Чтение 5–й страницы книги ~Угол атаки~

это была ленинская комната. Там, где на стенах темнели пятна невылинявшей
краски, висели портреты членов Политбюро, а над школьной доской - портрет
очередного генсека. Сейчас на этом месте красовался президент Ельцин на
танке, а на одной из стен, в любовно оформленной рамочке под стеклом, -
случайно забытый или оставленный намеренно "Моральный кодекс строителя
коммунизма". И я вдруг поймал себя на мысли, что не помню ни одной заповеди.
Ни единой. Попытался прочитать, но рамочка была от меня слишком далеко.

Ну, дела. А ведь изучал и даже, может быть, сдавал зачет. В такой же вот
ленинской комнате. Чем же была забита тогда моя голова?

Бесхитростные рисунки на столешницах, без труда различимые, несмотря на
попытки уничтожить их мылом и содой, сразу напомнили мне чем. Боже ты мой,
это было целую жизнь назад.

Между тем подполковник прикнопил к доске штабную карту и несколько листов
аэрофотосъемки. Карта была крупномасштабная, очень подробная. На ней был
участок земной поверхности размером километров пятьдесят на пятьдесят. Но
где находится эта поверхность, понять было нельзя. Лишь по преобладанию
желтого и коричневого цветов над зеленым можно было сделать вывод, что
изображено какое-то плоскогорье.

Подполковник оглядел нас и ткнул пальцем в карту.

- Место высадки здесь, - произнес он так, будто не начинал инструктаж, а
его заканчивал. - Десантируетесь с вертолета. По прямой до объекта - сорок
два километра. С учетом рельефа - около семидесяти. Объект - вот. А это
снимки из космоса. Потом изучите. Задача номер один: скрытно приблизиться к
объекту на минимально возможное расстояние. Идти только ночью. Сейчас
полнолуние, так что нормально. Никаких костров, никакой демаскировки. Задача
вторая: изучить схему охраны объекта и выявить оптимальный путь
проникновения на него. Задача третья: проникнуть на объект. После этого
доложите в Центр и получите дальнейшие указания. Командир группы - Пастухов.
Вопросы?

От такой лапидарности мы слегка прибалдели.

- Товарищ подполковник, нельзя ли начать пораньше? - на правах
новоявленного командира спросил я. - Район операции?

- Восточная Сибирь.

- Можно точней?

- Нет.

- Как мы туда попадем?

- Самолетом. Борт из Кубинки уходит сегодня в семнадцать тридцать.

- Что за объект?

- Аэродром.

- Какой?

- Обыкновенный. Военно-транспортной авиации. Его арендует одна из
дочерних фирм компании "Госвооружение".

- Но охраняют солдаты?

- Естественно. Вам что-то не нравится?

- Почему? - возразил я. - Лично я в полном восторге. Особенно от вашего
высокого мнения о наших способностях. Вы уверены, что мы впятером сможем
взять штурмом аэродром, в охране которого не меньше двух батальонов?

- Полк.

- Тем более.

- Вам никто не приказывает штурмовать объект. Ваша задача - проникнуть на
его территорию. Как вы это сделаете - ваши трудности.

- А тогда на кой черт нам столько оружия и такой боезапас?

- Положено, - сказал подполковник. Мои вопросы отскакивали от него, как
пули от танка.

Я решил зайти с другой стороны:

- Можем мы узнать о цели операции?

- Нет.

- Совсем ничего?

- Кроме того, что услышали. Я и сам не в курсе. Моя задача - довести до
вас этот приказ.

- Кто отдал приказ?

- Кому положено, тот и отдал.

- Кто будет нас прикрывать?

- Никто.

- Система отхода?

- По обстоятельствам.

- Тоже, значит, наши трудности?

- Да.

- Вопросов больше не имею.

- Вам определенно что-то не нравится, - повторил подполковник.

- А что нам должно нравиться? - спросил я. - Мы мирные гражданские люди.
Вы отрываете нас от дел и посылаете черт знает куда черт знает зачем. Кому
это может понравиться?

- А я не на прогулку вас приглашаю. Это - боевой приказ. Напомнить, что
бывает за невыполнение боевого приказа?

- Знаем, - вмешался Артист. - Нас уже однажды вышибли за это из армии.
Вот и сейчас вышибите. И разжалуйте в говновозы. А куда еще можно
разжаловать рядового?

- В тюрьму, - разъяснил подполковник.

- Не пугайте, мы пуганые, - сказал я. - Никакой трибунал не признает этот
приказ правомерным. Для таких операций существуют спецподразделения, а не
резервисты.

- Может быть, - согласился подполковник. - Но следствие - дело небыстрое.
Можно и полгода просидеть на нарах. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли.
Я не запугиваю вас и не принуждаю к решению. Мне известно только то, что я
вам сказал. Я не знаю, с какой целью проводится операция и в чем ее суть. Я
не знаю, почему ей придается такое значение и почему к ней привлечены именно
вы. Все это кажется мне очень странным. Но это не причина, чтобы не
выполнять приказ. Так что - вызывать караул?

- Да и мать твою, вызывай! - возмутилась вольнолюбивая душа Артиста.

Подполковник повернулся к двери:

- Ковшов!

- Слушаю, товарищ подполковник!

- Караульный взвод ко мне!

- Есть! - козырнул Ковшов.

- Минутку! - остановил я его. - Значит, главная наша задача - проникнуть
на территорию объекта? Я вас правильно понял?

- Да, - подтвердил подполковник. - И получить дальнейшие распоряжения
Центра. Таков приказ.

Я внимательно посмотрел на него. Не похоже, что он шутил. И видно было,
что он действительно знал не больше того, что сказал. И все это ему не
нравилось. А уж как не нравилось мне, об этом и речи нет. Но выбор у нас был
небольшой. Да что же они себе позволяют? В какие, черт бы их побрал, игры
нас втягивают?

Я уже готов был встать под знамя Артиста и во имя свободы личности
бросить свое бренное тело на нары гарнизонной губы, предварительно сообщив
этому сапогу и тем,, кто за ним стоит, все, что я о них думаю. Но что-то
остановило меня.

Да, выбор у нас был небольшой.

Но это был не выбор.

Это был вызов.

Ну, суки.

И я его принял.

- Ладно, - сказал я. - Мы выполним этот приказ.

Артист посмотрел на меня с недоумением, Док одобрительно кивнул, а
подполковник подвел итог:

- Правильное решение. Приказ есть приказ. Вникайте в топографию. Записей
никаких.

Но прежде чем приступить к изучению нашего маршрута, я не удержался и
подошел к рамочке с "Моральным кодексом строителя коммунизма". И прочитал:

"Человек человеку - друг, товарищ и брат".

Через два с половиной часа мы сидели в мерседесовском джипе, затянутые в
камуфляж и обвешанные оружием и гранатами, как свирепые исламские
террористы. На головах у нас были обтянутые маскировочной тканью каски.
Только что физиономии не разукрашены черными и зелеными разводами - их
надлежало нанести уже на маршруте. Для этого в полых рукоятях ножей
выживания лежали гримкарандаши "Туман". Но и без того вид у нас был более
чем устрашающий. Потому, наверное, нам и дали джип с тонированными стеклами.
Чтобы не устрашать мирное население.

Перед джипом шел "форд" военной автоинспекции, сгоняя с дороги попутки
сиреной и мигалками, а метрах в двадцати позади держалась как привязанная
черная тридцать первая "Волга" с антеннами спецсвязи.

В Кубинке нас уже ждал военно-транспортный "ан". Через шесть с половиной
часов он приземлился на каком-то лесном военном аэродроме. Под присмотром
молчаливых автоматчиков, офонаревших от нашего вида, мы перегрузились в трюм
десантного вертолета Ми-17. Он тут же взлетел. Внизу потянулась глухая
тайга.

- Где мы, земляк? - спросил у бортмеханика Муха.

- В вертушке, - буркнул тот.

- А вертушка где?

- В воздухе.

- Ну хоть время-то можешь сказать?

- Пять пятьдесят семь, - ответил бортмеханик и скрылся в пилотской
кабине.

Пять пятьдесят семь. Без трех минут шесть. Утра. А на моей "сейке" было
без трех минут полночь. Разница между местным временем и московским - шесть
часов. Это означало, что мы где-то между Иркутском и Читой, в Забайкалье.

Восточная Сибирь. Восточнее не бывает. Восточнее - это уже Дальний
Восток.