Чтение 5–й страницы книги ~Любимец~

ветеринаром!

- Хорошо, хорошо...

Госпожа обернулась ко мне - она догадалась, что я стою за ее спиной.

- Вот все и обошлось, - сказала она, как будто операция уже прошла. -
Мы с тобой это сделаем и уже завтра обо всем забудем. Не печалься, выше
голову, мой человечек! - Хозяйка погладила меня, и я был готов укусить ее
за чешуйчатую ладонь, но удержался. Человек я в конце концов или нет!

- Иди в садик, погуляй пока, - сказала она. - Я ужин приготовлю и
пойдем. Тут недалеко.

Просить, умолять - бессмысленно. Спонсорам чужды наши человеческие
чувства. Они живут в рациональном мире, и даже странно, что в свое время,
в дни Великого покорения, они не истребили всех людей. Может быть, именно
наша эмоциональность, наши чувства, наши слабости вызвали в ком-то из
спонсоров ответные чувства? Ведь недаром их психологи так рекомендуют
держать человека в доме, в котором есть жабеныш, простите - детеныш.

Наступил зябкий, вялый весенний вечер. Я вышел в сад. Конечно же,
Инны не было видно - ее спрятали за семью замками. Но, может, она глядит
сейчас в окно?

Я сорвал цветок ромашки и стал его нюхать, показывая всем своим
видом, насколько я удручен и опечален. Если она смотрит, то тоже плачет.
Что же делать, думал я, если бы было место на Земле или вне ее, хоть
какое-нибудь место, чтоб там мог спрятаться и прожить оскорбленный и
униженный человек - представитель гордой расы людей. Но я не желаю стать
бродячим псом, который будет рыться на свалке и ждать того момента, когда
его поймают и отвезут на живодерню! Нет уж - лучше смерть, лучше
операция... Я видел этих замарашек, я видел, как их везут через город в
фуре с решеткой, и они скалятся на прохожих потому, что им ничего больше
не остается, как скалиться. Нет, человек - это звучит гордо! Пускай я буду
оскоплен, но я не склоню головы!

Рассуждая так, я отбросил ромашку и ходил по газону, заложив руки за
спину и порой отмахиваясь от навозных мух, которые норовили сесть на мое
гладкое, нежное тело.

- Эй, Тимоша! - услышал я насмешливый голос.

Мой друг Вик перепрыгнул через изгородь и оказался рядом со мной.

- Как только тебя пускают одного гулять по городу! - удивился я.

- Ты же знаешь - моя старая жаба не в состоянии за мной уследить. Да
и не стал бы я слушаться.

- Вик, - сказал я, - у меня горе!

И я поведал ему о том, что скоро меня поведут к ветеринару.

- Честно сказать, - произнес Вик, выслушав мой короткий рассказ, -
если бы такое произошло со мной, я бы убежал или повесился. К счастью,
меня отобрали в производители, и мне пока ничего не грозит.

- Но почему тебе так повезло? Почему?

- Я из очень хорошей породы. Меня еще в детстве измеряли и
исследовали. Целый месяц держали в евгеническом центре.

- Где?

- Там, где проверяют породы и выводят новые.

- А мне нельзя в этот центр?

- Поздно, мой друг, поздно, - сказал Вик. - Да и работа эта не по
тебе. Все время ты должен заниматься спортом, соблюдать диету, быть
готовым работать в любое время дня и ночи.

- А почему твоя спонсорша на это согласилась?

- Тщеславие, тщеславие, - вздохнул Вик. - Таких, как я, очень мало, а
породистого детеныша хотят многие семьи. Не уличного, не случайного -
именно породистого. Кстати, я и здесь не случайно. В двенадцать мне - в
этот дом. На работу.

- Что? - Меня как током ударило. - Что ты имеешь в виду?

- Инна, которая здесь живет, ну, которая тебе понравилась!

- И ты... ты что?

- Сегодня с утра ее хозяйка позвонила моей и просит: мне срочно нужен
ваш самец! Наша девица, говорит она, созрела, и вокруг нее уже вьются
ухажеры... Тим, Тимка, ты что? На тебе лица нет.

Он отступил передо мной...

- Я как раз подумал, - продолжал он говорить, отступая, потому что он
был большой дурак и не мог замолчать, пока не выскажет все, что в нем
накопилось. - Вот смешно, ты к ветеринару, а я к ней. Правда, смешно?

Тут я и врезал ему в морду. Между глаз, изо всей силы.

Он был крупнее меня, он был сильней, но он не ожидал, что я могу его
ударить. Домашние любимцы, особенно породистые, из хороших семей, никогда
на дерутся. Спонсоры будут недовольны! Он вырвался и побежал прочь, но я
догнал его и повалил на газон. Он пытался оторвать мои пальцы от горла, он
хрипел и дергался, он бил меня ногами, и уже со всех сторон бежали люди и
спонсоры. Моя хозяйка стала отрывать меня, а жабеныш бил меня когтистыми
ножищами - он ненавидел меня и хотел убить. За открытым окном мелькнуло
лицо Инны, искаженное страхом, я отбивался, царапался, кусался - я был
диким зверем, которого надо убить. И если бы меня убили в тот момент, я бы
не удивился и не считал это неправильным - такому, как я, не было места в
нашем хорошо организованном цивилизованном мире.

Меня оттащили - Вик бессильно лежал на газоне, непонятно - живой или
мертвый. Что-то кричали... А я существовал на уровне животных инстинктов.
Мною правил инстинкт самосохранения.

Я рванулся и покатился по траве.

- Ты куда? - кричала госпожа Яйблочко.

А я уже перескочил через ограду и побежал прыжками, то пригибаясь,
виляя по мостовой - ожидая в любой момент пули или лазерного луча в спину,
я несся куда-нибудь, меня вел инстинкт самосохранения - за город, в лес,
на старую свалку... Я знал, что меня поймают, как всегда ловили всех
беглецов и даже показывали эти операции по телевизору, чтобы другим
неповадно было убегать. Но я все равно бежал...

2. ЛЮБИМЕЦ НА СВАЛКЕ

Я никогда еще не покидал нашего городка, который казался мне центром
Вселенной, но я имел представление об окружающем мире. В нашем доме был
телек, и господа Яйблочки позволяли мне смотреть его вместе с ними. Но
телек работал не для домашних любимцев или других людей - он был зрелищем
для спонсоров.

Я знал, что наша Земля - большая планета, на которой есть материки и
океаны. Земля входит в великое содружество свободных миров, и господа
спонсоры в этом содружестве занимают почетное место. Они несут свет правды
и справедливости мирам, не знающим истинного учения. До того, как они
прилетели к нам, мы, люди, тоже не знали истинного учения. А теперь мы
многое уже знаем, но многое еще нам предстоит узнать.

Раньше на Земле жило очень много людей, это называлось
перенаселением, людям доставалось мало пищи, они нервничали и нападали
друг на друга. Сильные убивали слабых, погибали целые государства.

Когда спонсоры прилетели на Землю, неся с собой свет знания, среди
людей были отдельные лица, которые не понимали истинных целей спонсоров и
старались им помешать. С этими людьми, вооруженными танками и другими
средствами массового уничтожения, пришлось обращаться со всей
беспощадностью справедливости. Мне приходилось видеть исторические
телевизионные фильмы, в которых мелкие, но страшно злобные люди старались
взорвать военные и идеологические объекты спонсоров, и тем, в принципе
добрым и доверчивым, пришлось принести тяжелые неоправданные жертвы,
прежде чем они победили. Я помню, как с негодованием смотрел эти фильмы,
всей душой будучи с господами Яйблочками, и даже стыдился того, что мне
пришлось родиться в шкуре человека.

По телевизору я смотрел и некоторые видовые фильмы. Они показывали
природу и животных. Когда людей было слишком много, природа оказалась на
краю гибели. Теперь же, когда людей стало меньше, природа снова стала
чудесной. Спонсоры любили смотреть долгие, многосерийные, видовые фильмы -
"В джунглях Амазонки", "В пустынях Антарктиды" и другие, поэтому я неплохо
знал обычаи и повадки пингвинов и змеи-анаконды, хотя не имел
представления, какие люди живут в тех краях. И живут ли.

Приходилось мне видеть и ленты о жизни тех миров, откуда к нам
прилетели спонсоры. Но, честно говоря, я ничего в тех фильмах не понимал,
потому что был глуп и плохо образован. А если я спрашивал о чем-нибудь
госпожу Яйблочко, она всегда отвечала: "Тебе, глупенький, не понять".

Впрочем, в те минуты, когда я бежал из родного дома в неизвестность,
я не размышлял о Земле или Галактике, меня мучила мысль, где можно
спрятаться, где можно переждать погоню. Я знал, что погоня будет
обязательно, я был свидетелем таких погонь, и судя по рассказам спонсоров
и любимцев, собиравшихся около универмага, такие погони обязательно
заканчивались поимкой и жестоким наказанием человека, посмевшего обмануть
доверие спонсоров.

Направо от дома широкая бетонная дорога вела к базе спонсоров, где
трудился мой хозяин, туда бежать - все равно что добровольно отправиться
на живодерню. Налево, к центру, магазинам и местам коллективного отдыха
спонсоров, также нельзя. Оставался путь через задние дворы, по пустырю, к
городской свалке, месту таинственному, отвратительному, которое
руководители базы давно собираются ликвидировать и сделать там трек для
гонок на бронетранспортерах, да вот никак не соберутся, за что их
неоднократно критиковал в домашних беседах господин Яйблочко. Оттуда, со
стороны свалки, порой доносятся волнами гадкие запахи, и тогда все у нас в
городке закрывают окна и включают кондиционеры. На свалке, как я слышал,
скрываются бандиты и бродяги. Порой там устраивают облавы и пойманных
бродяг отвозят на живодерню, а если убежит любимец или произойдет кража,
то на свалку обрушивается справедливый гнев спонсоров.