read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- шарах между ног. А он - хвостик в сторону. Надо быть извергом, чтобы
спокойно чувствовать такое. Я зубы сжал, еще немного и распиздонил бы всю
лабораторию. Тут вынимают мою малофейку, смотрят в микроскоп, а она ни
жива, ни мертва: и в газ суют для активности, потом отделили одного
живчика от своих родственников и в искусственную матку поместили.
"Господи, - думаю, - куда же мы забрели, если к таким сложностям
прибегаем? Кто эту выдумал науку? Пойду лучше по карманам лазить в
троллейбусе "букашка" и в трамвае "аннушка". Особенно это меня разобрало
на эту матку искусственную. Шланги к ней тянутся, провода, сама блестит,
стрелками шевелит, лампочками, сука такая, мигает, а рядом четыре
лаборантки вокруг нее на цыпках бегают, следят, и у каждой по матке, лучше
которых не придумаешь, хоть у тебя во лбу полтора с дюймом. И поместили
туда Николай Николаевича! А что, если он выйдет оттуда через девять
месяцев, а глаз у него правый нейтроном выбит и ноги кривые, и одна рука
короче другой, вместо жопы - мешок, как у кенгуру, хуй бы ей в сумку? А?
Чую: говно ударило в голову. Хорошо, Влада Юрьевна спросила:
- Вы о чем задумались, Николай?
- Так, прогресс обсуждаю про себя, - говорю я и в обе фары уставился
на нее, сердце стучит, ноги подгибаются, дыханья нет. Любовь! Беда!
Вечером беру спирт, закусон и иду на консилиум к международному урке.
Так и так, говорю, что делать?
- Не с твоим кирзовым рылом лезть в хромовый ряд. На деле этом грыжу
наживешь и голой сракой об крашеный забор ебнешься, - говорит урка. -
Забудь!
- Пошел ты на хуй малой скоростью, - говорю.
- Хороший ответ, молодец! Вот если бы так в райсобесе отвечали, то
никакой бюрократии в государстве не было бы. А то тянут-тянут. Патриотизма
в них ни на грош.
Урка пенсию по инвалидности хлопотал, оно видать, задумался, приуныл,
и я покандехал до дому. В сердце сплошной гной, в пору подсесть и
перезимовать в Таганке всю эту любовь. Мочи нет. И даже не думаю, есть ли
у нее муж, или его нет, насрать мне на все, глаза на лоб лезут, и учти,
дело не в половой проблеме. Бери выше. Ночь не спал, ходил, голову обливал
из крана, к Кизме постучал. Он не пустил, может, спал. Утра не дождусь.
Как назло, часы встали, взямши с хера пример.
Прибегаю я в лабораторию, все Владу Юрьевну с чем-то поздравляют,
руки трясут, в руках у нее букет, она головой кивает по-княжески. С высоты
увидела меня, подходит, дает цветочек. Кизма же, заметил я, плачет тихо.
Слезы текут.
- Николай! Для вас это тоже праздник своего рода.
У меня рыло перекосило шесть на девять. И что бы ты думал?
Оказывается, Влада Юрьевна попала от меня искусственно в первый раз то ли
в РСФСР, то ли во всем мире. Как, как? Ну, и олень сохатый! На твои рога
только кальсоны вешать, а шляпу - большая честь. Голодовку когда объявлял?
А я объявлял. Меня искусственно кормили через жопу. Ну и навозились с ней
граждане начальники! Только воткнут трубку с манной кашей, а я как пердну
- и всех их с головы до ног. Они меня сапогами под ребра, газы спущают,
опять в очко кашу или первое, уже не помню. А я опять поднатужусь, кричу:
"Уходите, задену". Их как ветром сдуло. Откуда во мне бздо бралось - ума
не приложу. От волюнтаризма, наверное.. а может, от стального духа.
Веришь, перевели меня из казанской тюрьмы в Таганку, чего и добивался.
Похудел только.
Короче, Владе Юрьевне вставили трубочку, и по трубочке мой Николай
Николаевич заплясал на свое место. Вот в какую я попал непонятную историю.
Не знаю, как быть, что говорить. Только чую - скоро чокнусь. Мне бы
радоваться, как папаше будущему и мать своего ребенка зажать и поцеловать,
а я стою в тоске и думаю: "Ебись ты в коня вся биология, жить бы мне сто
лет назад, когда тебя не было".
Смотрю на Владу Юрьевну, вот она - один шаг между нами и не перейти
его. А в ней ни жилочка не дрогнет, ни жилочка. Сфинкс! Тайна! Вроде бы ей
такое известно, до чего нам, мудакам, не допереть, если даже к виску
молоток приставить. Однако беру психику в руки.
- Вы, Николай, не смущайтесь, ни о чем не беспокойтесь. Если хорошо
кончится, вы дадите ему имя. Я вас понимаю... Все это немного грустно, но
наука есть наука.
И чтобы не заплакать, я ушел в свою хавирку, лег, мечтать стал о
Владе Юрьевне, привык на нарах таким манером себя возбуждать. Мастурбирую
и "Далеко от Москвы" читаю. В лаборатории вдруг какой-то шум. Я быстро
струхнул в пробирку, выхожу, несу ее в руке, а там, блядь, целая
делегация: замдиректора, партком, начкадров и какие-то, не из биологии,
люди. Приказ читают. Кизме лабораторию упразднить, лаборанток перевести в
уборщицы, а на меня подать дело в суд - ни хуя себе уха - за
очковтирательство, прогулы и занятия онанизмом, не соответствующие
должности референта. А за то, что я уборщицей по совместительству, содрать
с меня эти деньги и зарплату до суда заморозить.
Я как стоял с малофейкой в руках, так и остался стоять. Ресничками
шевелю, соображаю, какие ломаются мне статьи, решил уже - сто девятая -
злоупотребление служебным положением, часть первая. А замдиректора еще
чего-то читал про вредительство в биологической науке, и как Лысенко их
разоблачил, насчет империализма-менделизма и космополитизма. Принюхиваюсь
- родной судьбой запахло, потянуло тоскливо. Судьба моя пахнет сыро, вроде
листьев опавших, если под ними куча говна собачьего с прошлого года лежит.
- Вот он! Взгляните на него! - замдиректора пальцем в меня тычет, -
взгляните, до каких помощников опустились наши горе-ученые, так любившие
выдавать себя за представителей чистой науки. Чистая наука чистыми руками
делается, господа менделисты-морганисты!
Челюсть у меня - клацк! Пиздец, думаю, тут окромя собственной судьбы
еще и политикой чужой завоняло. С ходу решаю уйти в глухую несознанку. С
Менделем я не знаком, на очной ставке так и скажу, что в первый раз вижу и
что таких корешей "Политанией" вывожу, как лобковую вшу. А насчет
морганизма прокурору по надзору скажу прямо, что моей ноги в морге не было
и не будет, и мне не известно, ебал кто покойников или не ебал. Чего-чего,
а морганизма, сволочи, не пришьете. За него больше дают, чем за живое
изнасилование. Это ты уж у прокурора спроси, извилина у тебя одна, и та на
жопе, причем не извилина, а прямая линия. Не перебивай, лох корявый!
Прибегает академик, орет: "Сами мракобесы!" а замдиректора берет у
истопника ломик и - шарах! - этим ломиком по искусственной пизде.
- Нечего, - говорит, - на такие установки народные финансы тратить.
Пробирку у меня из рук вырвал, выбросил, гад такой, в форточку. Из
этого я вывел, что он уже не зам, а директор института. Так и было. Кизма
вдруг захохотал, академик тоже, Влада Юрьевна заулыбалась, народу набилось
до хера в помещение, академик орет:
- Обезьяны! Троглодиты! Постесняйтесь собственных генов!
- У нас, с вашего позволения, их нету. У нас клетки! - отбрил
замдиректора. - Признаетесь в ошибках?
Потом составляли кому-то приветствие, потом на заем подписывали, и
меня дернули на заседание научного совета. И вот тут началась другая
свадьба, убрали говно собачье из-под осенних листьев, выкинул я его
собственными руками. Но по порядку...
Поставили меня у зеленого стола и вонзились. Мол, зададут мне
несколько вопросов и чем больше правды я выложу, тем легче мне будет, как
простой интеллигентной жертве вредителей биологии. Задавать стал
замдиректора.
- В каких отношениях находится Кизма с Молодиной? Писал ли за нее
диссертацию и оставались ли одни?
Я тебе разыграл допрос по порядку.
- В отношениях, - говорю, - научных. На моих глазах не жили.
- Говорил ли академик, что сотрудники Лепешинской только портят
воздух?
- Не помню. Воздух все портят, только одни прямо, а другие -
исподтишка.
- Вы допускали оскорбительные аналогии по адресу Мамлакат Мамаевой?
- Не допускал никогда. Уважал с детства.
Я сразу усек, что донос тиснула одна из лаборанток. Больше некому.
- Кизма обещал вам выдать часть Нобелевской премии?
- Не обещал.
- Кто делал мрачные прогнозы относительно будущего нашей планеты?
- Не помню.
- Как вы относитесь к бомбардировке вашей спермы нейтронами,
протонами и электронами?
- Сочувственно.
- Обещал Кизма сделать вас прародителем будущего человечества?
- На хуй мне его надо? - завопил я. - Первым по делу хотите пустить?
- Не материтесь. Мы понимаем, что вы жертва. Что сказал академик
насчет сталинского определения нации?
- По мне все хороши, что жид, что татарин, лишь бы ложных показаний
на суде не давали.
- Почему вы неоднократно кричали? Вам было больно?
- Приятно было, наоборот.
- Вам предлагали вивисекцироваться?
- Нет, ни разу.
- Вы знаете, что такое вивисекция?
- Первый раз слышу.
- В чем заключалась ваша... ваши занятия?
- Мое дело дрочить и малофейку отдавать. Больше я ничего не знаю.
- Как относились сотрудники лаборатории к Менделю?
- Исключительно плохо. Неля даже говорила, что они во время войны
узбекам в Ташкенте взятки давали и вместо себя в какой-то Освенцим
посылали. И что ленивые они: сами не воюют, а дать себя убить -
пожалуйста.



Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.