озера он строит что-то из круглых камней. Дети рядом, им хорошо. А мне
все-таки не очень. Беспокоит Ионыч. Он как-то стих, задумался. Если уж не
врать хотя бы себе самой, то мне совсем небезразлично его состояние.
Потому что... да не все ли равно почему?
возвращается к той планете.
когда-то возмущенно отвергала мое предположение о том, что инопланетяне
выбрали тебя для контактов.
можешь, например, представить, что это я тот самый инопланетянин с той
самой планеты, которая тебе снилась? Потому, наверное, и снилась, что тебя
хотели приучить к мысли о ее существовании. Можешь?
краснокожих, или Маугли, или кем-нибудь еще. И я вхожу в его игру, мне
интересно продолжение этой сказки.
представителю другой цивилизации нужно от меня, простой машинистки? Мог бы
выбрать для контакта кого-нибудь поумней.
просто красивым. Мне нравится смотреть на него. И почему-то немного
грустно. Будто-я прощаюсь с ним. Будто он и вправду прилетел откуда-то
издалека и может исчезнуть в любую минуту...
воде, теперь жди ангины. Я вытираю ему руки, ворчу. Наконец-то просыпается
Светка. Она уже проспала одно кормление и теперь не дождется очередного,
придется ломать график.
пластмассовые чашки, которые тоже захватил мой хозяйственный сын. Пока
мужчины завтракают, мы со Светкой перебираемся в тень кизилового куста и
тоже кормимся.
голоса.
полуоткрытым ртом, увидев, чем питается Светка.
одно кормление, днем нам своего молока хватает. Ну что стоишь, разинув
рот? Ты что, не знаешь, почему ребенок называется грудным? Конечно, это
тебе не инкубатор.
нравится, но все же... Или это уже у меня крест такой - влюбляться в
мужиков с какими-то отклонениями? Стоп, говорю я себе. Почему это слово
возникло? Никто ни в кого влюбляться не собирается.
берега, забираемся в чащу, собираем кизил и шиповник, сушим на орешнике
Светкины пеленки. Антон перепачкался, порвал куртку, но доволен ужасно.
Светка почти все время спит, молчит даже в мокрых пеленках, случай
небывалый. Интересно, что эта спящая красавица устроит мне ночью?
планете. Он настолько вошел в роль пришельца, что уже в земных делах
начинает меня расспрашивать так, будто в самом деле с луны свалился.
высокого уровня развития, что могут посещать другие планеты, не обременяя
себя космическими кораблями и прочим тяжеловесным и не всегда надежным
оборудованием. Они пересылают себя, как луч, материализуясь в нужном
месте, предстают перед обитателями других планет в приемлемой для тех
форме.
ученые считают, что жизнь каждого существа в Галактике, оборвавшись на
одной планете, продолжается на другой. И даже приняв другие, присущие этой
планете формы, все равно сохранит в себе остатки старей.
планете, продолжают жизнь на нашей. Я пыталась возразить Ионычу, но у меня
не хватило знаний. Тогда пошли в ход эмоции.
Послушаешь тебя, и выходит, что мои дети, рожденные и вскормленные мною,
были когда-то неведомыми существами, бесполыми, не имеющими детства,
проживавшими жизнь без любви на планете с желтым небом. А куда же ты тогда
денешь поколения наших предков? Ведь мы не первые люди на Земле. Вообще,
Ионыч, все это попахивает мистикой, какое-то переселение душ. И потом,
даже если согласиться с тобой и предположить, что ты прилетел откуда-то
издалека, снова выходит неувязка. Что тебе здесь делать, в нашем городе, в
маленькой редакции? Место пришельца в крупном научном центре, где его
мысли могут выслушать умные люди, а не бестолковые машинистки вроде меня.
Нет, Ионыч, не вяжется все...
странного секретаря, но что-то меня смущает. Может, он задумал
какой-нибудь фантастический роман, сейчас все фантастику пишут, мода такая
пошла, и на мне проверяет свои мысли, предположения? А может быть, у него
и вправду не все дома?
он сюда прилетел, и здесь знать не должен. Он долго считал и узнал, что в
определенный год, в определенном месте, у определенного человека появится
ребенок, который там много веков назад был известным ученым.
наш город, определенный человек - я, а ребенок - моя Светка. Моя маленькая
дочь, которая пока только и умеет, что пачкать пеленки, могла,
оказывается, быть когда-то великим ученым, основателем той самой теории о
переходе разумных существ с планеты на планету.
поддержала, как вначале, его игру, но в меня прочно вселился дух
противоречия. Продолжала настойчиво возражать. Опять не ладится у этих
умных с желтонебой планеты. Мы - не они. У вас мужчины и женщины, дети и
старики. Наверное, их великие не очень великие попадают куда-то еще, не к
нам. Ведь мы так не похожи на них.
письмо от Сережи.
ничего не умеющие, ни за что не отвечающие люди? - спросила я.
женщина.
воспитывать детей? Самой добывать себе пропитание, не рассчитывая ни на
чью помощь? Ты разве не видишь, что ты самодостаточна и в принципе никто
тебе не нужен?
желающий понять.
Вернее, говорил Ионыч, а я слушала и уже почти не спорила с ним.
между полами, потому что грани между нами стираются, и примеров тому
множество. Он приводил наизусть целые страницы из нашумевших газетных
дискуссий о том, кого нужно беречь - мужчин или женщин, и получалось, что
наши отчаянные попытки разобраться в том, кто есть кто, просто не нужны.
Мы сопротивляемся нормальному ходу вещей и пока не знаем, что со временем
эти понятия отпадут, как ненужные, и все станет на свои места. Та есть
будет, как на планете с голубым солнцем.
более, что здесь, на родной, было так хорошо.
Ионычу о том, что связывает меня с этими местами, но потом не стала. Он
весь в этой своей планете. Что прибавит к его научным фантазиям еще одна
земная любовная история? Ведь там, под желтым небом, люди свободны от
этого чувства и счастливы тем, от чего мы чувствуем себя особенно
несчастными.
Ионыч должен исчезнуть. Так же внезапно, как однажды появился. И я решила
снова вернуть его к сказке.
ну, как ты говоришь, нелегально, он долго смог бы пробыть у нас?
мою инопланетную сущность и теперь интересуешься сроками пребывания?
была грустной, а глаза невеселыми.
раз, когда мы с Антоном впервые узнали о далекой планете. Потом сын ушел
спать.
уходил сам, не считая даже нужным ставить меня в известность.
принято провожать человека, отбывающего в дальнее странствие.