Чтение 5–й страницы книги ~Несущий Свет~

- Какое отношение, сударь, все это имеет ко мне?

- Я брат полковника Лебедева.

Черные глаза на миг вспыхнули, но в них и теперь не было любопытства
- в них горел гнев.

- Значит, вы - Косухин, комиссар Челкеля? Забавно...

"Интересно, а за кого он меня раньше принимал? - удивился Степа. -
Ведь я же, чердынь-калуга, сразу представился?"

- В таком случае попрошу вас немедленно покинуть этот дом. Я не
приемлю теории и практики господ большевиков. Вы и вам подобные - хуже
чумы. Уходите!

- Я уйду! - Степан старался говорить как можно спокойнее, но теперь
уже проняло и его. - Но сначала вы сообщите мне, господин Берг, что
случилось с моим братом.

- У меня нет сведений о полковнике Лебедеве, - тихо и как-то устало
проговорил Берг. - Ни он, ни господин Богораз не выходили на связь.
Тускула молчит... Это все, что я могу вам сообщить...

Степе показалось, что в комнате внезапно стало совсем черно. Николай
не вернулся! Случилось что-то страшное. Что именно, не хотелось и
думать...

- Хотя и не разделяю ваших политических симпатий, все же считаю своим
долгом выразить свое сочувствие. Надеюсь, все же, что господин Лебедев еще
выйдет на связь и вы сможете встретиться с братом...

Тон сочувствия был ледяным, и Степе стало еще тяжелее. Берг стоял у
стола, огромные руки легли на раскрытую страницу древней книги, и тут
Косухин вздрогнул: на указательном пальце Берга тускло сверкнул большой
тяжелый перстень, которого он вначале не приметил. Похоже, хозяин дома
уловил его взгляд - рука с перстнем исчезла за спиной.

Впрочем, эту мелочь Косухин приметил лишь мимоходом. Он все еще не
мог осознать случившегося - брат не вернулся.

- Я... хочу... Я вам не верю! - наконец, не выдержал Степа. - У вас
должна быть система связи! Этот... "Пространственный луч"! Вы должны
знать, что случилось с "Мономахом"!

- Я не обязан отвечать на подобные вопросы, но, если настаиваете,
объясню. Связь с "Мономахом" велась с земли - с полигона Челкель. Из того,
что мне успела рассказать Наталья Федоровна, я понял, что рубка управления
взорвана и связь, естественно, прервалась. Установка, о которой вы
упомянули, должна заработать в случае благополучного прибытия "Мономаха"
на Тускулу. Одно из двух: или господину Богоразу не удалось наладить ее,
или случилось нечто худшее. Нам с вами, господин Косухин, остается лишь
ждать...

- Ладно, - Степа мотнул головой. - Я буду ждать. А сейчас я хочу
видеть Наташу... Наталью Федоровну. Я должен увидеть, что с ней все в
порядке.

- Я уже говорил вам, сударь...

- А я уже слышал! Я ничего не буду это... напоминать. Познакомьте
нас, будто я ваш гость и все. Я хочу увидеть, что она здесь и жива.

Берг на мгновение задумался, затем нажал кнопку вмонтированного в
крышку стола электрического звонка. Дверь кабинета бесшумно растворилась,
и на пороге возник тип в смокинге.

- Где сейчас Наталья Федоровна?

- Они с господином Сен-Луи собираются в театр...

- Пригласите...

Косухин повернулся к двери и замер. Минута, другая - и вот в коридоре
послышались быстрые шаги. Во рту у Степы пересохло. Секунда - и Наташа уже
была в кабинете. На ней оказалось роскошное вечернее платье, на шее
сверкало большими камнями колье. Девушка ничуть не походила на ту, с
которой Степа пробирался черными подземельями Шекар-Гомпа. Встреть он
раньше такую - то и не оглянулся бы. Обычная дворяночка, каких Степа, в
силу своего классового чутья, не выносил.

- Что случилось, дядя? Добрый вечер, сударь. Извините, не заметила...

Последнее, естественно относилось к Степе. Сказано это было так,
словно в кабинете Карла Берга появился новый предмет мебели.

Между тем в кабинет вслед за Наташей вошел еще один субъект:
невысокий брюнет с пухлым брюшком и уже весьма заметной проплешиной. Вид у
него был сонный и одновременно высокомерный, особенно после того как его
взгляд упал на Косухина. Очевидно, брюнету с пухлым брюшком явно не
доставила удовольствия перспектива знакомства с каким-то Степой.

- Прошу знакомиться, господа, - спокойно, но с еле заметной иронией
бросил Берг. - Господин Косухин, наш гость из Большевизии. Моя племянница
Наталья Федоровна. Гастон де Сен-Луи, ее жених...

- Вы из России? - Наташа поглядела на Степу с искренним любопытством
и протянула ладонь, которую тот нерешительно пожал. - Вы, наверное,
офицер? Мой дядя телефонировал каким-то офицерам...

Степан сглотнул, не зная, что ответить. Между тем мсье де Сен-Луи с
явной неохотой протянул руку, затем подумал мгновение - и Косухин внезапно
сообразил, что ему протягивают для рукопожатия два пальца.

- Гастон! - Наташа, похоже, и сама заметила это, но Сен-Луи лишь
улыбнулся, окинув Степу с ног до головы взглядом, в значении которого
трудно усомниться.

Кровь ударила в голову. Косухин протянул руку - и подал Гастону один
палец. Тот дернулся - и убрал руку, затем что-то шепнул Наташе. Та
нерешительно кивнула:

- Господин Косухин... Дядя... Извините, мы спешим...

Степа по-прежнему молчал. Сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть в
ответ. Уже в дверях Наташа оглянулась. Взгляд девушки скользнул по комнате
и на миг остановился на Степе. Косухин вздрогнул: если Наташа
действительно собиралась в театр, то настроение ее было не из самых
подходящих: в ее глазах он прочел страх, такой, какого не видел даже в
подземном склепе Шекар-Гомпа, когда в лицо им дышала смерть. Впрочем, он
мог и ошибиться, ведь девушка смотрела на него лишь какой-то миг...

Подождав, покуда стихнут шаги в коридоре, Берг выглянул в окно, а
затем повернулся к гостю:

- Итак, вы убедились. Наталья Федоровна здорова, но совершенно не
помнит ни вас, ни того, что было в последние месяцы. Я еще раз прошу не
напоминать ей об этом и, лучше всего, оставить ее в покое. Если будут
новости о господине Лебедеве, я вас извещу...

"Интересно, чердынь-калуга, как это он меня известит? - подумал
Степа, покуда молчаливый лакей в смокинге провожал его к выходу. - Он ведь
и адрес-то мой не спросил! Вот гад!"

То, что господин Берг не говорил всей правды, было ясно. Он, конечно,
знал, кто такой Степа с самого начала. Знал о Челкеле и о Шекар-Гомпе,
иначе бы не стал беседовать с ним о "Мономахе"...

...Впрочем, трезво рассуждать Степа покуда был не в силах. Пропал
Николай - и по сравнению с этим даже поганая рожа талантливого физика
Гастона де Сен-Луи казалась обстоятельством абсолютно второстепенным.

И еще одна мысль не давала покоя. Какая-то мелочь, на которую он
вначале не обратил внимания. Степа перебрал еще раз подробности встречи в
полутемном кабинете - и тут его осенило. Перстень! Перстень на руке Берга!
Большой серебряный перстень, который так похож на тот, что был у
Арцеулова! Но ведь Слава дал его брату перед стартом! Правда, Степа видел
этот перстень лишь секунду, не больше, но зачем тогда Бергу так поспешно
его прятать?

...Стемнело. Улица Гош-Матье была почти пустынна. Степа, плохо
знавший местность, с трудом вспомнил, откуда подъехало такси, и побрел в
ту сторону, надеясь выйти на более людную магистраль и там поймать авто,
чтобы добраться до квартиры Валюженича. Он шел медленно, не обращая
внимания на то, что происходило вокруг. Внезапно его внимание привлек
смех: на тротуаре, возле большого черного автомобиля, стояло четверо
совершенно буржуйского вида молодых людей, о чем-то болтая, точнее
перебрасываясь фразами на непонятном Степе французском языке. Похоже, у
этой компании было превосходное настроение. Когда Косухин поравнялся с
ними, один из четверки ленивым движением достал из кармана большой
портсигар, вынул папироску и хлопнул себя по карману, вероятно в поисках
спичек. На лице у буржуя появилось легкое разочарование, но тут его взгляд
упал на Степу. Курильщик сделал жест, понятый всем вдыхающим никотиновый
дым без всякого перевода. Косухин вздохнул и полез в карман за спичками.
Когда он поднес огонек к папиросе, то внезапно заметил взгляд одного из
четверки. Тут тоже не требовалось перевода. Степа резко отпрянул назад, но
было поздно: курильщик отбросил папиросу, и его ладонь метнулась прямо к
Степиному горлу. Косухин успел взмахнуть рукой, пытаясь задержать удар, но
тут кто-то из стоявших рядом выбросил вперед руку с кастетом.

"Как мальчишку взяли!" - мелькнула последняя мысль, и все исчезло.

2. СВЯТЫНИ ЛОГРОВ

Вначале он услышал гул мотора и почувствовал легкий запах бензина.
Болела голова, а кисти, стиснутые наручниками, затекли и ныли. Степа
понял, что сидит на заднем сиденье авто, стиснутый с двух боков и лишенный
всякой способности к сопротивлению. Ноги, правда, были свободны, но в
данном положении они годились лишь на то, чтобы наступить кому-либо из
похитителей на мозоль.

- Поручик, он жив?

- К сожалению. Эти большевистские паскуды живучи, словно кошки.

- И все-таки - проверьте пульс...

Говорили, естественно, не на французском, а на самом обыкновенном
русском языке, и Косухин горько пожалел, что напрочь потерял столь