очень чутко чувствует перемены в обстановке. Мне не хотелось бы попасть во
враги человеку в резиновом плаще. Это Дзержинский?
чуть-чуть поддалась, и затем ее застопорило.
Так что не притворяйтесь. Вы видите, что на дожде по недоразумению остался
пожилой человек. Откройте дверь и впустите его, пока я сбегаю за помощью. Вы
меня слышите?
по-человечески, я возьму камень и стану молотить им по вашему стеклу, пока
вы не сдадитесь!
ногой. Хоть глаза Лидочки давно уже привыкли к темноте, тьма в машине была
куда более густой, чем снаружи, и она скорее угадала, чем увидела, что там,
скорчившись, сидит закованный в кожу шофер Алмазова, выставив перед собой
револьвер.
решительный, голос. - Давай, давай, давай!
цепкие пальцы Александрийского вцепились ей в рукав и тянули прочь от
машины.
ему и отступить. На секунду мелькнули растопыренные пальцы, которые потянули
на себя дверцу машины. Дверца хлопнула - и стало тихо - как будто скорпион
сам себя захлопнул в банке и ждет, кто сунет руку, кого можно смертельно
ужалить?
совсем один, и ему кажется, что все вокруг враги. А мы с вами хотим
захватить государственную секретную машину и умчаться на ней во враждебную
Латвию.
любой момент шофер может открыть огонь по белополякам.
не опираться он не мог, хоть был очень легок и стеснялся своей немощи.
сказал, но Лидочка почувствовала, что он уже устал, - по давлению его
горячих пальцев на ее руку, по тому, как он реже и тяжелее переставлял
трость.
как обращение к малышу.
жаба.
понаслышке и с детства боялась этих слов. Что может быть страшнее для живого
детского воображения, чем образ мерзкой жабы, сидящей в груди человека и
мешающей ему дышать.
приступа у меня в сердце образовалась аневризма, это ничего вам не говорит,
но означает, что я могу дать дуба в любой момент - стоит сердцу чуть
перетрудиться.
сказал:
простите, величать?
понесло в это богоспасаемое "Узкое".
Григорьев, с которым она трудится в Институте лугов и пастбищ, составив
атлас луговых растений, наградил ее путевкой в "Узкое" ввиду ударного и
качественного завершения работы.
потому что на ходу ему трудно было дышать.
получаются акварели и рисунки тонких вещей - например, растений. И мне
нравится такая работа.
вам подарю.
устроены лестницей. Через весь парк. Только теперь они запущены... Простите,
Лида, но я попросил бы вас остановиться - мне что-то нехорошо.
что делать с человеком, у которого грудная жаба, и страшно было, что он
может умереть, - он был такой субтильный...
железных прутьев были распахнуты и покосились - видно, их давно никто не
закрывал.
Александрийский. - Я обопрусь об этот столб, И буду терпеливо ждать помощи.
Вам меня в эту гору не втащить.
прав. - Я вам дам мое пальто,- сказала она. - Вы его накиньте на голову и
плечи и будете дышать внутрь.
вершине подъема, куда стремилась дорога, сверкнул огонек. Рядом с ним второй
- они раскачивались, будто были прикреплены к концам качелей.
злостью, - что кто-то спохватился. И даже послал за нами сторожа.
Потерпите! Мы идем!
бежали сразу человек десять. Никак не меньше десяти человек, хотя, конечно
же, Лидочка не могла в мелькании фонариков и "летучей мыши", которую
притащил молодой человек с красивым лошадиным лицом, сосчитать или даже
увидеть толком всех, кто прибежал за ними из санатория.
закоченевшие руки Лидочки, сбивчиво объяснял, почему помощь не пришла сразу,
а его перебивала Марта, которая держала зонтик над головой Александрийского.
Оказывается, когда грузовик тронулся, Марта почему-то решила, что Лидочку
поместили в кабину, потеснив Александрийского, - почему она так подумала,
один бог знает. А Шавло вообще был убежден, что Лида сидит в грузовике у
заднего борта и потому ему не видна. А что касается Александрийского, то
абсолютно все были убеждены, что он благополучно восседает в теплой кабине.
обнаружилось, что в кабине находится подружка чекиста Алмазова, а ни
Александрийского, ни Лидочки в грузовике нет. Алмазов вел себя нагло и
утверждал, что попросил Александрийского перейти в кузов, потому что его
подруга Альбина - актриса и вынуждена беречь голос. А когда Марта возмущенно
заявила, что Александрийский тяжело болен, Алмазов лишь пожал плечами и
ушел. Грузовик к тому времени успел умчаться в гараж, так что добровольцы
отправились спасать Александрийского и Лидочку пешком.
не смогла удержать слез.
неловко утешать. Марта отстранила его, тут же вмешался толстый Максим
Исаевич, который сказал, что у него две дочки на выданье и он знает, как
успокаивать девиц, а Александрийский ожил и стал рассказывать, как Лидочка
спасала его. Никто не произнес имени Алмазова и не сказал ни слова упрека в
его адрес. Правда, все смеялись, когда Александрийский, задыхаясь, поведал,
как Лидочка пыталась спрятать его внутрь лимузина и как шофер из ОГПУ готов
был отстреливаться, охраняя машину.
представился Лиде как поэт Пастернак, сплели руки, как учили в скаутских
отрядах, чтобы Александрийский мог сидеть, обняв руками своих носильщиков за
шеи. Всем было весело, и Лидочка тоже смеялась, потому что все изображали
караван, который идет к Эльдорадо. Дорога в гору была очень крутая, и Шавло
с Пастернаком выбились из сил, но не хотели в том признаться. На полдороге
их встретили молодые, похожие друг на друга братья Вавиловы - один химик,
второй биолог, которого Лидочка знала, ему очень нравились ее акварели, и он
Русанов Владислав
Лукьяненко Сергей
Маккэфри Энн
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия