свободной руке появилась стрела, точно такая же, как те, что отогнали кота. Он
что-то сердито проворчал, переломил стрелу пополам и бросил обломки под ноги.
Ливьен не сразу поняла, что произошло. А когда поняла, поразилась: он на лету
поймал стрелу, посланную кем-то ему в спину!
пропасть.
сообразила, что они с Рамбаем двигаются пешком только потому, что он заметил
повреждение ее крыла.
преодолев смущение, обосновала свой риторический вопрос: - Я не смогу продолжить
твой род.
вводя Ливьен в краску. - Сможешь, сможешь. Меня воспитало племя. Но мои родители
жили в Городе.
бабочку маака подбирали и воспитывали дикари. Но она слышала также, что найденыш
при этом так никогда и не становился полноправным членом племени, был всячески
угнетаем и унижаем. Что с этим самцом дело обстоит совсем не так, тут же
подтвердил он сам, говоря без гордости, а как бы просто констатируя факты:
Рамбай давно бы стал вождем, если бы имел потомство. Все мои жены были
бесплодными, потому что я - маака. Роди мне несколько личинок, и я отпущу тебя.
Если захочешь. Лучше - если не захочешь, - добавил он, а затем спросил: - Имя
твое как?
беззастенчиво погладил ее неприкрытую грудь. У нее перехватило дыхание.
благородства, отметила она про себя. Однако в контексте его притязаний
выказывать свою симпатию решила не спешить.
рассвет. Рамбай вновь остановился.
дерева.
трещинами стволу.
порхающего Рамбая и помогая себе здоровым крылом. Наконец они добрались до края
дупла, и она, обессиленная, рухнула на пол.
по-видимому, ритуальную формулу гостеприимства, затем демонстративно отвязал от
пояса шнур с остро заточенным куском кости и воткнул его в стену.
поделено, как городские гнезда маака, на секции; это была одна, почти абсолютно
округлая комната без четких переходов между полом, стенами и потолком. Переходы
были тем паче незаметны, что все поверхности были оклеены толстым слоем мягкого
ворса янтарного цвета. Здесь не было ни мебели, ни какой-либо утвари; только
четыре лука и множество стрел, сложенных пирамидой, стояли посередине.
нее, сладко потянулся и, уже закрыв глаза, пробормотал:
слегка отталкивали волевые черты, столь не характерные для смиренных домашних
самцов маака. Но, несмотря на противоестественность, это же, как ни странно,
было и по-своему привлекательно.
она слишком беспомощна? И по той же причине не страшится, что она просто убьет
его, воспользовавшись его же оружием? Или самки его племени так забиты и
безвольны, что и от нее он не ожидает никакой инициативы? Или просто сам он
столь прямодушен, что и представить не может такого коварства?
свинцом, мышц она не видела еще никогда. Мелькнула мысль, что с таким
покровителем она будет в полной безопасности. Но Ливьен тут же одернула себя:
стать наложницей дикаря?! Ни за что! А дикаря ли? Она задумалась.
возбуждения. Когда Рамбай открыл глаза, Ливьен все в той же позе сидела перед
ним. Сразу, только заметив, что он проснулся, спросила:
бережно достав оттуда кусок высохшей светлой коры, подал его Ливьен. На коре
чем-то черным неумело и схематично был нацарапан контур фигуры бабочки.
Ливьен подтверждения.
неопределенным кивком.
себя ладонью по груди. Но потом честно признался: - Рамбай не понял твой вопрос.
никогда не называют себя по имени.
племени - нет.
лексику.
скривил губы. - Рамбай помнит, что она говорила, но не понимает... - Он
беспомощно развел руками.
сделали думателя, - повторил он. - Рамбай не знает, что это значит. А это у тебя
что? - Он коснулся рукой ее диадемы.
связь с цивилизованным миром, которая осталась в ее распоряжении. - Украшение.
многое и переворачивали все ее представления о совершенстве общественных
порядков маака.
жизни племени ураний показался ей простым и бесхитростным. Взрослые самки
занимались хозяйством и учили тому же молодых, самцы - охотились, параллельно
также занимаясь обучением. Самец имел столько жен, сколько хотел и мог
прокормить.
взаимоотношениями с ним, что многое пропускала мимо ушей. Но очень скоро и
словами, и поведением он сумел убедить ее, что форсировать события не
собирается. И она с облегчением предалась расспросам. Чем больше она узнавала,
тем яснее ей становилось, что все не так просто.
воспользоваться правом "развода"? Именно самка, прожив с самцом, который ее
выбрал, обязательный срок - один детородный сезон, - могла в любой момент
безнаказанно уйти от него. Не отпустить или преследовать ее - преступление,
наказуемое изгнанием самца из племени. Ушедшую от мужа самку мог взять в жены
любой другой самец, и она должна была подчиниться - опять минимум на один сезон.
ни был он ею недоволен, он должен был содержать и терпеть ее столько, сколько
она пожелает. Если же он, пытаясь спровоцировать самку на уход, начинал дурно с
ней обращаться, по повелению вождя он наказывался - сперва публичным сечением,
повторно - подрезанием крыльев, а в третий раз - смертью...
неограниченная, если вождь остается на своем посту лишь до тех пор, пока
превосходит всех прочих самцов в силе, ловкости и плодовитости? (Отсюда, кстати,
желание Рамбая во что бы то ни стало иметь потомство.) Если учесть, что Ливьен
не имела информации, кто конкретно правит ее Городом, дикарская "диктатура
вождя" показалась ей, пожалуй, даже "демократичнее", чем форма правления ее
Нортон Андрэ
Эриксон Стивен
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Майер Стефани
Шилова Юлия