бильярде. Ведь возникшие во мне связи вряд ли ограничиваются баскетболом.
Это было бы нелогично. А как сейчас Аннушка и Сенаторов? Что говорят в
коридорах моего учреждения? Смеются? Ну тогда придется пригласить их...
мои соседи, товарищи по команде. И я вскочил с постели и попытался
оправить матрац, на котором сидел.
руках пачку простынь, одеяло и подушку.
я им быть не могу.
- Тут полный комплект.
длинноногими девушками, моими старыми добрыми знакомыми, свидетельницами
моих первых успехов и поражений.
здесь.
здесь хорошо. Свободно. У нас теснее.
ростом. Иначе бы я позвал ее в кино, например.
обернулась ко мне: - Мы по дороге Андрей Захарыча встретили. Он говорит,
что Коленкин приехал. Мы тогда к тебе. Позанимаешься с нами после обеда,
а? У Валентины, например, техника хромает.
обязательно.
касаются.
не заметил этого в прошлый раз?), возникла у верхнего косяка двери.
- Устроился?
рад моему приезду. Пока я был чужим, толстячком, встреченным случайно, он
испытывал ко мне недоброжелательство, теперь же я стал своим, из своей же
команды. А уж если я мал ростом и не произвожу впечатления баскетбольной
звезды, это мое личное дело. Главное - чтоб играл хорошо. Хотя при том я
понимал: с ним надо быть осторожным, ибо щадить моет самолюбия он не
намерен. Ему это и в голову не придет.
устроиться не успел, а ты со своими глупыми заявлениями.
склонив голову, на девушек и спросил: - А вы что здесь делаете? Человек с
дороги, устал, устроиться не успел...
что, когда мои соседи, еще мокрые после купания, с махровыми полотенцами
через плечо, похожие друг на друга, как братья, вошли в комнату, они тоже
начали улыбаться.
центровой, Коленкин. Андрей Захарович сегодня рассказывал.
разочарования или удивления. А может быть, тренер их предупредил. Они по
очереди протянули мне свои лопаты, аккуратно повесили махровые полотенца
на спинки своих удлиненных кроватей, и в комнате стало так тесно, что у
меня возникло неловкое чувство - сейчас кто-то из них на меня наступит.
оказывается, я голодная.
ним.
привыкнуть к мысли, что по крайней мере несколько дней я буду вынужден
смотреть на людей снизу вверх.
Толей различать).
возможностей для роста. Все-таки первая группа.
смотрели на меня и, по-моему, меня не видели. Рядом с ними шел маленький,
лысеющий, с брюшком, сорокалетний мужчина, годящийся им в отцы, а они
разговаривали со мной, как с коллегой Герой Коленкиным из их команды, а
потому, очевидно, неплохим парнем, с которым надо будет играть. И вдруг
все мое предыдущее существование, налаженное и будничное, отошло в
прошлое, испарилось. И я тоже начал чувствовать себя Герой Коленкиным, и
особенно после того, как за обедом ко мне подошел Андрей Захарович,
передал сумку и сказал, что там форма и кеды, мой размер.
Его сын смотрел на меня с уважением, потому что слышал, наверное, от отца,
что я талант, что внешность обманчива. Мальчику было лет семь, но он
старался вести себя как настоящий спортсмен, и тренировочный костюм на нем
был аккуратно сшит и подогнан. Зато жена Андрея Захаровича, худая усталая
женщина с темными кругами вокруг желтых настойчивых глаз, смотрела на меня
с осуждением, ибо, наверное, привыкла вмешиваться в дела и решения
добродушного мужа и это его решение не одобряла.
полчасика и пойдем покидаем.
что вынимание блокнота относилось к области условных рефлексов. Именно с
блокнотом к тренеру приходила уверенность в своих силах.
команды и еще одному человеку, который оказался не то бухгалтером, не то
представителем Центрального совета. Он осмотрел меня с головы до ног и
остался недоволен.
жарко, томно, как бывает в летний день под вечер, когда все замирает, лишь
жужжат мухи. Не хотелось мне идти ни на какую тренировку, не хотелось
кидать мяч. Я сбросил ботинки и повалился на койку, моля бога, чтобы
строгая жена отправила Андрея Захаровича в магазин... И тут же проснулся,
потому что Андрей Захарович стоял в дверях и говорил укоризненно:
нагонять в такое неурочное время?
форму, собрать выданную мне скромную сумку стоило непомерных усилий.
как это делается, когда отдыхал в санатории года три назад.
ребята, Коленкина к врачу отведите. Осмотр надо сделать.
как и в прочих комнатах домика, но я вдруг вспомнил, что у меня барахлит
давление, случается тахикардия, есть шум в левом желудочке, постоянно
болят зубы и вообще со мной неладно, как неладно с остальными моими
сверстниками, которым под сорок и которые ведут сидячий образ жизни.
почувствовали мое волнение. - Врач у нас свой, добрый. Кирилл Петровичем
зовут. Не стесняйся.
темными пушистыми ветками, вентилятор на столе добавлял прохлады, и сам
доктор, как-то не замеченный мною в столовой, хоть меня ему и
представляли, показался мне прохладным и уютным.
состоянию здоровья, это не хуже, чем изгнание из команды за неумение
играть в баскетбол".
мягкую задушевность. - Жарко сегодня, не так ли?
чтобы почаще бывать на свежем воздухе. Я встречал уже таких неглупых,
усатых и несколько разочарованных в жизни и медицине врачей в домах
отдыха, на туристских базах и других местах, где есть свежий воздух, а
люди мало и неразнообразно болеют.
Собирался для начала смерить мне давление. Другая рука привычно достала из
ящика стола карточку и синюю шариковую ручку. Я решил было, что дело
ограничится формальностью.
Свержин Владимир
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Березин Федор
Суворов Виктор