Чтение 5–й страницы книги ~Выбор Флетча~

- Сейчас ляжете. Плохо, что вам не удается спать восемь часов каждую
ночь.

- Завтра посплю, - пообещал ему губернатор. - Если все пройдет по
плану.

- Пошли, - Уолш дернул Флетча за рукав. - Нам есть о чем поговорить.

- Вы должны спать по восемь часов каждую ночь, - гнул свое доктор
Том. - Каждую. Если Уолш не может этого обеспечить, нам придется
приглашать другого человека для организации предвыборной кампании.

- Послушай, Боб, часа в четыре я почувствовал жуткую усталость. Не
мог думать. Стал повторяться.

- Понятно, - кивнул доктор Том. - Завтра после ленча я дам вам
что-нибудь...

Вслед за Уолшем Флетч вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА 5

- Надо занести мамин распорядок дня в ее номер, - бросил Уолш через
плечо, шагая по коридору. Его лицо было как каменное.

- Этот доктор Том постоянно сопровождает губернатора? - спросил
Флетч.

- Помолчи.

Дверь в "люкс" 758 также не запиралась. Уолш, похоже, знал об этом.
Они вошли точно в такую же гостиную. Позолота облупилась на тех же местах.
На стене висела та же картина - шхуна под полными парусами. На
сервировочном столике стояли те же бутылки, с тем же уровнем спиртного.
Только лампы горели в полнакала.

Уолш положил листок с распорядком завтрашнего дня на кофейный столик.

- Закрой дверь, - попросил он Флетча. - Давай присядем.

Полумрак, похоже, вполне устраивал Уолша. Он плюхнулся в кресло, в
каком только что сидел в номере отца, у торшера.

- Мама прилетает из Кливленда во втором часу ночи. Так что мы можем
поговорить.

- Я не знал, что твои родители живут раздельно, - и Флетч выбрал
стул, стоящий на том же месте, что и в 748-м "люксе".

Уолш не отреагировал, предпочтя ответить на вопрос Флетча, заданный в
коридоре.

- Да, доктор Том постоянно сопровождает нас. Его услугами пользуются
кандидат и его жена, члены команды кандидата, журналисты, водители
автобусов, весь обслуживающий персонал. Звенит в ушах? Обратитесь к
доктору Тому. Что-то с желудком? Доктор Том вам поможет.

- Я имел в виду совсем другое, Уолш.

- Да, ты имел в виду совсем другое, - Уолш глубоко вдохнул. - Мои
родители не живут раздельно. Но во время предвыборной кампании
останавливаются в разных номерах, потому что у каждого свой распорядок
дня. А полноценный сон для них - едва ли не самое главное. Кстати, и
помогают им разные команды.

- Куда подевалось твое чувство юмора? - полюбопытствовал Флетч.

- Мне не нравятся глупые вопросы в коридоре отеля.

- Но в коридоре не было ни души. Уже половина первого.

- Все равно, нас могли подслушать.

Флетч отметил, что дверь в спальню закрыта.

- Или ты осознаешь, Флетч, о чем я толкую, или возвращаешься в Окэму,
штат Флорида, и занимаешься своими делами.

- О чем же ты толкуешь, лейтенант? Разобъясни мне, только доходчиво.

- Верность, Флетч. Абсолютная верность. Мы участвуем в кампании, цель
которой - избрание моего отца, губернатора Кэкстона Уилера президентом
Соединенных Штатов. Я хочу, чтобы ты стал нашим пресс-секретарем. Многое
из того, что ты увидишь и узнаешь, находясь на этой должности, вызовет
вопросы. Задавать их ты будешь мне, и только когда мы окажемся вдвоем. Ты
вот увидел, что доктор Том после полуночи принес в номер отца черный
саквояж. И хотел спросить меня об этом в коридоре отеля.

- А такое недопустимо.

- Именно так. То, что ты увидишь и узнаешь, возможно, тебя удивит,
тебе не понравится. Тебе уже достаточно лет, чтобы воспринимать мир не
таким идеальным, как он представляется в розовом детстве. Совершенства не
найти нигде и ни в чем. Если такое случится, твое дело - молчать в
тряпочку.

- То есть, если твоя мать отменяет визит в ожоговый центр, чтобы
поиграть в теннис с тремя...

- Ты не должен указывать на это прессе. Если же пресса до этого
докопается, ты обязан найти удобоваримое объяснение.

- Уолш, мне бы не хотелось прерывать твой монолог, но все это я уже
знаю. Более того, согласен почти со всем.

- И ты должен следить за своими шутками. Америка желает укладываться
спать, думая, что кандидат и его жена делают то же самое: спорят, кому
первому идти в ванную, чтобы почистить зубы и принять душ, читают при
свете общего бра, желают друг другу спокойной ночи. Логика требует, чтобы
они спали в отдельных номерах, но простой избиратель этого не приемлет.
Образ кандидата должен быть безупречен. А так у некоторых возникают
подозрения, что отдельный номер позволяет отцу проводить ночь в обществе
других женщин, а в больном мозгу подозрения могут трансформироваться в
убежденность, что так оно и есть на самом деле.

- Я же пошутил. Наедине с тобой.

- Видишь ли, Флетч, образ и реальность всегда разнятся.

- Правда?

- Мы пытаемся создать образ единения губернатора и его жены. Они
вместе ведут предвыборную кампанию, поспевают всюду, произносят речи, дают
интервью, гладят детей по голове, переезжают из города в город, но при
этом живут, едят, спят, как обычные люди. Конечно, в действительности все
иначе. Такое просто невозможно.

- Доктор Том может манипулировать твоим отцом с помощью таблеток.
Уколов. Или чего-то еще.

- Доктор Том помогает отцу засыпать каждый вечер, будит его каждое
утро, дает стимуляторы днем. Это реалии предвыборной кампании. И делается
это на самом высоком научном уровне под полным медицинским контролем.

- А на твоего отца это никак не влияет?

- Разумеется, влияет. Пилюли позволяют ему вести предвыборную
кампанию. Выкладываться до конца, выдерживать нечеловеческие нагрузки.

- Что бы мы делали без химии.

- Возьми человека восемнадцатого столетия. Заставь летать чуть ли не
со скоростью звука. Протащи через толпу орущих людей, жаждущих пожать ему
руку, причем в кармане любого может оказаться нож или пистолет. Посади
перед телекамерой, чтобы он говорил с двухсотпятидесятитысячной
аудиторией, когда взвешивается каждое слово, оценивается любая перемена в
лице. И так изо дня в день, в течение месяцев. И посмотри, что с ним
будет. А человеческая конституция с той поры практически не изменилась, ты
же знаешь.

- А как же ты, Уолш?

- А что я?

- Твой отец сказал мне, что на твою долю выпадает куда большая
нагрузка.

- Я моложе.

- Доктор Том пользует и тебя?

- Нет, - Уолш смотрел в пол. - Я справляюсь сам. Что еще ты не можешь
принять?

- Эту женщину, Уолш.

- А что насчет нее?

- Вполне возможно, что ее выбросили с балкона "люкса" твоего отца.
Снег на балконе вытоптан. Часть поручня очищена. Кроме того, входные двери
в номера твоих родителей не запираются.

- К чему ты ведешь?

- Это самоубийство? Или насильственная смерть?

- Тебе известно, сколько людей ежедневно умирает из-за плохих
правительств?

- Я бы сказал, сотни.

- А я думаю, гораздо больше. Так может ли смерть ничем не
примечательной женщины помешать потенциально великому президенту войти в
Белый Дом?

- А местная полиция? Она не будет вести расследование?

- Уже все улажено. Мэр сам нашел меня в баре. Высказал надежду, что
это прискорбное происшествие не отразится на ходе предвыборной кампании и
не расстроит кандидата и его команду. Попросил сразу обращаться к нему,
если полиция будет докучать нам.

- Ты серьезно?

- Я сказал ему, что со всеми вопросами, у кого бы они не возникали,
следует обращаться к Барри Хайнсу.

Флетч закатил глаза.

- Похоже, в президентской кампании все идет не так, как в реальной
жизни.

- Откровенно говоря, мне показалось, что мэр встревожен куда больше
нас. Вокруг кишмя кишат корреспонденты самых читаемых газет, а тут
убийство в его родном городе, о котором может узнать вся страна. Можно
представить себе, как потускнеет образ его "малой родины", если Америка
впервые услышит о существовании вверенного ему города лишь благодаря
совершенному в нем убийству.

- Эти политические репортеры понятия не имеют, как писать об
убийствах, - ввернул Флетч. - Они - узкие специалисты. И убийство
интересует их не более боксерского поединка. Они не способны пасть так
низко, чтобы удостоить его своим вниманием.

- Тут ты прав.