Чтение 5–й страницы книги ~Странствие мага~

Настроение у отряда было под стать погоде. Особенно приуныли Тави с Кицумом - как ни крути, Мельинская Империя была их домом, пусть даже жилось тут не слишком привольно, а за ту пару дней, что отнял путь к полю, где разыгралось сражение, всем без исключения стало ясно, что созданная некогда исполинская держава стоит на самом краю гибели.

Истребительная война Императора с магами Орденов Радуги закончилась вроде бы победой молодого правителя, но именно что "вроде бы". Подробностей самые осведомлённые люди во всей Империи, а именно трактирщики и содержатели постоялых дворов, разумеется, не знали - но и сказанного ими оказалось более чем достаточно.

После исчезновения законного правителя Мельина, сгинувшего в адской пасти Разлома ("Ну-ка, ну-ка, а теперь поподробнее!" - заинтересовалась Клара), недобитая Радуга вновь подняла голову. Пока ещё маги остерегаются выступать против местоблюстителя Имперского престола, графа Тарвуса, в открытую, но это, в чём никто не сомневается, не за горами. Шёпотом передавались слухи о готовящемся заговоре ("Если о заговоре начинают заранее распространяться слухи, то это не заговор, а дерьмо!" - с военной прямотой выразилась по этому поводу Раина), маги втихомолку искали новых учеников, неофитов, пользуясь тем, что у Тарвуса по горло хватало иных забот.

Осмелели и подняли голову битые было на Селиновом валу восточные соседи, отложившиеся когда-то Имперские провинции, на границе вновь начались стычкии. Империя сдерживала натиск привычной стойкостью порубежных легионов да яростью орков, которым Тарвус за их доблесть даровал заброшенные земли возле самого Вала. Впервые за много веков обретя плодородные угодья, орки дрались за них бешено, не щадя себя, ни врагов; несмотря на ропот баронов, Тарвус снабдил орков добрым Имперским оружием, пообещав сформировать из них потом особый легион, если только им не изменит храбрость. Орки поклялись, что не изменит, и пока что слово своё держали.

Но, кроме восточных соседей, Империи грозили и иные беды. Пираты юга, прослышав о случившемся, забывали о вечной своей грызне, сбиваясь в крупные до сотни кораблей, ватаги; большой крови стоило Тарвусу отбить первую попытку морской вольницы высадиться прямо на Берегу Черепов, но на смену первым неудачникам уже шли новые - и трактирщики уныло воздевали руки к небу, потому что поредевшие за это время Имперские легионы едва ли сумели бы противостоять новому вторжению южан.

В западных пределах оживилась всяческая Нечисть, забытая уже невесть сколько веков. Вольные вступили с ней в бой, однако даже этим непревзойдённым воителям пришлось наступить на горло собственной гордости - Круг Капитанов попросил помощи у Мельинского Престола. ("Не может быть!!!" - схватилась за голову Тави, пояснив потом спутникам, что Круг Капитанов мог решиться на такое только в том случае, если б Вольным грозило не просто поражение - но всеобщее и полное уничтожение, включая стариков, женщин и детей.) Тарвус отправил три резервных легиона на запад, практически оголив северные рубежи и сведя на нет охрану самой столицы. Стражу Разлома он не решился трогать даже сейчас.

Неспокойно стало и на северной границе - вспомнили забытую было гордость остатки давным-давно вытесненных туда нечеловеческих рас. Всякие кобольды, гурры, гарриды и прочие твари, на которых в Мельине не обращали внимания чуть ли не с самого основания Империи. Полезли на юг тупоумные тролли, горные огры, увлекая за собой гоблинов и прочую мелюзгу. Для борьбы с этой новой опасностью Тарвусу пришлось даровать имперское гражданство вместе с иными правами и привилегиями воинственным свободолюбивым невысокликам, половинчикам, заочно благословляя их будущие набеги.

Маленькие лучники не подвели, встретив гоблинскую орду невдалеке от Хвалинского тракта. Наступление зеленокожих захлебнулось в их собственной крови - невысоклики били из луков ненамного хуже эльфов и Дану. Правда, и цена победы оказалась высока.

Дану тоже не остались в стороне. Верные договору, они отправили отряд лучников - семь десятков стрелков - на помощь своим низкорослым соседям. Никогда ещё Дану и половинчики не сражались плечом к плечу - а вот тут пришлось. И кто знает, если б не отвага и боевое умение закалённых воинов-Дану, та битва имела бы совершенно иной исход.

Урожай в последний год выдался скверным, слишком много рабочих рук пришлось оторвать от пашни, да и прошлогоднее нашествие саранчи не могло не сказаться. Цены росли, купцы, пользуясь тем, что Мельинскому Престолу нынче не до них, припрятывали хлеб, ожидая ещё более жирных времён, кое-где уже вспыхивали голодные бунты - и это несмотря на то что жатва только-только окончилась! Что же будет в марте, в апреле, как дотянуть до новинки?..

Клара хмурилась, слушая, платила за всё золотом, не скупясь и не торгуясь. Деньги для неё теперь мало что значили. Удастся её предприятие - она сможет купаться в этом самом золоте, не удастся - ей не будет нужно уже ничего.

Она собирала все факты, хоть сколько-нибудь каявшиеся Разлома. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять - последнее волшебство принесшего себя в жертву старого мага потребовало для своего завершения гораздо, гораздо большего, чем Клара сперва смогла даже представить, - и платой за поражение козлоногих послужил вот этот Разлом. На лике

Мельина остался жуткий, уродливый шрам, отныне этот мир носил на себе метку козлоногих - и Клара отчего-то не сомневалась, что эти бестии вернутся. Мельин уже отравлен их ядом, и кто знает, как долго он сможет сопротивляться? Отчего-то в памяти встал рассказ Эвис - о гибели целого мира, оказавшегося под властью козлоногих.

Клара сжала кулаки. Вот чем надо заниматься, а не искать какие-то там Мечи, да ещё по заказу... она поспешно зажала себе рот: имя того, кому она дала своё Слово боевого мага, не следовало произносить даже мысленно. Да ещё эта глупая ссора с Игнациусом. Может, старый наставник и в самом деле прав и браться за этот заказ нельзя было ни в коем случае? Кто знает, на что способен этот, которого Архимаг Коппер упрямо называл Павшим, хотя, само собой, никто не мог сказать, откуда и почему он падал? Не означает ли, что Клара может ввергнуть мир в ещё большие беды, по сравнению с которыми даже козлоногие покажутся вполне мирными и симпатичными созданиями?

- Вот оно, поле-то, - вернул к реальности глубоко задумавшуюся чародейку голос Кицума. - Куда обещал, туда и привёл.

- Да, да, спасибо тебе, - рассеянно отозвалась Клара, оглядывая уныло мокнущую под частым осенним дождём раскисшую землю. - Теперь вы с

Тави смотрите в оба! Чтобы ни одна душа и близко не подобралась, ни живая, ни мёртвая.

- Чего уж тут, милостивая госпожа, поле кругом чистое да ровное, никто и так не подлезет, - с неожиданной независимостью пожал плечами Кицум. - А кто подберётся, тот моей петельки попробует.

Клара внушительно посмотрела на клоуна, однако тот нимало не смутился.

- Иль не помнит милостивая госпожа, что я не просто так по ярмаркам шлялся, а Серой Лиге служил? Так что не извольте беспокоиться, никто ни слов ваших не услышит, ничего. Делайте своё дело, а я уж со своим какнибудь справлюсь.

- Как-нибудь меня не устраивает, - огрызнулась несколько сбитая с толку Клара.

- Идём, Тави, - вместо ответа сказал Кицум. - Двадцать шагов от меня влево сделай и смотри на меня по сторонам даже и не пытайся, потому что если к нам кто по открытому месту и подлезет, так ты, Вольными воспитанная, его и подавно не увидишь.

Тави скорчила гримасу, однако же подчинилась.

Так они и пошли вперёд - и с каждым шагом у Клары всё сильнее и сильнее кружилась голова. Поле помнило бой, помнило каждое его мгновение, помнило каждого убитого. Впитав в себя кровь и людей, и гномов, и Дану, смертное поле не делало разницы между погибшими. Для земли, принявшей последний вздох умирающих, все они были равны.

Здесь дрались остервенело, забыв о собственных жизнях, здесь шли на железо так, словно у бойцов в запасе был не один десяток жизней. Здесь столкнулись друг с другом застарелая, любовно взращённая, выпестованная ненависть и жестокая новая сила, привыкшая сметать со своего пути все, хоть сколько-нибудь мешающее. Здесь столкнулись давние и непримиримые враги, столкнулись - и щедро полили землю собственной кровью, точно старались затушить бушующий на ней незримый пламень, не понимая, что тушить его следует внутри собственных душ - в первую очередь.

И ещё. Да, Клара не могла ошибиться. Даже не прибегая к волшбе, просто одним лишь только чутьём боевоro мага, чутьём рождённой в

Долине она ощущала след чудовищного по мощи магического оружия. Этот след впечатался в землю, словно прочерченная плугом глубокая борозда; Клара болезненно сощурилась, словно под ярким солнцем - она чувствовала Силу всем своим существом.

Кто, как и почему в этом ничем не примечательном мире, одном из мириадов миров Упорядоченного, сумел создать оружие такой всесокрушающей мощи? Лоб Клары покрывался потом, несмотря на более чем прохладную осеннюю погоду, - оно и понятно: таким оружием можно взламывать скорлупки миров, точно орехи. Понятно, зачем они нужны Павшему; что и говорить, лакомый кусочек. А ведь она, Клара, и близко не подобралась ещё к Мечам! Что же будет, когда они окажутся у неё в руках? Может, тогда станет понятно, чего так испугался Игнациус?

Но в Силе Мечей одновременно кроется и их слабость - спрятать такую вещь от опытного мага практически невозможно, нужно потратить поистине пропасть усилий и времени, чтобы сплести отвлекающее маскирующее Мечи заклятье. Неужто такие артефакты - и остались скрыты от Павшего? Непонятно. Уж кого-кого, а подобных ему Клара недооценивать бы не стала, хотя кто может похвастаться, что в точности знает пределы их сил, знаний и возможностей?

Клара остановилась, потёрла налитые болью виски. Нет, тут что-то не так. Что стоило тому же Павшему пустить по следу Мечей целую свору магов и чародеев поплоше, не прибегая к её, Клары Хюммель, услугам? За таким Мечом тянется настоящая просека, и даже полуграмотный колдунсамоучка из девственных миров пройдёт по ней с закрытыми глазами.

Значит, не прошёл. Значит, или след Мечей ведёт в никуда, или это только первое обманчивое впечатление.

Так. Стоп. Кажется, это было здесь.

Клара остановилась. Она очень сильно подозревала, что след привёл её как раз на то место, где Алмазный и Деревянный Мечи столкнулись, так сказать, во плоти.

"И как это они не разнесли в клочья при этом весь мир Мельина?" - удивилась про себя волшебница. Высвобождение таких сил не могло пройти бесследно. рухнувшие горы, сменившие путь реки, бездонные пропасти на месте широких равнин и новые моря там, где тянулись песчаные безжизненные барханы, - вот самое меньшее, что следовало б ожидать там, где артефакты столь, невероятной мощи оказались ввергнуты в открытый бой.

Ладно. Хватит строить догадки и предположения, надо работать. Давши слово - держись...

- Раина, - вполголоса окликнула Клара валькирию. - Мне нужно немного твоей крови.

Воительница вопросительно подняла бровь. Оно и понятно - кто знает, не придётся ли в следующий миг драться?

- Совсем чуть-чуть, - едва ли не умоляющим голосом сказала Клара. -

Ты... ты породнена с оружием, ты чувствуешь его ещё лучше, чем я, подругому, острее, как часть себя, а не просто как некий артефакт, пусть даже и могущественный. Прошу тебя, помоги мне. Без тебя я тут не справлюсь.

- Как будет угодно кирии, - хмуро проронила Раина, закатывая левый рукав. - Но не могу не предупредить кирию Клару, что очень скоро нам придётся помахать клинками, не будь я валькирией Асгарда, честное слово!

Предчувствие одной из Дев Битвы многого стоило; Клара сама невольно схватилась за эфес. Кинула быстрый взгляд влево, вправо - всё пусто, тихо, спокойно. Правда, не видно ни Кицума, ни Тави - неужто нашли где укрыться посреди чистого ровного поля?..

Клара не встревожилась, потому что дыхание этих Двух своих спутников она слышала отчётливо и ясно.

Хитрый Кицум показывал, что в Серой Лиге он хлеб ел не зря.

- Ты уверена, Раина? - Клара позволила себе бестактный вопрос. -

Мне сейчас придётся возиться с магией. Не исключено, что уйду в глубокий транс. Если ты уверена, то придётся ждать.

- Уверена, - отрубила валькирия. - Но они тоже что-то ждут, кирия

Клара. Сейчас нападать не станут. Может они, хотят дождаться, пока вы не сделаете дело.

- Почему их чувствуешь ты и не чувствую я? - в упор спросила Клара.

Прибегать лишний раз к волшебству ей не хотелось - тем более здесь и сейчас когда все её помыслы были заняты Мечами.

- Потому что у меня долгая память, кирия, - нехорошо усмехнулась воительница. - Это не ваш враг это мой. Мой и тех, кто был со мною вместе.

- Вот как... - протянула Клара, с изумлением глядя на валькирию. -

Твой враг? Твой, но не мой?

- Я куда старше, чем выгляжу, кирия, - усмехнулась Раина. - Для вас это новость? Впрочем, стоит оставить разговоры. Они пока ещё ждут. Им нужны не вы, им нужна я. О таких, как вы, они никогда даже и не думали. А о таких, как я, забыли или почти что забыли. Что ж, придётся напомнить. - Глаза валькирии опасно сузились.

- Ты права. - Клара заставила себя выбросить из головы все сумбурные мысли, касавшиеся Раины, столь внезапно чуть приоткрывшей завесу над своим прошлым, и сосредоточиться на Мечах. Когда придёт время драться, она, Клара Хюммель, себя ещё покажет. - Но мне всё-таки нужна твоя кровь, Раина, хотя бы несколько капель.

- Проколите мне палец, кирия, только не делайте разрезов, - распорядилась воительница, и боевой маг по найму Клара Хюммель поспешно бросилась исполнять слова валькирии.

Несколько крупных капель густой темно-алой крови скатились прямо в ладонь Клары. Она зажмурилась, позволяя Силе подхватить её, закружить в неистовом водовороте - всё же в Астрале Алмазный и Деревянный Мечи натворили немало. Кипящая раскалённая волна обдала Клару с головой, захлестнула, поволокла за собой в горящую нестерпимо жгучим огнём пучину - старая ненависть отражалась и перерождалась в этом котле, сокрушая паутинно-ажурные сети Тонкого мира.

След Мечей читался чётко и без всякого труда. Однако, не успела Клара в очередной раз подивиться тому, что Павшему понадобились какие-то там посредники в столь простом деле, как перед её глазами полыхнула неистовой ярости и силы белая вспышка, в грудь что-то мягко ударило, но так, что Клара, словно пушинка, полетела прочь из Тонкого мира обратно, на тварную землю, на раскисшее от дождей поле старой битвы невдалеке от Мельина.

Но этого было мало. След Мечей обрывался - обрывался там, где кончался мир и начиналось Междумирье.

След не просто вёл за пределы этого мира - чего-то подобного Клара, собственно говоря, и ожидала, принимая во внимание сказанное Павшим; но след обязан был продолжиться дальше, в Межреальности, артефакты такой силы оставляют там засечки не менее заметные, чем здесь, в пределах их породившего мира. Оружие Клары, к примеру её шпагу с рубинами,

Архимаг Игнациус отследить бы сумел. И об этом тоже нелишне помнить.

На несколько мгновений Клара просто повисла на руках валькирии. Удар оказался слишком силён. Лобовая атака провалилась. Врождённых способностей мага Долины не хватало, чтобы вот так просто заглянуть за грань недоступного. Очевидно, Павший всё-таки обратился к ним не зря - если не боевой маг по найму, то кто же ещё в силах решить подобную задачку?

- В-всё хорошо, Раина, - наконец смогла вымолвить Клара заплетающимся языком. - В-всё в порядке. Просто начинается работа. Проклятый дождь!..

- Лучше бы нам убраться отсюда, кирия, - мрачно проронила воительница. - Я чувствую беду. Кто-то может сегодня и расстаться с жизнью.

- Надеюсь, это будут те, у кого достанет глупости подвернуться тебе под клинок? - попыталась отшутиться Клара. Валькирия даже не улыбнулась, в глазах ее плясало дьявольское пламя.

- Кирия, они слишком долго шли за нами. И они слишком хорошо знают меня. Говорю, они пришли не за тобой, они пришли за мной.

- Послушай, хватит загадок, и без того голова трещит! - рассердилась Клара. - Хватит вещать туманными пророчествами, словно эльфийская прорицательница, белены обкурившаяся! Надо драться - будем драться; нет - займёмся другим. След Мечей обрывается тут, понимаешь ты, Раина, обрывается, кончается совсем, упирается в тупик! Мечи покинули этот мир - в этом я не сомневаюсь, - но вот куда идти дальше...

- Какие будут приказания, кирия? - подобралась Раина.

- Пока никаких. Хотя нет, скажи мне толком, что это за новые друзья появились у нас за плечами, почему они давно тебя знают и откуда взялись здесь? Вот тебе моё самое прямое и чёткое приказание.

Валькирия вздохнула:

- Меня не зря зовут Девой Битвы, кирия Клара. И когда-то, очень-очень давно, я жила не в Долине магов, а в Асгарде, крепости...

- Я знаю историю, Раина, - довольно-таки бесцеремонно перебила валькирию Клара. - Мне отлично известно, кто ты такая и где начался твой путь.

- Я же никому не рассказывала! - изумилась воительница. - Я...

- Раина, давай опустим ненужное. Ты - валькирия, этим всё сказано. Но Древние Боги давным-давно мертвы. Ты, насколько я знаю, уцелела только чудом. Но враги Древних тоже давным-давно обрели вечный покой во Всеобщем Хаосе. Ты - последняя из Асгарда, Раина, прожившая столько, что даже Архимаг Игнациус Коппер по сравнению с тобой - бабочкаоднодневка. Я всё это знаю. Я не спрашивала тебя ни чём, потому что каждый сам решает, как ему жить. И всё-таки, что это за враги, откуда они взялись, почему не проявляли себя раньше и что, собственно говоря им надо сейчас? Говори скорее, Раина, потому что дел у нас - невпроворот!

Дева Битвы сдвинула брови:

- Прошу прощения, кирия Клара. Конечно же, вы правы. Всё так, как вы и говорите. Этих врагов кто-то метко назвал Дальними. Они не принадлежали к нашим привычным недругам - великанам или, скажем, Молодым богам, разбившим наши рати на Боргильдовом поле. Они были совсем, совсем, совсем чужими. Я не знаю, откуда они явились, что им нужно или...

- Дальние... - эхом отозвалась Клара, невольно кладя руку на эфес. Это название встречалось в летописях Долины - в самых старых и непонятных их разделах, где намёками и околичностями говорилось о конце казавшегося вечным правления Молодых богов: Ямерта, Ямбрена и других; появлялось оно и позже - но уже не как тень страшной угрозы, скорее - как некая загадка. Разгромленные в страшной битве при Хединсее, когда, говорят, весь мир едва не перевернулся вверх дном и не оказался ввергнут во Всеобщий Хаос, Дальние - не люди и не эльфы, не гномы и не орки, не боги и... словом, не похожие ни на кого, кроме самих себя, Дальние отступили и надолго затаились в потайных своих логовах, упрятанных так глубоко, что никто их так и не смог найти. Впрочем, особо искать тоже оказалось некому - как утверждали летописи Долимы, битва при Хединсее закончилась всеобщим и взаимным истреблением. Некому стало восседать на высоких престолах, если только они и в самом деле существовали в действительности. Собственно говоря, ведь именно так и стало возможным само существование Долины - разве какие-нибудь боги потерпели бы рядом с собой эдакую силищу?!.

Дальние. Многое становится ясным. И не надо забывать, что тот самый мессир, с которым Клара заключила сделку, тот, для чьих плеч оказался бы тесен любой из миров, вполне может оказаться тоже...

Чародейка поспешно оборвала опасную мысль.

- Думаю, они ждут начала вашей волшбы, кирия, - проговорила Раина, пристально вглядываясь в окружающие поле лесные стены. - Хотят, чтобы вы ушли в транс, и тогда атакуют. Вылезли, вонючки, решили довести дело до конца.

Клара имела весьма серьёзные основания подозревать, что последняя из валькирий тут на самом деле ни при чём, но сочла за лучшее держать это мнение при себе.

- Что же делать, Раина, у нас нет выбора. Моё волшебство обнаружить этих самых Дальних бессильно, ждать мы не можем. Нам придётся рискнуть.

- Как будет угодно кирии, - с мрачным достоинством поклонилась воительница. - Никто не сможет сказать, что я, Дева Битвы, струсила при виде каких-то там...

- Погоди, - остановила её Клара. - Возьми немного моей крови, так ты сможешь вырвать меня из любого, сколь угодно глубокого транса.

- Зачем, кирия, в своём ли вы уме?! - Раина отшатнулась от Клары, словно от прокажённой. - Или я не знаю, что сможет сделать с вашей кровью какой-нибудь недруг, некромант или кто ещё похуже?! Нет уж, кирия. Если суждено мне тут судьбу свою встретить, бежать от неё не стану и за спину чужую прятаться не буду! - Валькирия гордо выпрямилась.

- А о Кицуме и Тави ты забыла? - яростно зашипела на неё волшебница. - Не о себе думай - о них. Что с ними случится, если эти Дальние и впрямь за тебя возьмутся?! Давай платок и не вздумай возражать...

Валькирия вся словно окаменела на миг, и Клара внутренне сжалась - а ну как оскорблённая Дева Битвы решит, что её воинской чести нанесён ущерб? Это означало бы немедленную дуэль, в которой Кларе, несмотря на всё её искусство, пришлось бы или прибегнуть к магии, или погибнуть - мечом Раина владела намного лучше.

- Благодарю вас, кирия, - неожиданно мягко ответила воительница.

Брови Клары изумлённо поползли вверх. Однако валькирия этим и ограничилась, а Клара не стала вдаваться в расспросы.

Тонкий, отделанный кружевами платочек с Клариной монограммой, подарок душевной подруги Аглаи Стевенхорст, сменил цвет с белоснежного на багряный и скрылся за пазухой валькирии.

- Ты поняла?.. Как только хоть что-то почувствуешь! - закончила наставлять Раину волшебница. Валькирия несколько раз кивнула.

- И позови Кицума с Тави. Незачем им в засаде сидеть, - распорядилась Клара. - А то ведь просто погибнут зря.

Вновь молчаливый кивок.

Клара поглубже вдохнула несколько раз и принялась чертить на земле остриём своей рубиновой шпаги правильную пятиконечную звезду.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЭГЕСТ. ВЕДЬМА И НЕКРОМАНТ

Не проси помощи у ведьм - в котёл угодишь...

Житейский опыт

Как известно, ночью все кошки серы, а все эльфы - прекрасны. А ещё известно, что в темноте нечего шастать по окраинам Нарна, пусть даже не углубляясь в него, - нечего даже для тех, кто прошёл Академию Высокого Волшебства, как, к примеру, я, Эбенезер Джайлз, маг Воздуха, выпускник этого достославного заведения. Я остановился утереть лицо. На дворе стоял более чем прохладный северный октябрь, но меня, само собои, пробивал пот. Не больно-то много радости брести во мраке по едва различимой тропе, поминутно натыкаясь на древесные корни, словно нарочно повылезавшие из-под земли, чтобы оплести ноги мне, полноправному Белому магу (пусть даже и только-только окончившему ордосскую Академию). Тяжеленный посох оттягивал руки - свой собственный мне пришлось оставить в аббатстве, куда заехал исповедаться и причаститься перед делом; святые отцы встретили меня очень душевно. Настоятель обители, преподобный Клодиус, молился вместе со мной о даровании победы над злом а потом, утерев проступившие от умиления слезы, сказал мне, отечески обняв за плечи:

- Сын мой, твоё сердце чисто, твои помыслы высоки, но вот оружие твоё... - и покачал головой, на мой посох глядя.

- Разве он нехорош, преподобный отче? - Признаться, мне стало несколько не по себе. Конечно, в Академии чего попало не дадут, но и рассчитывать на что-то экстраординарное не приходилось - окончил я свои штудии далеко не в первых рядах. Хорошо ещё, что и не в самых последних, эти бедняги поехали по богатым княжеским да графским дворам красочные иллюзии показывать, гостей на пирах развлекать - для того ли учились, спрашивается?!

- Конечно, хорош, как и всё, из благословенных рук Белого Совета вышедшее и Святой Церковью, Матерью нашей, одобренное, - ласково успокоил меня преподобный, видя мое расстройство. - Но тебе, сын мой, предстоит выступить против ужасного порождения Тьмы, зломерзкой и злокозненной ведьмы, бича и страха всей округи, да ещё и вести с ней поединок не где-нибудь, а в проклятом Нарне, в самом логове зверя; тут потребно кое-что ещё, помимо чистого сердца и крепкой, незамутнённой веры. - Преподобный наставительно поднял палец, но я и так внимал ему неотрывно. - Поэтому, сын мой, я и хочу вручить тебе иной посох, давно уже в нашем аббатстве хранящийся. В нём - могучие силы, какие - думаю, ты разберёшься быстрее и лучше меня. Сам преосвященный Ангерран

Эгесткий (я невольно сглотнул) ходил с этим посохом на горных троллей и, как ты знаешь, привёл два племени в лоно истинной Церкви, пока не принял мученическую гибель от рук Тьмой науськанных язычников в третьем...

Мы оба поспешили сотворить Знак Спасителя и склонить головы в жесте пристойной скорби.

- Этот посох я и хочу тебе вручить, - торжественно провозгласил преподобный, и я почувствовал, как забилось сердце. - Он, правда, преизрядно тяжёл, но пусть мысли о святости сего предмета возвысят твою душу над плотью. А кроме того, его светлость дюк Этеноор Саттарский, каковой и является твоим, сыне, нанимателем, весьма и весьма уважает волшебников с... гм... большими... гм... посохами. Твой... гм... посох может не вызвать у него... гм... доверия. А светлейший дюк, увы, не отличается кротостью характера.

- Разве он дерзнёт оскорбить волшебника, полноправного мага с посохом Академии? - удивился я. Простые смертные нас, чародеев, как известно, очень боятся, даже тех, кто делает одно лишь добро.

- Кхе, кхе, гм, гм, - замялся преподобный Клодиус. - Конечно, ты прав, сын мой, его светлость должен выказывать известное уважение к тебе, равно как и к Другим питомцам Ордоса, выказывать вам почёт, но... наделённые властью не слишком-то любят, когда к ним является кто-то несоизмеримо сильнее. А с другой стороны, маги тоже поддерживают мир, и, насколько мне известно, Белый Совет не устаёт призывать своих верных адептов уважать интересы земных владык...

Впот так и получилось, что несу я святую реликвию не только для того, чтобы скорее и вернее поразить Зло, но и чтобы светлейший дюк не поссорился с преподобным отцом-настоятелем, не сказал бы: "Что за мальчишку ты ко мне прислал, да ещё и с прутиком вместо посоха?.."

"Что, Эби, страшно? - спросил я себя. И сам себе и ответил: - Ну конечно же, страшно! Поджилки трясутся, душа в пятках, сердце, того и гляди, из груди выскочит, хотя я отнюдь не бегу, а неспешно так, осторожно пробираюсь неприметной тропкой по самой нарнийской границе".

Собственно говоря, когда в стольный Эгест, куда я только-только вернулся после окончания академических штудий с полномерным посохом мага и заветным дипломом, когда в стольный Эгест пришла весть о том, что на северо-западе, во владениях преславного дюка Саттарского, вовсю орудует ведьма ("кровососка", на жаргоне тамошних добрых пахарей), причём с этой ведьмой не смогла справиться даже уполномоченная Святая Инквизиция тех мест, - я ни минуты не сомневался, что это - знак судьбы. Вот она, удача, вот теперь-то я покажу всем этим зубрилам и отличникам, что хорошие отметки и бойкие ответы на семинарах ещё не делают тебя настоящим магом! Вот когда я докажу, что главное - не отполированная аудиторными скамьями задница, не зубрежка никому не нужных трактатов, а быстрота, решительность, натиск!

Нечего и говорить, я бегом отправился к святым отцам-экзекуторам. Преподобный Марк, генеральный инквизитор Эгеста, принял меня тотчас, что свидетельствовало о том, что громящий кулак нашей святой МатериЦеркви на сей раз и впрямь нуждается в помощи.

- Мы прямо с ног сбились, сын мой, - развёл руками отец Марк. -

Хотя, честно скажу тебе, чадо, я просто не могу послать туда столько людей, сколько нужно. Ведь что ни день - вскрываются ереси! Отпадают целые сёла, поддавшись на прельщения Тьмы. Святые отцы трудятся не покладая рук, но... - Он горестно вздохнул, и я воистину проникся к нему сочувствием и жалостью: как же это должно быть тяжело нести такой груз, спасать от Тьмы и проклятия Спасителя сотни и тысячи заблудших душ, не ведающих, что творят! Отвечать за всё и знать, что каждое твоё поражение - ещё один безликий солдатик, встающий в строй легионов Зла, ждущих своего часа там, на Западе, за великой чертой.

- Скажу тебе, сын мой, - тучный отец Марк доверительно склонился ко мне, закряхтел от усилия, и я поспешил поддержать святого отца под руку.

- Скажу тебе так, сын мой, - ведьма эта хоть и творит зло, но... я послал бы инквизиторов к дюку Саттарскому в последнюю очередь. Кажется, ты не удивлён?

- Никак нет, ваше преподобие, - с наивозможной почтительностью ответил я. - Ибо сказано: "Не бойтесь разящих тело, душу ж не могущих убить. Бойтесь растлителей, лжеволхвователей, прельстителей и сулителей, ибо мёд в поганых ртах их - есть яд и смола посмертия". Ведьма творит зло, наверное, ворует и убивает детей, насылает болезни, калечит скот, портит посевы, наводит засуху, но она не может посягнуть на души добрых землепашцев, для каковых душ куда опаснее сугубая и явная ересь.

- Превосходно, сын мой Эбенезер, превосходно! - тепло улыбнулся мне отец Марк, и, верите ли, на душе у меня тоже стало тепло-тепло и оченьочень спокойно от этой его улыбки. - Похвальное рвение проявляешь ты; я возблагодарю Спасителя. Впрочем, ты всегда был хорошим чадом святой нашей Матери-Церкви, и я рад, что вольнодумство Ордоса тебя не испортило.

Что ж, сын мой, мы дадим тебе грамоту, подтверждающую твои полномочия. На время этого задания ты - один из нас, экзекуторов, выкорчёвывателей зла и греха истребителей.

Сердце моё бешено забилось. Никогда я и не мечтал оказаться среди святых отцов-инквизиторов, каждый день которых - вечная битва с врагом, несравненно более страшным, чем какие-нибудь там взбунтовавшиеся гоблины или иные чудовища. Мне, отмеченному талантом волшебства, но, увы, не истинной Веры - ибо в противном случае я отдал бы свой шар не мастеру Воздуха, а декану факультета святой магии, - мне дорога сюда была закрыта. Увы, увы, преподобный отец Марк прав - червь вольнодумства и сомнения слишком глубоко проник в души как многих добрых студиозусов Ордоса, так и их наставников.

Не говоря уж о том страхе в чёрном, декане факультета малефицистики и его ещё более жутком ученичке которых бы я, будь моя власть, приказал бы немедленно сжечь без всякого суда и разбирательства. Подумать только, в прекрасном Ордосе, опоре мудрости и столицы познаний, - там свивает гнездо неверие, там укореняется смута, там забываются истинные слова Спасителя, не пожалевшего ради нас, грешных, даже самое себя. Увы, увы нам, в страшное время живём, близится конец, близится день, когда каждому воздается по делам его.

Погрузившись в сии благочестивые размышления, я не сразу заметил, что преподобный, улыбаясь, наблюдает за мной, а на столе перед отцом Марком уже лежит тугой свиток, с печатью красного сургуча на шёлковых шнурках.

- Твоя подорожная, сын мой, твои полномочия и несколько слов от меня преподобному отцу Игаши, главе саттарской Инквизиции, со строгим настоянием оказывать тебе, о достославное чадо, всяческую помощь и поддержку. Ступай, и да поможет тебе Спаситель!

Так я и попал сюда. Отец Маврикий, настоятель маленькой церквушки в подлесной деревне Кривой Ручей, долго и с подробностями рассказывал мне о злодействах ведьмы, и, когда он простыми, безыскусными словами повествовал о ночных убийствах, жертвоприношениях, о похищенных и сваренных заживо детях, к горлу моему подступал комок, а руки сами собой сжимались в кулаки. Да как же Он, Всевидящий и Справедливый, допускает, чтобы под Его недреманным оком творились такие злодейства?..

- Отче Маврикий, не подозреваете ли вы кого-то селянок? - счёл возможным осведомиться я, после ото как печальная повесть настоятеля окончилась.

- Нет, о любезный сын мой. - Седая голова достойного старца скорбно опустилась. - Все они у меня как на ладони, все они исправно бывают у меня на службах, ходят к исповеди. Как всем известно, ни одна ведьма не в состоянии даже переступить порог посвящённого Ему храма, сколь бы мал и неказист оный храм ни был.

Я задумался. Да, конечно, отец Маврикий прав, но не надо забывать, что время не стоит на месте, чёрное искусство ведьм тоже совершенствуется - об этом так хорошо говорил на прощальной лекции декан Святого факультета. Кто знает, может, они умеют как-то преодолевать и отвращение к знаку Спасителя, издревле служившее надёжным их отличием от добрых дщерей Святой Матери нашей?..

- Но, может, эта ведьма - не местная? - осторожно предположил я.

Отец Маврикий с сомнением покачал седой головой:

- Едва ли, Эбенезер, сын мой, едва ли. Я знаю в лицо всех на два десятка миль в округе. Новых лиц не появлялось, и это значит...

- Что ведьма - всё-таки из местных? - рискнул предположить я.

- Не знаю, что и думать, - сокрушённо вздохнул бедный настоятель. - Выходит, что так. Но я скорее поверю в то, что ведьма пользуется чужой личиной, чем в то, что она свободно может разгуливать по святому храму и лгать на исповеди!

Это, конечно, тоже следовало учитывать. Но если ведьма оказалась в состоянии менять облик, это значит что она уже не просто ведьма. Колдунья, волховка, даже можно сказать - чародейка, и притом не из самых слабых. Даже способность просто навести морок и та не считалась обычной для ведьм, а уж если это подлинная трансформация!..

Если это подлинная трансформация, то мне предстояла нешуточная схватка. Конечно, после того как я выслежу эту гадину.

В общем, обнаружить скрывавшуюся ведьму оказалось далеко не так просто, и всё моё искусство, искусство стихии Воздуха тут помочь не могло. Конечно, великий маг милорд ректор Анэто справился бы с этой задачей играючи - просто заставив бы говорить все мельчайшие частицы воздуха, от которых, как известно, ничего скрыть вообще невозможное мне же приходилось полагаться лишь на скромные свои познания в иных областях да ещё, само собой, на помощь Его, Всемогущего.

Я потратил целую неделю, пытаясь отыскать след. Исходил вдоль и поперёк все окрестности Кривого Ручья, мысленно стараясь поставить себя на место ведьмы, пытаясь понять, где она могла устроить лежбище, где может хранить свои нечестивые колдовские припасы, где собирает ингредиенты для колдовских варев, где разводит костры, где берёт для них дрова и растопку - насколько я помнил, для простых колдунов, не прошедших Академию, единственный путь воплощения их Силы, пусть даже слабой и неоформившейся, - ритуальная магия. Здесь, в лесном краю, ведьма скорее всего прибегала к какой-то разновидности магии Земли, и, хотя эта стихия входила даже в другую противопару моему Воздуху, составляя неразрывное единство с Водой, я всё-таки надеялся отыскать следы - тем более что ведьму никто не учил, да и учить не мог прятать свои действия от магического взора других волшебников.

Я спешил. Ведьма уже давно не подавала признаков жизни, а это значило - она голодна, она истосковалась по Злу, единственному, что ещё было хоть как-то способно заглушить смертную тоску навек оторванного от Спасителя умирающей души. Она явно готовила какое-то злодеяние, ещё один отвратительный ритуал способный поддержать её угасающие силы; судя о долгому "промежутку молчания", ведьме на сей раз потребуется нечто совсем нетривиальное, самое меньшее - детоубийство.

Я даже ждал чего-то пострашнее. Чего - сам сказать конечно, не мог, в конце концов, повадки ведьм - не та тема, размышлениям над которой должен посвящать свои часы добрый сын Святой Церкви Спасителя.

Сейчас, правда, я горько жалел, что наставники нашего факультета так мало времени отвели изучению борьбы с ведьмачеством. Не слишком-то хорошо идти в бой, имея о противнике лишь самое общее представление.

И всё-таки мне повезло. Истоптав каблуки на узких пастушьих тропах вокруг Кривого Ручья, я случайно наткнулся на поросль мандрагоры. Два кустика оказались выкопаны - не вырваны, а именно выкопаны, аккуратно и со всеми предосторожностями, а ямки старательно прикрыты дёрном и листьями. Я обнаружил следы, только обыскав каждую пядь земли, ободрав себе локти и колени. Но результат того стоил - ведьма выкопала корешки совсем недавно, а это значило, что в ближайшие три дня она просто обязана пустить эти корешки в дело, иначе они напрочь потеряют все свои свойства.

Оставалось только выяснить, где ведьма возьмёт дрова - ведь для её костра годится далеко не всякое дерево. Конечно, у неё мог иметься запас, она вообще могла использовать уголь - но, если я хоть что-нибудь смыслю в ведьмах и их повадках, для растопки требуется молодое, живое дерево - тоже своего рода мучительно и жертвоприношение. С точки зрения здравого смысла разжигать костёр сырой щепой выглядит так же несуразно, как и попытки тушить огонь соломой но у этих ведьм ведь всё шиворотнавыворот, не как у людей. Даже одежду они, говорят, носят наизнанку когда творят своё волшебство.

В Академии учили, что ведьмы могут использовать для разжигания своих костров либо можжевельник либо лесной орех - из-за их природных магических свойств. Не жалея себя, я облазил чуть ли не всю округу, помечая каждый орешник и каждую можжевеловую поросль. Работал как проклятый, однако именно это и дало результат - сработала несложная магическая ловушка, расставленная в одном из отдалённых оврагов, на гребне которого, среди редких сосен, как раз и высились могучие заросли можжевеловых кустов.

Теперь мне оставалось только следовать за ней, разумеется, не забывая обновить ту незримую магическую привязь, на которой она оказалась. Следовать и брать с поличным, в момент свершения чёрного обряда, но, разумеется, до того, как проклятая успеет причинить кому-либо вред. Особенно если ей всё-таки удастся украсть ребёнка.

* * *

Путь через Нарн на сей раз оказался не из трудных. Эльфы в изобилии снабдили путников всем необходимым до людских поселений Эгеста - более чем достаточно. Сугутор вслух мечтал о настоящей бане, куда он немедленно отправится, как только они окажутся в цивилизованных, как он выразился, местах.

- Эти, эльфы-то, они ведь не понимают, - доверительно сообщил он

Фессу. - Бывало, подкатишься к ним, скажешь - мол, помывку бы для отряда устроить, запаршивел народ, мучается, а они только плечами пожмут. Им-то что, к ним грязь, похоже, вообще не пристаёт или они от неё магическим образом избавляются.