в пах будут
способствовать перемене во мне?
пожалуйста, не пользуйтесь своим замечательным портсигаром. - Она встала. -
Мне нужно идти. Я вернусь не раньше четырех. Тогда я объясню вам систему
регистрации и правила ведения картотеки, после чего вы станете полноправным
сотрудником.
покрытого цементной пылью "Фиата-500". Она медлила заводить мотор.
присматривалась ко мне в маленькое боковое зеркальце. - Я сочувствую вашему
горю. Все устроится, нужно только набраться терпения.
цементная пыль, которую влажная жара превращает в едкий, грязный пот. Дженни
Бакстер понравилась мне. Глядя ей вслед, я думал, что меня ждет. Легко ли
меня испугать? Я не имел понятия. Когда дойдет до дела, сразу узнаю. По
узкой шумной улице я вышел на Мэйн-стрит в поисках джинсов и свитера.
десяти внезапно налетел на меня, заставив пошатнуться. Он выпятил губы и,
издав громкий непристойный звук, пустился наутек. Лишь вернувшись в отель
"Бендинкс", я обнаружил, что мой дорогой пиджак разрезан бритвой, а золотой
портсигар исчез.
Глава 2
заявить о пропаже портсигара. К моему удивлению, оказалось, что я не очень
сильно расстроен его исчезновением, но я знал, что Сидней будет убит, и было
бы справедливо по отношению к нему постараться получить его назад. Дежурную
комнату наполняла цементная пыль и запах немытых ног. На длинной скамье у
стены сидели человек десять оборванных и угрюмых ребят. Их маленькие темные
глаза следили за мной, когда я подходил к дежурному сержанту. Сержант
напоминал здоровенную глыбу мяса, с лицом, похожим на кусок сырой говядины.
Он сидел в одной рубашке, и по его лицу в складки жирной шеи стекал пот,
смешиваясь с цементной пылью. Он катал взад и вперед по листу промокашки
огрызок карандаша, а когда я подходил, слегка приподнялся, чтобы выпустить
газы. Мальцы на скамейке захихикали. Пока я рассказывал о пропаже
портсигара, он не переставал катать карандаш, потом вдруг поднял голову, и
взгляд его свинячьих глазок прошелся по мне с интенсивностью газосварочной
горелки. - Вы приезжий? - поинтересовался он.
что приехал совсем недавно и буду работать с мисс Бакстер, служащей
социальной опеки. Он сдвинул фуражку со лба и, не поднимая глаз от своего
карандашного огрызка, вздохнул и вытащил бланк заявления, велев мне
заполнить его, а сам вновь принялся катать карандаш. Я заполнил бланк и
вернул ему. В графе "стоимость украденного" я вписал "1500 долларов".
Сержант прочел написанное, потом его массивное лицо напряглось, и, отодвинув
бланк обратно ко мне, уткнув палец в графу "стоимость украденного", он
спросил своим сиплым голосом:
глянул на меня в упор, потом уставился на бланк.
мясистые ноздри.
джинсы, - ответил я.
были темноволосые, растрепанные, одетые в черные рубашки и джинсы.
портсигара?
Если мы его найдем, то дадим вам знать.
его лицу.
катать карандаш.
другому копу, подпиравшему грязную стенку:
но на Мэйн-стрит их не было видно. В конце концов я удовлетворился
засаленным табуретом в баре, набитом потными, пахнущими грязью людьми,
которые с подозрением смотрели на меня и сразу отводили взгляды. Выйдя из
бара, я решил пройтись. Луисвилл не мог предложить ничего, кроме пыли и
созерцания нищеты. Я обошел район, отмеченный на карте Дженни как пятый
сектор. Там я оказался в мире, о существовании которого и не догадывался.
После Парадиз-Сити мне казалось, что я спустился в Дантов ад.
ребята свистели вслед, другие издавали громкие непристойные звуки. Я ходил
до четырех часов, после чего повернул к офису Дженни. Теперь она казалась
мне необычайной женщиной. Провести два года в таком аду и сохранить
способность тепло и сердечно улыбаться - немалое достижение. Когда я вошел,
она сидела за столом и быстро писала на желтом бланке. При моем появлении
Дженни подняла голову и встретила меня той теплой, сердечной улыбкой, о
которой я думал.
Садитесь, и я объясню вам свою систему регистрации, как я ее называю в
шутку. Вы умеете обращаться с пишущей машинкой?
ее словам, у нее слишком много забот, чтобы выслушивать еще и меня. В
течение следующего часа она объясняла мне свою систему, показывала сводки и
картотеку, и все это время не переставая звонил телефон. В шестом часу
Дженни взяла несколько бланков и пару авторучек, заявив, что ей нужно идти.
отпечатать вот эти три сводки...
утра. Возможно, я не сумею прийти до полудня. Завтра мой день посещения
тюрьмы. Импровизируйте, Ларри. Не теряйтесь с ними и за нос себя водить тоже
не давайте. Если им что-нибудь нужно, скажите, что поговорите со мной.
занес на карточки, затем распределил по ящикам. Меня удивило и немного
разочаровало молчание телефона. Он словно знал, что Дженни здесь нет и она
не ответит. Впереди был весь вечер, и заполнить его было нечем. Оставалось
только вернуться в отель. Поэтому я решил задержаться и привести в порядок
картотеку. Надо признаться, что много я не наработал. Начав читать карточки,
я увлекся.
захватившую меня, как первоклассный детектив.
города. Когда стемнело, я включил настольную лампу и продолжил читать. Я так
увлекся, что не услышал, как открылась дверь. Даже если бы я не погрузился в
чтение до такой степени, мне все равно было бы не расслышать, как ее
открывали. Это было проделано украдкой, дюйм за дюймом, и лишь когда на стол
упала тень, я понял, что в комнате кто-то есть. Я был ошарашен. Чего,
конечно, и добивались. При тогдашнем состоянии моих нервов я, должно быть,
подскочил на шесть дюймов. Я поднял глаза, чувствуя, как у меня сжимаются
мышцы живота, уронил ручку, и она покатилась под стол.
знал, что это он, но, когда на следующее утро я описал его Дженни, она все
разъяснила.
спутанные и сальные, свисали ему на плечи. Худое лицо было цвета застывшего
бараньего сала. Глаза, похожие на черные бусинки, сидели вплотную к тонкому
хрящеватому носу. На вялых красных губах блуждала глумливая ухмылочка.
Одежда его состояла из грязной желтой рубашки и несусветных штанов,
отделанных кошачьим мехом на бедрах и по краям штанин. Тонкие, но
Панов Вадим
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Афанасьев Роман