процессе ее решения ситуация несколько видоизменилась. Во-первых, Алек-
сандр Иннокентьевич стал доктором наук и вот-вот должен был стать про-
фессором, а сама Ольга из студенток доросла до врача-ординатора, которо-
му прочили блестящее будущее, и в покровительстве кафедры она уже почти
не нуждалась. Во всяком случае, ей делались весьма и весьма лестные
предложения из хороших клиник. А во-вторых, за семь долгих лет она так
привязалась к Александру Иннокентьевичу, что это больше походило на лю-
бовь, а не на расчет. В перерывах между "праздниками" она встречалась с
другими мужчинами, но делала это более "для порядка", нежели по необхо-
димости и желанию. Мужчины были нужны ей для того, чтобы не чувствовать,
что весь мир сосредоточен вокруг неподатливого доцента. Она твердо зна-
ла, что если позволить этому чувству завладеть собой, то ее поведение
неизбежно окажется требовательным и навязчивым, а это может отпугнуть
Бороданкова, и он сорвется с любовно сконструированного крючка. Наличие
любовников позволяло ей без нетерпенья во взгляде и без раздражения
ждать, пока Александр Иннокентьевич созреет для очередного "праздника".
А созревал он примерно раз в два месяца.
о принятом решении. И он не пожалел. Ольга стала не только постоянным
источником положительных эмоций в постели и на кухне, но и помощницей,
соратницей. Тем, что иные мужья называют "надежным тылом". Он помог ей
сделать кандидатскую диссертацию за полтора года и постоянно слышал от
нее, что он самый умный и самый талантливый медик во всей России, а то и
во всем мире. И она верила в свои слова, как верила и в большое будущее
своего мужа. Он должен был, по ее замыслу, стать самым известным, самым
великим и соответственно самым богатым врачом-психиатром сначала в Рос-
сии, потом в Европе, а там. Бог даст... Для осуществления этой части
жизненного плана она готова была на все. И то, что в интересах дела она,
кандидат медицинских наук, согласилась работать медсестрой, было в ее
глазах вовсе не жертвой, а необходимой платой за успех, причем мизерной
частью этой платы. Она готова была и на большее. Собственно, не было та-
кого, чего она не сделала бы для достижения поставленной цели.
холодными дождливыми днями. Окна в комнате были распахнуты настежь, и
струи дождя, с ровным шумом проносящиеся вниз, то и дело сердито выпле-
вывали крупные капли прямо на широкий, уставленный цветочными горшками
подоконник. Михаил Владимирович Шоринов любил дождь. В такую погоду на
него нисходили умиротворение и тихая радость.
Это было самое спокойное время. Во все остальные вечера телефон надры-
вался от постоянных звонков, которые прерывали разговор, мешали сосредо-
точиться, сбивали настрой. По этой же причине она никогда не приходила к
нему в офис... Только домой и только в субботу, когда жена с детьми на
даче, а деловые звонки в большинстве своем откладываются на воскресенье,
поближе к понедельнику, чтобы не забылись.
комнату. Ступни у нее были красивые, изящные, ухоженные, с тщательным
педикюром, и Ольга никогда не упускала возможности продемонстрировать
их. Шоринов не без удовольствия оглядел ее ноги, довольно откровенно об-
наженные укороченной юбкой строгого костюма. Когда-то давно они с Ольгой
были любовниками, правда недолго, но воспоминания у него остались самые
приятные. Она была умной и ненавязчивой, темпераментной и нетребова-
тельной. С тех пор как она вышла замуж за своего психиатрического гения,
их интимные отношения прекратились и перешли в сугубо деловые.
ванчик возле окна и вытягивая ноги.
Шоринов. - Запросила столько, что мне одному не потянуть. Нужно искать
спонсора, который войдет в долю.
полтора класса и три койки. Ее кто-то консультирует?
ней, он считает, что ее просто жадность обуяла. Дура-то она дура, но
ведь сообразила, что если приложены такие усилия, чтобы найти ее, то це-
на архиву ее покойного мужа - далеко не три рубля. Короче, сейчас я за-
нимаюсь тем, что пытаюсь найти деньги. Она просит миллион долларов на-
личными.
сутуловатую спину и понимала, что сейчас решается ее судьба. Михаил с
самого начала поверил в идею и в то, что она принесет громадные прибыли,
но он, конечно, не ожидал, что потребуются такие огромные затраты. Мил-
лион долларов! Да его и через таможню-то не пронесешь. Неужели он отка-
жется, бросит все на полпути?
демся своими силами?
думает, что он не глупее Лебедева. Но я в это не верю. И потом, это ста-
новится опасным. Люди же умирают один за другим, уже восемнадцать чело-
век за полгода. И никакого просвета. Это просто счастье, что никто из
родственников не поднял скандал, но везенье когда-нибудь кончается. Я
боюсь рисковать.
Из России столько не вывезти, даже если бы они у меня были. Оля, пойми
меня правильно, я сделаю все, что в моих силах, но я должен быть уверен,
что это не блеф, не мыльный пузырь. Мой риск - это мой риск, я ввязался
в это дело добровольно и готов был рисковать своими деньгами. Но только
своими. А поскольку я вынужден обращаться к третьим лицам, я буду риско-
вать уже их деньгами. Если ничего не получится, я должен буду вернуть
долг. Ты понимаешь, в какую кабалу я попаду? Поэтому подумай еще раз и
скажи мне: ты точно знаешь, что в архиве Лебедева есть то, что вам нуж-
но? Ты точно знаешь, что он разрабатывал именно тот препарат, о котором
идет речь у нас с тобой? А не какое-нибудь лекарство от поноса?
нас уже есть лакреол - препарат, стимулирующий творческий потенциал, ин-
теллектуальную деятельность. Препарат необычайно эффективный, ты сам
прекрасно знаешь это, ты же читаешь газеты. Во всех некрологах сказано:
"Ушел из жизни в расцвете творческих сил, буквально за день до скоропос-
тижной смерти завершил лучшее свое произведение..." Это же не я придума-
ла, это оценка специалистов. Но они умирают, Миша, и с этим мы ничего
поделать не можем. Поэтому и нужен архив Лебедева. Он что-то придумал,
хитрость какую-то, но в его экспериментальной группе не было ни одного
летального исхода.
колько шагов и подошел к ней вплотную. Теперь он возвышался над ней, на-
вис, заслоняя собой свет, падающий из окна, и ей на какоето мгновение
стало страшно, она почувствовала себя слабой и зависимой.
мне пообещать...
деньгах, всегда возможны осложнения и неприятности. Не исключено, что
когото нужно будет положить к вам в отделение. Ты меня поняла?
клинике или принесешь препарат мне, меня сейчас не интересует. Мне может
понадобиться твоя помощь, и ты мне эту помощь должна будешь оказать. Ты
будешь соучастницей. А может быть, и исполнительницей. А теперь подумай
еще раз. Согласна ли ты? Стоит ли игра свеч?
еще раз повторила, громко и отчетливо: - Да. Я согласна.
за одним столом с человеком, который приходился ему родственником и у
которого он собирался просить денег на то, чтобы выкупить архив Лебеде-
ва. Но для того, чтобы получить эти деньги, нужно было ввести родствен-
ника в курс дела.
водов в научно-исследовательской лаборатории работал Василий Васильевич
Лебедев, который изобрел чудодейственные бальзамы, позволяющие в считан-
ные минуты снимать ревматическую и головную боль, похмелье, усталость,
бессонницу, стресс. Один бальзам за две недели останавливал катастрофи-
ческое выпадение волос, другой в течение месяца избавлял от множества
кожных болезней, третий мгновенно снимал все виды аллергических реакций,
а всего их было пять. Бальзамы эти выпускались на том же заводе, но в
очень ограниченных количествах - только для правящей элиты. Но методика,
примененная Лебедевым для составления и изготовления бальзамов, открыва-
ла достаточно широкие перспективы, и Василий Васильевич продолжал рабо-
тать в этом направлении. Беда, однако, состояла в том, что работал он не
по плану научноисследовательской работы лаборатории, а в свободное вре-
мя, по вечерам и выходным дням, по собственной инициативе, следова-
тельно, что бы он там ни изобрел, завод на это никаких прав не имел. Ес-
ли бы по плану НИР - другое дело, тогда все разработки Лебедева счита-