Чтение 5–й страницы книги ~Злым ветром~

сам в Москве задерживается. Трогательно так рассказывал, и Пелагея
Васильевна, старшая горничная, от души ему посочувствовала. Фантазия, надо
сказать, работает у него здорово. Наверняка тут же импровизирует, причем
вдохновенно. Таким образом, и рассказы его, как видите, представляют
определенный интерес.

Все эти соображения я и выкладываю на следующее утро нашему Кузьмичу.
Игорь на этом совещании тоже присутствует. И еще несколько сотрудников из
отделений, которые с самого начала к этому делу подключились. Кузьмич
слушает внимательно, хмурится и, надев очки, какие-то пометочки себе делает.
А когда я кончаю, спрашивает:

- В какие же часы он появляется?

- От двух до трех часов дня, Федор Кузьмич, - отвечаю.

- Та-ак... костюм на нем всегда один и тот же?

- Один и тот же, коричневый, в полоску. Под тон к плащу и шляпе.

- Руки какие? На пальцах что есть?

- Руки?.. - Я задумываюсь. - Не спросили мы о руках, Федор Кузьмич.

- Спроси. У Татьяны той. Небось обратила внимание. Теперь насчет
конфет. В магазинах вокруг гостиниц не спрашивали, были там такие конфеты
или нет?

- Не спрашивали, Федор Кузьмич, - отвечаю я через силу.

- Надо спросить. Они точно скажут.

- И еще по главным трассам, которые к этим гостиницам ведут, -
вставляет Игорь. - Метро, троллейбус.

Кузьмич кивает головой и начинает утюжить ладонью свою макушку.
Недоволен, это ясно. Потом снова спрашивает:

- С швейцарами во всех трех гостиницах говорили?

- Так точно, - отвечаю, - во всех трех.

- Кто из них его заметил?

- Все трое заметили.

- Гм... Когда же они его заметили, когда он входил или когда выходил?

Я на минуту задумываюсь, потом отвечаю:

- Все трое, когда входил, а один - когда еще и выходил, во второй
гостинице.

- Ну и как же он входил?

- Вполне уверенно, говорят, входил, свободно, как к себе домой. Никого
ни о чем не спрашивал, прямо к лестнице шел.

- Тертый парень, - басит из своего угла Авдеенко.

Кузьмич на его замечание не реагирует и снова спрашивает:

- А когда выходил, как себя вел, как выглядел?

Я прекрасно помню свой разговор с тем швейцаром. Толстенный такой дядя
с великолепной бородой. Глаза внимательные, острые, хоть и не видно их почти
из-за лохматых бровей. Я его дотошно расспрашивал, меня самого очень
интересовало, как этот тип выходил. Поэтому рассказываю я обстоятельно, есть
тут что отметить.

- Спустился он по лестнице медленно, неторопливо, - говорю. - С самым
беззаботным видом. "Как будто выспался и пообедал" - так мне швейцар сказал.

- Выходит, переиграл малость, - замечает Игорь.

- Пожалуй, - соглашаюсь я. - Однако не каждый это заметит.

- А почему, интересно, "пообедал"? Почему ему так показалось, швейцару?
- спрашивает Кузьмич.

- Вот, вот, - подхватываю я. - Мне это тоже в голову пришло. Медленно,
говорит, так спускался, тяжело. И даже вроде бы толще стал.

Всем присутствующим ясно, что это может означать, и никто уточнять не
собирается.

- Ну что ж, - говорит Кузьмич. - С вопросами как будто все. Давайте
теперь соображать. Дело оборачивается серьезно. Этого гуся надо поймать
быстро. Для начала должен сообщить. Ты, Лосев, - он поворачивается ко мне, -
будешь с сегодняшнего дня заниматься только этим делом. Понятно? Ну еще... -
он секунду колебался, - насчет Быка придется с Откаленко контактировать, - и
карандашом указывает на Игоря. - А магазин с тебя снимаем.

Что ж, придется, видимо, заняться этим делом вплотную. Я ни минуту не
сомневаюсь, что мы того волка обложим и куда-нибудь он свою лапу да сунет.
Для этого есть, знаете, вполне надежные средства.

Вот ему, к примеру, надо же продать краденые вещи. Как, спрашивается?
Комиссионные магазины, скупки, рынки - это все мы перекроем, будьте
спокойны. Из Москвы увезти? Еще того хуже. Чем меньше город, тем скорее он
там погорит на сбыте краденого. Ведь мы ориентировки с подробным описанием
вещей во все города разошлем, и там наши коллеги прекрасно знают, кто у них
в городе этим делом может промышлять, к кому из Москвы "гости" приезжают.
Что же ему остается? Ну, допустим, начать знакомым продавать. Но порядочный
человек вещь с чужого плеча не купит, да еще, очевидно, краденую. А
"непорядочный"... он тратиться не будет, он скорее сам украдет. Впрочем,
есть, конечно, некие темные личности, которые, может быть, и купят. Но мы
тоже кое-кого из них знаем и за ними приглядываем. Словом, мы закинем сеть с
достаточно мелкими ячейками, можете не сомневаться.

Но сидеть на берегу и ждать мы, естественно, не будем. Мы начнем поиск
и в другом направлении. Энергичный поиск, главный. Ведь у нас есть его
приметы, хорошие, кстати, приметы, броские, и еще есть его "почерк". Что
касается примет, то ведь где-то и кто-то все же должен его знать, правда? Не
в безвоздушном пространстве человек живет. А где его знают, это
приблизительно представить себе можно. Скажем, в каком-нибудь НИИ его вряд
ли знают. На крупном заводе тоже. В школе или институте тем более. К тому же
учтите время совершения преступлений. Среди дня, если помните. И обеденного
перерыва тут не хватит. Нет, этот "деятель" табель по утрам не снимает. К
тому же руки... Кузьмич не случайно о них спросил, умница он у нас все-таки.
И я сразу после совещания к Татьяне Ивановне съездил. Поинтересовался. Она,
конечно же, внимание на это обратила. Не те руки оказались. Чистые, розовые,
без единой мозольки. И кольцо с камнем. Такое кольцо на мужской руке многое
рассказать может. Словом, в храмах науки и техники этого "деятеля" искать
бесполезно, там его не знают, там его нет и быть не может. Но есть в
огромном городе и другие места, где он наверняка появляется. А как же? Он
человек общительный, он и гульнуть наверняка любит. Вот где-то там и кто-то
там знать его должен. А мы прикинем, где именно, нам это особого труда не
составляет. Не первого же ловим.

Вот все эти, да и некоторые другие рычаги я и привожу в действие со
своими ребятами. Должен вам признаться, что в тот день я ждал вечера с
немалым напряжением. Черт его знает, не выкинет ли этот тип еще один номер.
Все-таки вот уже три дня подряд я вечера провожу в гостиницах. И когда
стрелка часов стала подползать к шести, я почувствовал, что начинаю
нервничать. Появилось, знаете, такое ощущение, что уже пора куда-то мчаться,
что уже что-то такое непременно случилось.

Ладно. Не буду вас томить. В тот вечер ровно ничего не случилось. Ни
одна из гостиниц не подала сигнала "SOS". Я даже как-то удивился, знаете,
когда вдруг взглянул на часы и обнаружил, что обычное для этого сигнала
время, безусловно, прошло, а мне мчаться сломя голову некуда и вроде бы я
даже никому не нужен.

Сам себе не веря, я предупреждаю дежурного, что ухожу, благо уже часов
девять вечера. Дежурный, тоже уже настроенный всей этой кутерьмой с
гостиницами на самый тревожный лад, на всякий случай осведомляется, где я в
течение вечера буду находиться. Больше всего мне хочется находиться в одном
доме на Кропоткинской улице, но ужасно неловко срываться с места при каждом
телефонном звонке - к Светке, между прочим, подружки звонят непрерывно, по
любому пустяку, я уже не раз обращал ее внимание на это - так вот, дергаться
при каждом звонке, как вы понимаете, радости мало. А если придется срочно
уматывать, это будет просто трагедия. Тем более что мне предстоит, как я
понимаю, серьезный разговор насчет концертов в прошлом, настоящем и будущем.
Словом, ехать сейчас в тот дом на Кропоткинской просто опасно для жизни,
будущей, конечно. И потому я, вздохнув, называю дежурному свой собственный
адрес, который он, кстати, знает и без меня. Но деликатно отмалчивается,
делает для солидности какой-то росчерк на листке бумаги и провожает меня
сочувственным взглядом.

Тем не менее, как я уже говорил, вечер прошел спокойно. Никто меня, как
ни странно, не потревожил. Домашние мои, тоже уже привыкшие за эти дни к
моим ночным возвращениям, поглядывают на меня весьма настороженно, но
вопросы задавать опасаются, по-моему, из чистого суеверия. Мама почему-то
затевает вдруг печь пирог, пока мы с отцом играем в шахматы. А когда мы
садимся ужинать, отец с самым беззаботным видом предлагает выпить по рюмке
водки. Я замечаю их приподнятое настроение и вполне его разделяю. Уверяю
вас, не так часто взрослый холостой сын, да еще к тому же работающий в такой
"фирме", как я, проводит целый вечер со своими родителями.

С утра мы продолжаем налаживать сложную машину розыска. Для этого
приходится исписать гору бумаг, повидаться с уймой людей, причем самых
разных. А вечером... представьте, снова ничего такого не происходит.

И так целую неделю.

Неужели этот тип испугался? Притаился, ушел на дно и где-то тихо
пускает пузыри в болотной траве?

Проходит вторая неделя. Результатов пока нет. Поиск ничего не дает.
Молчит и спецсвязь с другими городами.

Между прочим, молчит и Кузьмич. Но я-то знаю, что он беспокоится и ждет
не меньше меня. И я ему через день докладываю о ходе дела. На третий или
четвертый раз он мне говорит:

- Ну чего ты ко мне бегаешь? Я же тебя не вызываю Сиди себе спокойно и
работай. Ищи и думай, понял?

Легко ему говорить, у него нервов нет.

И я, как мне приказано, "сижу и работаю", "ищу и думаю". И еще я жду,
каждый день жду новой беды. И ничего с собой не могу поделать.

Проходит третья неделя.

Глава II