потому что не знал, чему верить. Поэтому он не верил никому, в том числе и
философам, объяснявшим мир с суровых позиций диамата. Хотел во всем
разобраться сам, но - как?
достаточно. В школе Рома шел на медаль. Значит, нужно было работать. Но он
не мог заставить себя делать больше того, что получалось само собой. Отец
уже не определял ни круг его чтения, ни желаний или склонностей. Роман
уважал отца, понимал теперь, что именно произошло в сорок девятом, отец
как-то рассказывал друзьям о своих мытарствах. Долго рассказывал, он не
любил вспоминать, но в тот вечер что-то нашло на него, и он говорил долго,
его ни разу не прервали, рассказ был страшен, и Рома слышал почти все - он
сидел, как мышь, на кухне и будто бы готовил уроки.
слушался его беспрекословно и, когда бывал не согласен или хотел вспылить,
вспоминал детали отцовского рассказа, представлял себя стоящим перед
членами Особого совещания - ему воображались три человека во френчах, и он
слышал, как тот, что в центре, монотонно читает заключение тройки -
двадцать пять лет лагерей с последующим пятилетним поражением в правах за
шпионскую деятельность в пользу английской разведки. С отцом Рома никогда
больше не спорил, но, став старше и определив себе жизненный путь, он и не
советовался, потому что знал: отцу его планы не понравятся, а перечить он
не сможет.
поставил, скорее всего, не имеет решения. Ни доказать, ни опровергнуть
существование так называемых паранормальных явлений он не сможет. Верить
же или не верить - не желал.
возраста. Нужно создать теорию, с помощью которой можно было бы проверять
на истинность каждое явление в любой области науки.
Тот был на два года старше и уже заканчивал школу. Разумеется, не этим он
привлекал Рому. В характере Борчаки были два качества, которых Роме
недоставало. Во-первых, Борчака был упорным до фанатизма. Рома считал, что
именно ослиного упрямства ему не хватает. Борчака, говорят, несколько
суток провел под окнами одного старикана, который имел дома некий предмет,
необходимый Борчаке. Что это был за предмет, никто не знал, потому что, ко
всему прочему, Борчака умел молчать. Своего он добился - старикан сыпал
проклятиями, но предмет отдал. Второй чертой характера Борчаки, которой
завидовал Рома, была потрясающая коммуникабельность. Рома занимался своими
"метафизическими изысками" тихо, в школе о его увлечении мало кто знал.
Осталось неизвестным, где Борчака проведал, что девятиклассник Рома
Петрашевский увлекается телепатией, в которой ни бельмеса не понимает. Как
бы то ни было, Борчака подошел к Роме на перемене и сказал: "Давай
поговорим". Результатом разговора стала их дружба, продолжавшаяся три
года.
примером и антипримером. Разумеется, примером упорства. Когда-то в город
приезжал Вольф Мессинг и выступал с "психологическими опытами". После
концерта Борчака сказал: "Я научусь делать то же". И учился, тренируя
чувствительность кожи ладоней, пальцев, наблюдательность и, как потом
выяснил Рома, способность мистифицировать окружающих. Когда Рома впервые
попал к Борчаке домой, тот уже умел ощущать идеомоторные движения
партнера, то есть, в сущности, действительно проделывал то же, что и
Мессинг: держал человека за руку, повторял "думайте, думайте" и
безошибочно находил заранее спрятанный предмет.
второй план. Боря тренировался, а Рома перепрятывал предметы, покорно
протягивал левую руку и усиленно думал, куда Борчака должен идти, чтобы
найти спрятанное. Боря уверял, что каждый "простой советский человек" при
желании и усердии сможет этому научиться. В отличие от Мессинга, он был
убежденным материалистом. Впрочем, был он немного и фокусником, вовсе не
ограничивая свою деятельность простым повторением опытов Мессинга. Он
научился читать записки в запечатанных конвертах, прикладывая их к затылку
и глядя при этом на какой-нибудь блестящий предмет. Это был, конечно,
фокус, который получался лишь в хорошей компании, уже настроившей себя на
то, что Боря умеет все. Вера, как убедился Рома, - великая сила,
заставляющая принимать за чистую монету даже явное жульничество.
предел, и он решил поднять свой престиж на бесконечную высоту. Рома,
привыкший к странностям приятеля, тоже растерялся, когда Боря неожиданно
заявил: "Да это что! Я и летать, вообще-то, могу!" И пошел к балкону.
Стояла весна, балконная дверь была распахнута настежь, а квартира, где они
веселились, находилась на пятом этаже. Рома потом спросил приятеля, что бы
он сделал, если бы его не удержали двадцать рук. Борчака только махнул
рукой и сказал: "Да ну... Так и должно было быть. Людей чувствовать надо,
понял? Все, конечно, материально, но есть еще психология, правильно?"
хотели не только делать что-то, но и сказать нечто важное миру и
человечеству. Борчаке предстояли выпускные экзамены, но, вместо того,
чтобы готовиться, он приходил к Роману, и они, споря и выходя из себя,
написали опус о том, что к Вильяму Шекспиру явился из будущего
путешественник во времени и надиктовал великому англичанину не только
сюжеты, но и много готовых стихов из "Гамлета, принца Датского".
Фантастики в середине шестидесятых издавалось все больше, интерес к ней
возрастал, но книги можно было еще покупать в магазинах. Читали они много,
но сюжет с Шекспиром им не встречался, они считали себя
первооткрывателями, разумеется, ошибаясь в этом, как и во многом другом.
Они еще не знали, что дружбе их скоро придет конец, что каждому уготована
своя судьба, что Боря поедет в Новосибирский медицинский, где есть кафедра
церебральных аномалий, и после этого они не будут видеться лет пятнадцать.
А встретятся в Москве, где Борис будет жить один после развода, вспомнят
прошлые забавы, и врач-психиатр Борис Наумович Шлехтер расскажет о том,
что завтра уезжает насовсем и собирается открыть в Нью-Йорке собственную
клинику. О причинах решения друга Роман Михайлович спрашивать не будет.
материальным был только рассказ о Шекспире, все остальное отложилось в
характере - упорство, некоторый даже фанатизм в достижении цели. То, чего
не мог сделать отец, добился друг.
рукопись в кипе старых бумаг, которые Таня приготовила сдать в макулатуру
в обмен на абонемент Пристли. Р.М. перечитал рассказ, тихо ужаснулся и
позволил Тане избавиться и от рукописи, и от скрепленного с ней
отрицательного отзыва из журнала "Техника-молодежи".
Фундаментальную библиотеку, где и проводил все время, свободное от
школьных занятий. Первой книгой, которую Рома прочитал (впрочем, не до
конца), была "Белая и черная магия" издания двадцатых годов. Книга его
поразила - вовсе не глупостью, как он ожидал, а точными описаниями
процедур, которые необходимо выполнять, чтобы вызвать духов, впечатляющими
описаниями странных явлений и видений, возникавших у людей, общавшихся, по
их словам, с потусторонней силой. Было ли во всем этом какое-то
рациональное зерно или только и исключительно шарлатанство? Разумеется, за
один вечер Рома успел только перелистать книгу и прочитать две первые
главы. Он отложил ее и пришел на следующий день. Однако, в подсобном фонде
книги почему-то не оказалось. Пришлось заполнять новое требование. Через
полчаса Роман получил отказ с припиской, что означенной книги вообще нет в
библиотеке. Рома кинулся к каталогам - вчера карточка была, сегодня она
исчезла! Он обратился к библиографу и узнал, что книга оказалась в
основном фонде по ошибке, ее никогда не заказывали, Роман оказался первым
за много лет. Ошибку обнаружили и исправили, потому что книги такого рода
хранятся в спецфонде и выдаются только по особому разрешению и только
тому, кто работает над диссертацией, в которой клеймит буржуазные
философские течения и всякое мракобесие.
есть голова на плечах и желание разобраться в чем-то самому, он не может
доставить себе такое удовольствие. Объяснение библиографа было
исчерпывающим: "Ты поймешь так, другой иначе, что это будет? Читай курс
философии, мальчик, там написано, как нужно понимать".
скучно. И нет конкретного объяснения. Бога нет? Нет. Черта нет? Нет.
Ведьмы есть? Откуда им взяться, если нет ни бога, ни черта? Значит, все
сплошное надувательство и массовый психоз.
фокусников. Может, даже все телепаты жулики. Но кто может утверждать, что
из правила нет исключений? Кто проверял? Роману нравилось ленинское
"доверяй, но проверяй". Он доверял физикам и философам, которые
утверждали, что ведьм нет и быть не может. Но ведь он доверял им и тогда,
когда они утверждали, что кибернетика - порождение буржуазной науки.
пылящихся в запасниках или в чьих-то скрытых от любопытного взгляда
домашних библиотеках, он не сумеет ничего толком для себя уяснить. Он мог
только доверять, не проверяя.
Решил поступать на физический факультет: физика обещала более общий взгляд
на мир и явления, хотя к тайнам человеческого сознания ближе была
биология. Роман, однако, решил, что близость эта только формальна; лучше
рассматривать мир как целое и не зашоривать себе с самого начала поле
обзора постулатами биологической науки.
себе задания, письменно, по пунктам, отчитывался в выполнении и объявлял
Мурич Виктор
Курылев Олег
Контровский Владимир
Ильин Андрей
Белов Вольф
Сертаков Виталий