ему приходится этот престарелый модник в кепи? Деверем? Двоюродным кузеном?
Ладно, сейчас узнаем.
Самуил Аркадьевич Палтус.
что его рыбья фамилия достаточное основание для того, чтобы вваливаться ко
мне без приглашения, то здорово ошибается. Хватит мне уже одного Сомова,
прямо аквариум какой-то.
сообщу вам, что смутить Самуила Аркадьевича Палтуса потруднее, чем штаны
через голову надеть, но тогда я этого еще не знала.
Парамонова - а она вам, конечно же, небезразлична, вы меня выслушаете,
потому что только я, только я могу его найти.
замешательство, чем он и воспользовался, в мгновение ока переместившись с
лестничной площадки в мою прихожую.
преспокойно.
зеркалом и скреб расческой обширную розовую лысину, обрамленную мелкими
рыжими кудряшками. Потом, сунув расческу в верхний кармашек добротного
пиджака расцветки ?куриная лапка?, Самуил Аркадьевич осмотрелся и уверенно
взял курс на мою все еще неубранную ?гостиную?. Я поковыляла за ним,
совершенно ошеломленная его вежливой беспардонностью.
то, что опрометчиво впустила в квартиру этого шустрого типчика. - Может, вам
тапочки принести?
уловил иронии в моих словах, покосился на носы своих ботинок и бросил
рассеянно:
какому праву вы вмешиваетесь в мою личную жизнь? Ах да, вам нужен Парамонов!
Все его ищут, прямо с ног сбились, просто жить без него не могут, а мне на
него плевать, плевать, ясно вам?! Найдется он или нет, меня это не касается.
ведь посвящен в вашу историю, но как бы вы ни относились к Парамонову, без
вашей помощи мне его не разыскать.
который ничего не знает о нашем с Парамоновым романе десятилетней давности?
Если есть, то покажите его мне, я просто жажду его лицезреть.
удостоверение, либо катитесь ко всем чертям! - Я врубила пылесос и принялась
с остервенением елозить щеткой по ковру. В конце концов, я у себя дома и
имею право делать все, что мне заблагорассудится.
сладкие речи. Что, впрочем, неудивительно, ведь мой агрегат произвели на
Тульском патронном заводе по конверсии, вследствие чего по количеству
децибел он может смело конкурировать со станковым пулеметом.
выключила пылесос. К этому моменту порядком охрипший Самуил уже потрясал
какой-то бумагой, приговаривая:
и я уставилась в него в ожидании какого-то подвоха. Так оно и оказалось.
Вульф - был мне даже симпатичен. Невозмутимый такой толстяк, страстный
любитель орхидей. Еще у него был помощник - Арчи Гудвин, очень остроумный
молодой человек. Против этой парочки я ничего не имела, в отличие от Самуила
Аркадьевича, который не вызывал у меня никаких эмоций, кроме раздражения.
этих делах, я не обязана отвечать на ваши вопросы.
преданный взгляд. - Просто я думаю, вы не меньше меня заинтересованы в том,
чтобы Парамонов нашелся.
беззаботно сообщил он.
исчезновение зафиксировали в милицейской сводке, а потом благополучно
забыли.
среднестатистический россиянин, он америкен мен, за его спиной
звездно-полосатый флаг, эти, как их, ?томагавки? и ядерный зонтик...
брючного кармана носовой платок и шумно высморкался, затем аккуратно
расправил его и вернул на место. У меня сложилось впечатление, что он
специально тянет время. - ?Томагавки?, ядерный зонтик... - изрек он наконец
задумчиво. - Конечно, Америка за своих горой, но дело не только в этом. Ваш,
ну простите, наш Парамонов слишком лакомый кусок для многих. Поэтому-то я
уверен, что он жив-здоров. Его мозги слишком дорого стоят. А кроме того, я
имею серьезные основания полагать, что он все еще в России. Похитители ждут
удобного момента, чтобы вывезти его, и мы обязаны воспользоваться этим
моментом.
никакого дела до того, что произошло с Парамоновым: похитили его, не
похитили... То есть зла я ему, конечно, не желаю, но и палец о палец ради
него не ударю. И потом, даже если бы я захотела помочь вам в его поисках,
здесь я пас. Я ничего не знала о Парамонове больше десяти лет, о том, что он
теперь, оказывается, американец, я услышала полчаса назад, а насчет его
замечательных мозгов только от вас. Судите сами, сколько от меня пользы. Да
первый встречный-поперечный поможет вам больше, чем я.
дорогостоящие, как у Парамонова, были заняты осмыслением новых, совершенно
неожиданных для меня реалий. Это и в самом деле непросто: ничего не знать о
человеке десять лет, а потом наслушаться о нем такого! До сих пор связанные
с Парамоновым воспоминания не отличались особенной красочностью и в них
присутствовали согбенная его спина в небезызвестной безрукавке, застывшая
над пишущей машинкой, подворотня возле физического факультета, в которой мы
выясняли отношения, да еще длинный и темный коридор университетского
общежития. А тут вдруг сразу столько новостей: Парамонов - состоятельный
американец, Парамонов - видный ученый, он же обладатель светлой головы, а
также предмет всеобщего вожделения. Одни его похищают, другие готовы землю
носом рыть, чтобы разыскать. Не знаю, как вы, а я еще долго буду все это
переваривать, иначе изжоги мне не миновать.
пошевелить на досуге извилинами, но прилепившийся как банный лист, Самуил
Аркадьевич не выказывал ни малейшего желания освободить меня от своего
общества. Больше того, он продолжал доказывать, будто я ему чем-то обязана,
не впрямую, конечно, а в мягкой, завуалированной форме.
принуждаю, - завздыхал этот фарисей, - я просто призываю вас к
сотрудничеству, и только. Я ведь не располагаю полномочиями официального
следствия, все, что я могу, - так это убеждать вас и взывать к вашим
чувствам. Все-таки Парамонов не чужой вам человек, иначе он не пришел бы к
вам буквально на второй день после приезда из Штатов...
моего экс-любовника посвящен. Однако! Я вдруг поняла, чего он от меня
добивается, - чтобы я устроила вечер добрых воспоминаний о Парамонове, с
соплями, слезами и всем, что полагается в подобных случаях. Черта с два я
доставлю ему такое удовольствие. И ему, и майору Сомову.
стараетесь. Какие бы отношения ни связывали меня с Парамоновым, я не
собираюсь обсуждать их с вами. Ищите его, если хотите, но на меня не
рассчитывайте. Здесь вам нечего вынюхивать!
Самуила Аркадьевича, вида он не показал, больше того, сохранил умильное
выражение лица:
ничего не вынюхиваю, я...
сама собой напрашивалась, и я ее наконец поставила:
уборка, которую я никак не могу закончить по вашей милости, а еще есть планы
на вечер, которые я не собираюсь менять. Буду откровенна, исчезновение
Парамонова, или его похищение, как вам больше нравится, меня совершенно не
волнует, и я преспокойно отправлюсь в гости к подруге. Мы поболтаем, выпьем
немного вина, посмотрим телевизор, посплетничаем, ну знаете эти женские
посиделки...
Зыков Виталий
Маккэфри Энн
Корнев Павел
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Майер Стефани