Чтение 5–й страницы книги ~Забытая дорога~

в прихожей. К часу он жутко проголодался, видимо от волнения, и на
какое-то время отвлекся от своего тревожного ожидания.

Багдасаров позвонил только в четыре.

- Рома?

- Да!!! Наконец-то! Я чуть с ума не сошел! Ты нашел перстень Гурьева?

- Э-э-э... В общем, да.

- Где? У кого? - затараторил Ромка.

Не будем спешить, - философски хмыкнул Багдасаров. - Мы сейчас на
вокзале, ты подходи к нашей общаге через полчасика. Ладушки?

- Понял! - выдохнул Ромка. - Бегу!

С треском опустив трубку на аппарат он бросился к выходу. С Подола до
Севастопольской площади выходило поболее, чем полчаса. Так что бежал Ромка
не зря.

Багдасаров на вокзале отнял коротко гудящую трубку от уха, глянул на
нее и проворчал:

- Беги-беги... - он повернулся к стоящему позади Диме Федоренко.

- Ну, и мы пошли...

Они отмахнулись от назойливых таксистов и зашагали в сторону
"Украины", к остановке девятки.

Когда они приблизились к общежитию, в глаза сразу же бросилась
приплясывающая от нетерпения фигура Ромки. Увидев их, Ромка со всех ног
кинулся навстречу.

- Ну? Ну, что?

Багдасаров с Димой переглянулись и одновременно захохотали.

- Может быть, здравствуй, для начала?

Ромка смутился. После крепких рукопожатий все трое поднялись наверх,
в 88-ю.

На столе за время их отсутствия скопился толстый слой буроватой пыли.
Багдасаров вытер ее газетой и водрузил на стол новенький кожаный дипломат.

- Ну, что, расскажем? - спросил он у Димы. Тот утвердительно кивнул.

Багдасаров покосился в сторону окна и начал:

- Значит так, Ромочка. Последний перстень, номер шесть - это вовсе не
перстень Степана Гурьева. Тот перстень был среди тех двух, что попали к
женевскому лавочнику. Либо это тот, который принес ты, подарок (хотя,
какой к чертям это подарок - за деньги) твоему отцу, либо тот, что успел
побывать в Болгарии. Во всяком случае, эти два перстня когда-то
принадлежали Гурьеву и Марату Мурзаеву, правда какой кому, уже вряд ли
удастся узнать.

Ромка слушал, раскрыв рот. Багдасаров продолжал:

- Но мы этого даже не предполагали, считая, что перстень Гурьева в
Сибири. И пошли по неверному пути. На самом же деле у нас не хватало
перстня Клауса Морке, который, как мы считали, давно был у нас в руках.
Найти его в который раз помог случай.

Багдасаров задумчиво провел ладонью по волосам.

- Я еще подумал, не слишком ли много случаев помогало мне в поисках?
Словно вел кто-то сквозь туман и неизвестность.

- Разве это плохо? - тихо спросил Ромка.

- Кто знает? - неопределенно отозвался Багдасаров после недолгой
паузы.

- В общем, когда я вернулся из Киева домой, - возобновил он рассказ,
- меня ждало письмо. От кого, думаешь?

- От женевского торговца? - храбро предположил Ромка.

Багдасаров улыбнулся и покачал головой.

- Нет. От моего сослуживца - Леокса Тита. Помнишь?

Ромка кивнул.

- Так вот. Леокс теперь живет в Таллине. Работает в порту. Этой
весной он заметил на шее одного иностранного моряка цепочку, а на
цепочке...

- Перстень! - догадался Ромка.

- Два перстня, - поправил Багдасаров. - Целых два!

- Как два? - опешил Ромка. - Их же семь! А получается уже восемь!

И подумал: "Снова восемь! Магическое число!"

- Вот и я так же удивился. Леокс познакомился с моряком. Его зовут
Эрвин Гийс. А девичья фамилия его бабки, - Багдасаров сделал паузу, -
Морке.

- Морке, - выдохнул Ромка. И повторил: - Морке.

- Да, Морке. Он служит матросом на судне, которое ходит по маршруту
Антверпен - Таллин. Поэтому он часто бывает в Таллине.

- И ты помчался в Таллин, в Эстонию?

- А что оставалось делать? Мы с Димой собрались и живо уехали. Четыре
дня назад Гийс, вместе со своим судном, разумеется, пришвартовался в
Таллине. Мы за него взялись. Леокс еще раньше пытался уговорить его
обменять или продать перстни. Но тот неожиданно уперся, заявив, что если и
продаст когда-нибудь, то только человеку, собирающему их. Я его все же
уломал, хотя он упирался донельзя.

Тут-то и началось самое интересное. Перстни Гийса значились под
номерами шесть и два. Я поинтересовался - откуда они? Тот ответил, что это
семейная реликвия, передающаяся по наследству - стандартный расклад,
значит правда. Истории перстней Гийс не знал, но догадывался, что их
несколько штук. У него возникла смутная идея сделать себе целое ожерелье.
Гийс в первые часы даже пытался склонить меня к продаже моих перстней.
Боже, как я с ним намучался, пока уболтал!

В общем, теперь у меня было восемь перстней, среди них два вторых. Я
обратился к одному старому искушенному ювелиру, и оказалось, что... -
Багдасаров вдруг замолчал.

- Что? - не выдержал Ромка.

- Что перстень Яна Вылчека, присланный мне из Польши - поддельный.

Ромка ошарашенно фыркнул, всем своим видом показывая: "Вот это да!"

- Да, подделка. И подделка настолько искусная, что внешне их
практически не отличить, все подогнано до микрона. А различаются они вот
чем: настоящие перстни изготовлены из сложнейшего сплава, который и в
наше-то время получить непросто, а тогда и вовсе невозможно...

- Когда - тогда? - перебил Ромка.

- В середине восемнадцатого века. Когда сработали поддельный
перстень, - ответил Багдасаров. - Видишь ли, он изготовлен знаменитым
ювелиром-фальшивомонетчиком Уильямом Кроу, настолько искусным, что вскоре
подделанные им драгоценности стали цениться не дешевле, чем настоящие, чем
оригиналы. Так что этот перстень тоже солидная редкость.

- А поляки тебе его так, за здорово живешь, отослали? - ухмыльнулся
Ромка.

- Выходит так, - пожал плечами Багдасаров. - Но вернемся к нашим
баранам... Так вот, в сплаве поддельного перстня начисто отсутствует
иридий, в настоящих же перстнях и металле оправы замка иридия довольно
много. И камень: в настоящих перстнях, ну и замке, конечно, какой-то
необычный минерал со странной кристаллической структурой, редкими
примесями и анизотропными свойствами. В подделке - самый заурядный
александрит, правда до неправдоподобия похожий на этот самый минерал.

- Вот она, подделка, - Багдасаров протянул Ромке перстень, на первый
взгляд ничем не отличающийся от остальных. - И вновь нам остается только
гадать кому и зачем понадобилось подделывать такой перстень.

- Чем дальше заходит эта история, тем больше в ней темных мест, -
заметил до сих пор упорно молчавший Дима. Ромка никогда не понимал говорит
ли он серьезно или шутит. Не понял и в этот раз.

Багдасаров тем временем открыл дипломат и поставил на стол завернутый
в хрустящий целлофан замок и коробку с перстнями. Теперь все семь ее ячеек
были заняты.

Освободив замок от упаковки, Слава сказал:

- Пожалуй, самое время вставить ключ в замок...

Они неторопливо соединили перстни в нужном порядке. Толстая составная
трубка, в которую превратились семь перстней, приятно утяжеляла руку. Все
трое по очереди подержали ее в ладонях. Потом Багдасаров перевернул ее
камнями вниз и решительно вставил в замок.

Трубка уверенно встала на место, тихо щелкнув.

Минута тянулась за минутой, в комнате повисло напряженное молчание.
Они ждали, но ничего не происходило.

Наконец Ромка не выдержал:

- Где же дорога?

Его вопрос прозвучал на удивление жалобно.

- Я ничего не вижу...

Багдасаров внимательно взглянул на Ромку и отрешенно прошептал:

- Дорогу не обязательно видеть. По ней нужно просто идти. Где-то я
это читал...

Шаг к столу они сделали одновременно, к столу, где покоился
вставленный в замок ключ.

- Откуда я знаю? - сердито сказал Багдасаров, словно огрызнулся. - Не
сработала, и все.

Ромка требовательно таращился на него и отставать не собирался.
Перстни уже рассовали по ячейкам, замок, завернутый в замшу и целлофан,
остался в центре пыльного стола.

- Может, мы не учли чего-нибудь. Не выполнили некое условие. Или,
наоборот, сделали что-нибудь лишнее. Или выбрали неудачное время. Да мало
ли? Что мы в сущности знаем? Почти ничего - собери ключ и вставь в замок.
А вдруг это нужно делать лишь в полночь с четверга на пятницу, убив
предварительно летучую мышь и сориентировав замок по компасу? Да чтобы в
радиусе десяти метров не было ничего железного? А?

- Ерунда, - отрезал Дима.

Ромку распирала досада.

- Ерунда, конечно, - уныло согласился Багдасаров. - Но ведь не