поэкспериментировать с разными веществами.
хлеботорговца, как на сумасшедшего. В мозгу профессора проносились дикие
картины: в его лаборатории стоит чан с опарой, какой-то железный ящик, и его
ассистент Ипполит Прынцаев изо всех сил вращает маховик, любуясь
выползающими из агрегата блинами...
Апышко, - получить блины румяные, желтые - нетрудно. А вот добиться ровного
золотого блеска...
проговорил профессор Муромцев, чтобы избавиться от разговоров о золотых
русских блинах.
Полагаю, испугаются. Побоятся отравиться. Или решат, что блины -
дьявольские, сатанинские. А что журналисты напишут? Впрочем, как бутафория
они должны смотреться хорошо
Стасов. - Мы вас еще не утомили, дорогой профессор?
Николаевича врасплох. - Мне полезно познакомиться со столь нетривиальными
идеями. Сидишь в своей лаборатории, думаешь, что занимаешься важным и нужным
человечеству делом, проводишь сложные и перспективные исследования.. А
выйдешь за пределы лаборатории, так сказать, в мир, в люди, и видишь: бедна
и убога твоя научная мысль... Человеческая фантазия обгоняет научный
прогресс.
застыла легкая улыбка. Мура же, явно потрясенная услышанным, переводила
взгляд с одного стасовского гостя на другого, кажется, в ее темноволосой
головке зрел очередной нетерпеливый вопрос.
- пророкотал Иллионский - Дело мое простое. Я собрал превосходную
антрепризу. И в день юбилея хочу показать грандиозный спектакль прямо под
окнами Зимнего дворца. С привлечением народа. Мои актеры изобразят нашествие
врагов. Ну всяких печенегов, половцев, татар, поляков, турок, французов. Я
сам в образе ангела-хранителя России встану рядом с бутафорской пушкой - она
будет стрелять холостыми зарядами по врагам, по требованию собравшихся
горожан, поющих "Боже, Царя храни". Но, конечно, никаких крови и трупов,
люди должны веселиться. Поэтому я хотел бы узнать, есть ли такой химический
состав, которым можно пропитать костюмы актеров, играющих врагов, чтобы
костюмы воспламенились холодным огнем, и враги, оказавшись голыми, убежали
под свист и улюлюканье зрителей. Потом эти же актеры появятся в других
костюмах - и снова убегут голыми... Представляете, как будет весело! -
Иллионский захохотал и захлопал в ладоши. - Государю это должно понравиться.
взгляды на порозовевших дочерей профессора Муромцева.
агрегат для выпекания блинов, приобрел я у другого горемыки еще одно
изобретение. Может вам пригодиться. Снаряд для усиления пушечных выстрелов.
Не желаете ли купить? Усилит звук вашей бутафорской пушки так, что будет
слышно в Шувалове, Сестрорецке, Тосно, Красном Селе, а может быть, и в
Кронштадте.
Мура, в которой неожиданно проснулся женский, практичный ум. Ей все
происходящее казалось необычайно интересным.
Брунгильды, неожиданно резко вступил ротмистр Золлоев, пожелавший внести
ясность в вопрос о пушечных выстрелах. - Но барабанные перепонки у народа
полопаются. И Государь Император может оглохнуть навсегда.
сопроводив свои слова эффектным театральным жестом, - пусть враги глохнут на
поле боя. А в столице этого не надо. Что вы скажете, господин профессор?
Можно ли с помощью вашей химии оголить моих актеров?
специальные быстрорастворимые костюмы. Если народ снабдить ведрами с водой и
поливать актеров - костюмы растворятся и враги оголятся.
стул и устремился к профессору. - Позвольте пожать вашу руку, господин
Муромцев! Я всегда верил в химию! А вы подсказали мне еще одну идею!
Потрясающе! Выстрел из пушки! Народный хор исполняет "Боже, Царя храни",
плещет водой из ведер в татар или поляков, и те позорно бегут от непобедимой
России!
Глеба Васильевича, засмеялись и зааплодировали.
Анемподист Феоктистович, - а здесь все довольно просто и может увлечь
участников торжества.
будут стоить быстрорастворимые костюмы? Хватит ли средств у вашей
антрепризы, Максим Леонидович? Николай Николаевич, не откажите, пожалуйста,
растолкуйте.
заставившего его почти вывернуть руку в плече, натянуто улыбнулся и встал со
своего стула:
играть врагов земли Русской, и дать краткое описание костюмов. Я поручу
своему ассистенту произвести необходимые расчеты. Тогда и будет ясно,
сколько потребуется средств.
потирающего руки.
ноздри его раздувались. - К сожалению, должен откланяться. Времени в обрез.
Необходимо еще подготовиться и к своему маленькому празднику.
Апышко.
дочери.
коммерсант Раймонд Шлегер, хлеботорговец Арсений Апышко, библиотекарь
Анемподист Кайдалов, азстер Иллионский-Третий и сам Стасов.
убранной золотистой головой - так что оставалось неясным, кому красавица
улыбалась. С некоторым опозданием Мура тоже поняла, что пора уходить, и,
поднимаясь со стула, случайно его опрокинула.
Оставив гостей на Кайдалова, Стасов вышел проводить барышень, за ним
последовал и Глеб Тугарин.
старалась также не мешкать. Она быстро накинула свою пелеринку, легко
втолкнула ботиночки в свои коричневые ботики. И пока горничная Стасова
помогала ей застегнуть ботики, Мура молча смотрела на сестру. Брунгильда уже
оделась и искала глазами свои ботики. Ее левая нога быстро нырнула в
малиновое нутро, а вот правая... Ни с первой попытки, ни со второй, ни с
третьей надеть его на туфлю не удалось. Губы Брунгильды задрожали, она
боялась рассердить своей медлительностью отца, она боялась, что стоящие в
прихожей мужчины будут смеяться, она чувствовала, что к глазам ее подступают
слезы...
Тугарина; он встал на одно колено, взял левой рукой непокорный ботик и
поднял взор к старшей дочери профессора Муромцева. В следующий миг
Брунгильда едва не потеряла сознание, потому что белокурый красавец поднес
ботик к губам и с чувством поцеловал его гладкий блестящий носик. Затем он
протянул правую руку к ножке красавицы, и она безотчетно оторвала ее от
пола. Туфелька легко и послушно вошла в податливую резину,
коленопреклоненный юноша встал во весь рост, сухо поклонился девушке и
сделал шаг назад.
художественного критика Стасова заставило профессора не прореагировать на
нелепую сцену. Он взялся за ручку входной двери. Понятливая горничная
бросилась отпирать засовы.
нашли время посетить старика, - широко улыбнулся Стасов, и профессору
показалось, что улыбнулся он злорадно: как же, организовать в своем
собственном доме такой театр! Сыграть такую комедию! Но хозяин продолжил
чуть виновато:
выслушивать чуть ли не по десятку подобных прожектов. А вдруг среди них есть
и стоящие?
приподнял шляпу и устремился в проем открывшейся двери.
поглядел на почти бежавших за ним, запыхавшихся дочерей.
показался самым интересным!
глядя на свой правый ботик.
рассказывали!