ее учебникам в это время уже учились правнуки великих героев.
Именно Титании принадлежит авторство золотой надписи на воротах всех
мавзолеев планеты, на всех братских надгробиях, условных и конкретных,
надписи, сделавшейся эпиграфом к Великой книге павших. Вот она: "Мы не
должны уповать на стихию, уносящую разом несколько человек, ведь нам так
нужны братские могилы! Братские могилы - заповедники совести, они украшают
нашу жизнь! Без них наша духовная жизнь была бы бедна, а телесная
невыносима.
Вечная слава ночным санитарам мавзолеев и бульдозеристам братских могил!
Вечная слава стремящимся пасть смертью храброй! Слава уже спящим в
мавзолеях, и только что павшим, и развеянным ядерным ветром - тоже слава!"
Первую практику, сразу после школы, Титания проходила в центральном военном
госпитале в Алтане. Это были годы великих открытий. Как раз, когда девушка
пришла в госпиталь санитаркой, раненым активно прививали чуму, холеру,
брюшной тиф; госпиталь кипел в работе. Врачи трудились по двадцать три часа
в сутки. Час наркоз-сна, усиленное электропитание и опять к хирургическому
столу. В те годы действующих армий существовало всего четыре, и, когда
впервые в истории науки госпиталь бомбили газовыми бомбами, Титания по
маркировке неразорвавшегося снаряда точно определила: бомбили самолеты
красно-белых. Титания предложила при следующей бомбардировке самим изнутри
взрывать палаты с больными. После этой акции ее приняли в институт без
экзаменов. У летчиков оставалось впечатление, что задание выполнено, на
самом же деле жертвенные взрывы разносили на куски только отделения с
безнадежными больными, давая выздоравливающим бойцам надежное прикрытие.
Она шла по палате с высоко поднятой головой, размахивала стоцветным флагом
и громко пела военную песню, когда санитары минировали койки. Она выступала
с зажигательной речью на митингах.
- Взрывать безнадежных, спасать надежных! - звенел ее молодой голос. -
Главное - не победа, главное - процесс. Любые последствия войны позитивны,
даже если девяносто девять процентов от общей численности воюющих сторон
уничтожено, последний процент окупает работу, переводя ее в новое качество.
Она была хороша, стройная прямая девушка с шелковистой коричневой челкой и
стриженым затылком. Из-под челки сверкали, как на профессора, принимающего
зачет, так и на врага с огнеметом в руке, задорные ее глаза. Ее длинные
красивые ноги ступали легко и быстро, вне зависимости, ступали они по
изрытому взрывами полю, или по сверкающему паркету институтского вестибюля.
Ее походка вошла в поговорку и сделалась именем нарицательным: "ИДЕШЬ, КАК
ТИТАНИЯ". Ее изящный реверанс, когда юбочки чуть приподняты, а взор чуть
потуплен, ее изящный реверанс перед взводом, готовым привести приговор в
исполнение, ее изящный реверанс подле выщербленной кирпичной стены вошел в
историю войн. Этот реверанс никому не удалось повторить, многие пытались,
но пуля всегда оказывалась быстрее скромной девической улыбки.
Проект: личность против армии, по сути своей носивший чисто феминистический
характер и послуживший впоследствии материалом для споров и научных дуэлей,
для десятков монографий и сотен восторженных эссе, был, о чем знали
немногие, всего лишь маленьким пари, между двумя подругами, снайпером Ли -
китаянкой с железной рукой, и аристократичной Титанией.
Титания утверждала, что успеет в расположении вражеского штаба вступить в
половую связь и в момент оргазма коротким ножом уничтожить больше офицеров
противника, нежели за тот же отрезок времени, китаянка Ли, снабженная
винтовкой с оптическим прицелом сделает то же выпущенной с большого
расстояния точной холодной пулей.
Победительницы не оказалось. Когда Титания вонзила свой нож в горло
генерала В. прямо в его рабочем кабинете, пуля Ли пробила голову того же
генерала. Он был девяносто пятым на счету обеих соперниц. В следующие
минуты спецотряд огнеметчиков смел дерево, на котором в теплом гнездышке с
комфортом устроилась Ли, а Титанию тут же в кабинете арестовали и через час
приговорили к расстрелу. Титанию спас реверанс перед строем, прах китаянки
был развеян по ветру над древней рекой.
Титания была самым молодым аспирантом на кафедре ветеранов. Проходя
преддипломную практику, она первая в своей работе соединила понятия
морального долга и ответственности перед неодушевленной техникой. Это она
ввела определение: "не захочешь умирать - не умрешь, был бы на то приказ" и
провела серию удачных экспериментов. Когда количество стариков в армии за
один только год возросло на полтора процента, а среди павших снизилось на
сорок процентов, Титания получила докторскую степень. В восемьдесят лет она
могла уйти на пенсию, на заслуженный отдых, и проходить стажировку по
статусу пенсионеров в тыловых деревнях, где кроме напалма и парализующих
газов больше ничего не было, но она осталась в строю.
Теперь она проходила пятую стажировку. Во внутреннем карманчике платья был
зашит мандат, вечные контактные линзы питали глаза. Мрак висел над
джунглями, но Титания неплохо ориентировалась и по запаху. Ветераны имели
право на льготы, и теперь она хотела воспользоваться одной из своих
многочисленных привилегий.
Глава 5. В БОЯХ
ный свет. Грохотало и подпрыгивало где-то недалеко эхо боя. Ночная духо-
та потом и остро пахнущей сыростью заливала глаза и рот. Ноги скользили,
ветки резали лица, а шея у каждого бредущего сквозь джунгли сама собою
укорачивалась, когда возникал далекий назойливый писк железных бомбост-
рекоз.
Из-под острого полудиска луны почти бесшумно выныривали один за другим
бронекомарики из сопровождения стрекоз. Титания не ответила, она даже не
подняла голову.
Прислали агентуру на картошку! Должна-то она была всего-навсего проко-
пать в минном поле для меня проход, и взрыв-клубни сдать под расписку!
Зачем, спрашивается, полезла с десантником целоваться?! Одно слово -
первый курс!"
мировал:
риком ей в лицо. Девушка поежилась от света, брызнувшего в глаза. Разор-
ванное, кое-как завязанное на ней платье, все время соскакивало, и она
удерживала его обеими руками.
прикидывая на глаз расстояние до замыкающего гливера. - Соображает! Но в
ее возрасте я бы и одна здесь управилась."
две большие желтые фары над палаткой Эпикура, большой темный крест на
вздуваемом ветром брезентовом боку, низенький столик, все еще разбросан-
ные на нем документы. Медленно двигались высокие тени приплясывающих
возле котла гливеров. В те редкие моменты, когда стрельба и взрывы сти-
хали, оттуда долетали всплески губной гармошки, обрывки сальных шуточек
и неприятный резиновый скрип спецкомбинезонов.
по памяти:
табаком, выпить тридцать грамм спирта... - он поперхнулся, вероятно,
утеряв точный текст инструкции. - И вообще, туалет... Два шага в сторону
и присела под кустом!
усикам и кривой челке, совсем еще мальчик. - Давай-давай! - он помахал
своим тяжелым оружием. - Под кустом!
девушка. - Разве полагается?
вер, даже в полной темноте можно было заметить, как он крутит головой на
своей тонкой шее. - Но спирта у нас все равно нет!
срубали над головами листву.
лицо с бегающими глазами.
чего это!? Это не по уста-ву-у-а!!!