ночь? - спросил Арсеньев чуть громче.
вдруг остановилась, круто развернулась у зеркала, достала из кармана
салфетку, подышала на угол зеркала, протерла, еще через пару шагов
остановилась, поправила рамку картины на стене. От хлопка входной двери
вздрогнула и несколько секунд стояла, как каменная. Наконец,
спохватившись, кинулась суетливо стирать невидимую пыль с этажерки, все
той же бумажной салфеткой.
ей майор.
включила воду.
блин. Шок у нее. Ни фига, врет она. Нет никакого шока. Вон, какая
деловая, - ехидно заметил Остапчук.
проявляется по-разному.
ну, певицы, - Остапчук сморщил свой толстый, мягкий нос и быстро
защелкал пальцами. - Сань, подскажи, как ее, блин? - Он глубоко
задумался на минуту, и вдруг опять запел:
Арсеньев.
я, Сань, потому, что там вот тоже домработница, или нянька, все ходила,
совсем стала своя, а потом квартиру грабанули, и оказалось - ее сынок с
приятелем, - Остапчук поджал губы, подмигнул обоими глазами и кивнул в
сторону двери, - тут вроде следов ограбления нет, но надо еще все хорошо
посмотреть. На украшения, которые были на ней, убийца не позарился, а из
ящиков там, из тайников, мог все выгрести. Представляешь, Сань, какие в
такой квартирке грины, брюлики, а, Сань? Вот и где они? Нету! - Он
огляделся и развел руками:
что ли, жил? А теперь, гляди, полторы тысячи рублей, и ни одного грина.
квартире еще не производили. У домработницы детей нет. Ты же видел ее
паспорт.
тетка завела себе молодого хахаля, ей же надо его кормить-одевать, она
здесь убирает, чистит, себя не щадит, а деньги прямо под руками, вот
они, бери - не хочу! Ладно, Саня, не смотри на меня так. Шутка!
трассолога. - Сейчас же прекратите, ведь сказано ясно: ничего не
трогать!
Смотрите, вот здесь, на тумбочке.
прямо при нас, не стесняется, танк, а не женщина, скажи, Сань?
слышь, Сань, ты не вспомнил, как зовут певицу?
каким-то моющим средством. В руках у нее был пластиковый синий тазик, в
котором хлюпала мыльная вода. Она недовольно огляделась.
поставил на пол - я должен задать вам еще несколько вопросов.
вы от меня хотите? Я вошла в квартиру, увидела их на кровати и сразу
позвонила в милицию. Мне добавить совершенно нечего.
позволяете ни к чему прикасаться?
и чужими деньгами я не интересуюсь.
приходится раскладывать вещи по местам.
обувь. Но я никогда не заглядываю в ящики комода и письменного стола. Я
понятия не имею, что там может лежать.
сестра, брат?
провинции. Но я здесь вам ничем помочь не могу. Никогда ее не видела и
даже не слышала, чтобы они говорили по телефону.
саркастически усмехнулась, - вы, молодые люди, привыкли к смерти, к
трупам, а я, извините, нет.
Кравцова Виктория Павловна?
наше время это вообще не важно.
Во всяком случае, люди того круга, к которому принадлежала покойная.
Остапчук. - Что-то я не понимаю, гражданка Лисова. Ничего-то вы не
знаете, ни о чем понятия не имеете, - он зашел сзади и оперся руками на
спинку ее стула, - получается, что отвечать на наши вопросы вы не
желаете. Тогда давайте оформлять все, как положено, в письменной форме,
на имя прокурора, с подробным объяснением причин, по которым вы
отказываетесь давать свидетельские показания.
таком тоне, - холодно отчеканила Лисова.
ваша хозяйка? - Арсеньев грозно взглянул на старшего лейтенанта через ее
голову и выразительно двинул бровями. Остапчук в ответ скорчил
уморительную рожу и поднял руки, мол, разбирайся сам с этой теткой.
долго рылась в своей вместительной сумке, наконец достала бутылочку
валокордина, накапала в рюмку, выпила залпом, промокнула губы все той же
салфеткой, уже серой от пыли, аккуратно сложила ее, спрятала в карман,
после чего вернулась на место и, глядя мимо Арсеньева, быстро невнятно
произнесла:
Я не имею привычки совать нос в чужие дела.
машинально отметил майор, - нет, неверно. Так ведет себя человек,
который вообще боится. Всего на свете. Но не хочет этого показывать. А
кому на ее месте не было бы страшно?"
выпуклые светло-карие глаза домработницы. - Вы ожидали застать Викторию
Павловну дома?
двенадцати, и работаю до шести. У меня есть ключ. Остальное меня не
касается.
разговаривали? Она вам платила предупреждала, что должна уехать, что
придут гости, ну и так далее, - Арсеньев слегка напрягся, пока не
понимая почему. Вряд ли ему передалась шутовская подозрительность Гены
Остапчука. Старший лейтенант вообще всегда всех подозревал, даже в
случаях естественной смерти со значением кивал в сторону близких
покойного, а потом долго вычислял, какие у этих близких могли быть
мотивы и выгоды, что им достанется из имущества.
подбородок. - Когда я начала здесь работать,..
хозяйство, и он попросил помочь одинокой женщине, с которой связан по
работе.