справился неплохо. Лайк был золотом для меня: на Планете у него нет друзей,
только случайные знакомые, которых за минувшие пять лет он и сам основательно
подзабыл. Все это подтвердила его память, перемещенная в мою черепную коробку за
три с половиной часа на операционном столе - в тот день, после аварии его
катера.
нам хотелось. Такой уж парень этот Лайк: всегда лез в самое пекло, даже когда не
требовалось. Смешно, но и в этом мы похожи. Его увезли со станции сразу после
перезаписи. Он выкарабкался, конечно: в наш век медицина почти всесильна...
преувеличивайте. Да и без сознания вы были всего лишь сутки - не так уж много.
поглазеть на ракеты. Откуда я знал, что он контрразведчик?
церемониям:
закончить свидание.
познакомиться.
встретимся.
я только сунул в щель жетон с номером. Проверка документов тоже прошла без
волокиты - таможенник изучил печать на паспорте и, козырнув, пропустил через
турникет на движущуюся ленту тротуара, которая и донесла меня до станции
монорельса.
- устают глаза, но все-таки не закрыл его шторкой телеэкрана. Меня мало
волновали новости дня: кто-то куда-то приехал, кто-то кого-то встретил, кто-то
что-то подписал - все это пестрой громкоголосицей долетало до меня из соседних
купе - вагон был почти пуст. Только в кресле напротив спал - или делал вид, что
спит, - высокий, длинноногий субъект лет под пятьдесят, что-нибудь вроде
коммивояжера, человека вечной профессии, которая сохранилась еще с незапамятных
времен и ничуть не думает уступать позиций в наш суетливый век автоматических
распределителей.
окном возникла бетонная стена станции с яркими пятнами реклам, и голос дикторши
сообщил:
добраться на аэробусах или на электролях. С благополучным прибытием.
электроль сразу у вокзала: дороговато, конечно, но пилоту в отпуске
позволительна такая пустяковая роскошь. Я спустился по эскалатору на широкую и
безлюдную площадь (рабочая окраина города, люди давно на заводах или в оффисах,
а для хозяек еще рановато) и пошел к стоянке электролей, машинально отметив, что
большинство пассажиров монорельса предпочли аэробус-омнибус на воздушной подушке
- пусть дольше, зато дешевле. Мой длинноногий спутник-визави тоже поплелся туда.
Тем лучше, а то я стал было сомневаться в крепости его сна в вагоне.
другим в щель на приборной панели машины и включил зажигание. Электроль -
прекрасная штука, если к тому же хорошо его водить. А я отлично его водил:
научили в свое время. Чему меня только не научили! Я вывел его со стоянки,
развернулся на площади и нырнул в туннель, который доставил меня на широкую -
идеальное покрытие! - магистраль, протянутую прямо по крышам домов. Где-то внизу
город жил своей "пешей" жизнью, а здесь, на двухсотметровой высоте, царствовала
скорость - всесильная госпожа нашего времени: "Пользуйтесь электролями - они
сэкономят вам кучу времени!", "Драг-сода - удобно, дешево, быстро!", "Автоматы
Стриббинса - делайте свое время", "Самый быстрый сон - сомниферы Пенна!" Быстро,
все быстро: быстро есть, быстро передвигаться, быстро спать, быстро жить, не
успеешь оглянуться - поезд уйдет, и ты останешься один на пустой станции,
догоняй, пытайся - где там!
разглядел нужное - Милтон-отель. Скоростной лифт доставил меня вниз, и я вышел
на широкую улицу - в пеструю толпу, в разноголосицу, в суету и спешку,
растворился в ней, потерялся - попробуй найди.
под бетонным козырьком, а швейцар довершал впечатление благополучия и
респектабельности, которое должно было ошеломить восторженного провинциала, не
приученного к мягким коврам, таинственному полумраку в просторном холле,
светомузыке на белой стене и королю-портье, вручившему мне ключ от царских палат
в две комнаты на тридцать втором этаже.
удобства, в меру микрофонов - в приемнике и в настольной лампе, хитрое кнопочное
устройство, вызывающее горничную или официанта, включающее телевизор и часы и
меняющее цвет оконных стекол - от белого до темно-синего.
пошел в душ.
не менее получаса, потому что, когда вошел в комнату, в пепельнице на журнальном
столике лежало четыре окурка. В кресле у окна сидел человек и с усмешкой смотрел
на меня. Я узнал его: это был тот самый длинноногий субъект из поезда, мой
спутник-соня, безобиднейший из безобидных - ах я кретин, просмотрел-таки
слежку...
открывать чужие замки?
улыбнулся, обнажив два ряда ослепительно белых зубов - вставные, что ли? - А
ваши мысли угадать нетрудно: вряд ли вы не заметили меня в поезде.
господа!
апреля вы не сможете получить в "Семи футах". Энтони провалился, Линнет не знала
об этом. Его взяли вчера люди Бигля. Слышали о таком?
над снами и всякое такое. Сволочь, не лучше Тейлора. Энтони провалился - Бигль
знает свое дело, - это сильно осложняет обстановку: я теряю явку. А тип в кресле
и вправду телепат, словно подслушивает мысли:
человеку - лет под пятьдесят, мешки под глазами, седина, - но все же старался
задать вопрос побезобиднее: если он знает пароль, бармена из "Семи футов" и
Линнет, то я ничем не рискую, если покручусь вокруг этих сведений.
друзей просто Джеффри. Профессия - коммивояжер. И еще я ваш связной.
приправа...
знал о нем. У Центра есть свои люди в здешнем сламе. Быть может, Мак-Брайт -
один из них: я не любопытен, а мне не сочли нужным сообщить координаты агентов.
Правда, шеф говорил о человеке, который, быть может, - он подчеркнул осторожное
"быть может" - появится, но потом, позже, когда я акклиматизируюсь в этом раю. А
если "позже" уже наступило? Энтони арестовали, явка провалена, и осторожное
"быть может" превращается в железное "непременно".
уже мог не ломать комедию.
всякой химии, гипномузыка. Сходите, сходите, лучшего места для первого вечера не
придумаешь. И Линнет захватите: будет с кем танцевать.