несомненно, обратимся в прах.
вытянувший руку будто в мольбе или для защиты, был мне хорошо знаком. Был?
Это слово, отнесенное к человеку, который помнился мне здоровым и живым,
резануло внезапной болью. Затем я подумал о Машутке, огляделся в поисках
детских вещей, не обнаружил ничего и, осторожно обогнув Сергея, направился в
дом. Единственная комната была перерыта, но-к облегчению и счастью! - ни
игрушек, ни Машиных платьев тут не наблюдалось. В шкафу и на самодельном
книжном стеллаже явно что-то искали, как на веранде в разгромленной кухонной
полке. Постельное белье и книги выброшены на пол, шкаф отодвинут, одеяло
содрано с тахты и вместе с подушкой, матрасом и одеждой Сергея валяется в
углу, пакля в бревенчатых стенах кое-где повыдергана, стол перевернут, а
стулья разбиты в щепки; перед печкой-голландкой - груда золы: значит, шарили
в печке и дымоходе. ?Возможно, - подумал я, - искали похищенный миллион?..
Или сколько там слямзил Сергей в своем банке?.. Может, остроносый меня не
обманывал?.. Насчет авизо, цветных металлов и оптических стекол?..?
недовольных своим партнером. Компаньонов, которых надули, от коих скрылись в
карельские чащи, стиснув в клювике заветный миллион. Но они, эти подельщики,
шустрые парни, произвели оперативный розыск, добрались до партнера и клювика
и свернули его набок вместе с шеей? А потом принялись искать Вот тут-то и
получалась неувязка! Зачем искать, если партнер-обманщик вычислен и
изловлен? Не проще ли спросить? Само собой, с пристрастием, с битьем по
ребрам, резекцией ушей и поджиганием конечностей. Спросить, выпытать,
забрать свое законное, а уж потом? Я вернулся на веранду и осмотрел Сергея,
не прикасаясь к нему даже кончиком пальца. Одет он был в домашнее - в тапки
на босу ногу, в потертые джинсы и ковбойку. Уши целы, пятки - тоже? Никакого
криминала, кроме отверстия в виске? Конечно, я не сыщик, а крысолов, но,
чтоб восстановить картину произошедшего, не требовалось состязаться ни с
Шерлоком Холмсом, ни с Эркюлем Пуаро. Сержа, видимо, застали врасплох: дверь
распахнулась, он обернулся и вытянул руку, стремясь защититься - возможно,
что-то в ней находилось, пистолет или нож, но сейчас его ладонь была пустой
и как бы повернутой к себе, словно в последний миг он изучал свою линию
жизни. Наверное, его движение испугало вошедшего - тот выстрелил с порога и
угодил в висок. С одной стороны, такая скорая расправа попахивала
дилетантизмом, с другой - как мне, во всяком случае, казалось, - стрелял
профессионал, стрелял быстро, четко и метко. И вряд ли он был один - в
одиночку за миллионом не едут. Значит, целая команда: приехали, обложили
дом, пристрелили Сержа и принялись за розыски? Странная история!
цивилизации - иными словами, телефон. Зрительная память у меня отличная, и,
прокручивая в голове печальный пейзаж смерти и хаоса, я вдруг подумал, что
все это напоминает вендетту. Не добрались ли до Сержа джигиты с кавказских
гор, родичи Жанны-Джаннат? Вот эти бы точно сперва пристрелили, а после
начали разбираться - кровь южная, горячая? Но первая часть спектакля под
названием ?Месть гяуру? не стыковалась со второй, с поисками на веранде, в
доме, в дровяной пристройке и, быть может, во дворе. Что им было надо, этим
гипотетическим джигитам? Охальника они прикончили, чего ж искать? Скорей
спалили бы они мою фазенду, и делу конец? Добравшись до лагеря, я с боем
проник в кабинет тощей и склочной директрисы, объяснил, что не шучу, что я
не телефонный хулиган и что ей, директрисе, будет, если она рискнет чинить
помехи правосудию. Затем, отыскав в справочнике номер Приозерского УВД,
позвонил и описал ситуацию: мол, явился в выходной на дачу отдохнуть, открыл
дверь, сунулся на веранду, а там - труп недельной свежести с дырой в виске.
Директриса не спускала с меня бдительных глаз, но вроде бы успокоилась,
заметив, что после звонка я не собираюсь убегать. Чувствуя, как спину
сверлят стальным сверлом, я снова склонился над телефоном и - чудо из чудес!
- смог дозвониться в Питер, остроносому майору Скуратову. Новости его не
порадовали, но разбираться со мной и с ними на расстоянии он не пожелал.
Буркнул: ?Едем. Ждите!? - потом спросил, кто еще в курсе, и очень
неодобрительно засопел, узнав, что приозерские коллеги тоже будут. ?Скажите
им, чтоб ничего не трогали и не топтались возле дома?, - распорядился он и
повесил трубку.
солнышком с широкой лукавой улыбкой. Минут через двадцать подкатил ?газик?,
а в нем - молодой лейтенант УГРО, шофер, фотограф и два сержанта. Лейтенант
оказался парнем распорядительным: одного подчиненного оставил у лагеря, дабы
сопровождать высокое питерское начальство; другой был отправлен в обход по
ближним и дальним соседям - не слышал ли кто пальбы, не видел ли
подозрительных рож под стрижкой бобриком; ну а все остальные, включая меня,
погрузились в ?газик? и отправились к фазенде.
вошел, а там?), пока фотограф, резво подпрыгивая и приседая, щелкал снимки с
крыльца и через окно, пока сержант, вернувшийся с обхода, докладывал о
скромных результатах (не знаю, не видел, не слышал) - словом, пока крутилась
вся эти кутерьма, миновала пара часов. Лейтенант отправил водителя в лагерь,
справедливо решив, что питерским гостям не одолеть колдобистой лесной
дорожки на ?Жигулях?;
два эксперта в штатском и, разумеется, еще один фотограф. Меня опять
допросили с пристрастием, засняли на пленку виды снаружи и изнутри, очертили
мелом контуры трупа, собрали в пробирку засохшую кровь, нашли и осмотрели
пулю, потом перенесли Сергея в ?газик? и приступили к совещанию. Участников
было четверо:
уловить немногое: ?Дней десять тут пролежал? Стреляли из ?Макарова?, в
висок? Казанские?.. Сомневаюсь. Свидетель (взгляд в мою сторону) упоминал о
вишневом ?мерсе?? Думаете, связь имеется?.. Почему же нет? Знакомый почерк
- ?Макаров? и приметная машина? Ну, машину тут никто не видел? В городе
видели, значит, связь была? Выходит, Танцор?.. Возможно? А он откуда? У нас
тут казанские плясуны, а о танцорах не слышно? Да все оттуда, лейтенант. Из
новых, из отколовшихся? Тот еще отморозок!..?
супругой Клавой и десятком взбудораженных односельчан. Выглядели они как
стадо лосей в преддверии массового отстрела. Петрович дернул меня за рукав:
непременным ритуалом, маленькой данью, снимаемой с городских. Он прикурил от
моей зажигалки, выпустил струйку густого дыма и произнес:
позапрошлый?
Ха-ароший ведь был мужик? В прошлом годе мы с ним пиво на станции пили? -
Тебе все пиво да пиво! - прошипела тетка Клава, но, развернувшись в мою
сторону, тут же сменила тон:
ее?..
смотрют? Чего глядят на энтих иродов? Иль они всех купили? - Вопрос был явно
риторическим, и тетка Клава, выдержав паузу, запричитала:
сигаретой. - Пиво я с ним пил? Тут, закончив совещание, к нам приблизился
остроносый майор Скуратов и велел очистить территорию от посторонних. Затем
он повернулся ко мне с явным намерением поговорить - но не для протокола, а
так, по душам. - Ну, что скажете, Дмитрий Григорьич?
Кипр? Или Мальорку, на худой конец?
был чулок, а в нем - миллион двести тысяч долларов в мелких ассигнациях. Я
их зарыл в лесу. Хотите, пройдемся до этого места? - Не стоит язвить,
Дмитрий Григорьич. Совсем не стоит, - с легкой обидой сказал остроносый.
поднял валявшийся у калитки ржавый гвоздик и с минуту разглядывал мое лицо -
будто выбирая, куда бы его воткнуть, в ноздрю или прямо в глаз. Было ясно,
что я ему не нравлюсь - как, впрочем, и он мне. Шумно выдохнув, он что-то
пробормотал о тайнах следствия, затем поинтересовался:
Действительно не знал. Ему доводилось тут бывать, а я не делаю секрета, где
спрятаны ключи.
времени столбе. Остроносый кивнул.
беседовали с Жанной Саидовной, с супругой Арнатова, и знаем, что он здесь
бывал. Знаем также, по какой причине. А вы мне ни полслова не сказали. - Это
их семейная тайна, - объяснил я. - Сами понимаете, Восток - дело тонкое.
вам напомню протокол? - Я поднял глаза к ясному синему небу и процитировал:
дружелюбно-соседские, но без детального проникновения в личную жизнь.
Стаканчик белого по праздникам и мелкие взаимные одолжения? - Мой взгляд
переместился на физиономию майора. - Вы ведь не спросили об этих мелких
одолжениях? Если б спросили, я бы, возможно, о них рассказал.
Березин Федор
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман