Все повернулись к девушке. - Я-то не на службе.
Хорошо ли подумала?
привычнее не на лавке в светлице, а в седле. Возьми меня, Боромир! Меня и
сестру мою - Купаву. Не подведем!
возьми, хлопот потом не оберешься. Запилят ведь..."
самого Перуна подергать за седую бороду, но не сильно, слегка. Не сказал
он только одного - во сто крат важнее Книги Семидесяти Ремесел были для
него три магических Книги, средоточие вековой мудрости и силы древних.
Обладание ими давало Тарусу невиданные доселе возможности и власть.
мерно излетали весла над волнами, и разом ныряли, без брызг и плеска. И
неслись, будто на крыльях, к чернеющему вдали берегу четыре боевых
драккара и еще пятнадцать ладей поменьше. Девять дней минуло с тех пор,
как видели воины землю в последний раз. Правду сказал Рафер-длиннобородый;
там, где заканчиваются морские волны и лежит большая земля, густо заросшая
лесом, течет спокойная, как тихий майский вечер, река. Течет на юг, куда
держат путь воины Йэльма-Зеленого Драккара. Но вскоре повернет она на
запад, остановятся их верные ладьи, им же предстоит далекий и опасный
поход, через леса, через чужую и непонятную землю. Но... так велели асы и
он, Йэльм-Зеленый Драккар, ведет своих датов. И легко и спокойно ему, ибо
с ним три брата - Ларс, Свен и Стрид, три сердца и три дыхания, а когда
они вместе - их хранит Один. Не зря звали их "четыре берсеркера" и не зря
боялись даты, викинги и заносчивые южные конунги четырех боевых драккаров,
первый из которых зеленел на волнах, как молодая трава на оттаявшей земле.
Но братья не были безумцами и в никогда не рубили своих, выплескивая
ярость только на врага, и после битвы никто не помышлял навеки успокоить
объятых боевым безумием берсеркеров.
"Волк" в каменистый речной берег, и первым на него ступил Йэльм-ярл,
вождь, старший среди четырех братьев-берсеркеров. А потом сошли воины -
сто и еще пятьдесят. Они уйдут в леса на юг, уйдут, чтобы вернуться с
заветной добычей или не вернуться вовсе.
гребцы погнали ладьи на север, к морю. Йэльм, приставив к глазам ладонь,
провожал их взглядом, пока самый крупный драккар не стал маленькой точкой
на горизонте, а после и вовсе не исчез. Лишь тогда ярл повернулся к датам.
будущей весной, и будет с нами волшебный ларец Мунира-ворона! Все в руках
ваших, даты, вернуться ли домой для славы и почестей и услышать сагу в
свою честь, или сегодня в последний раз увидеть морские волны.
ножнах, а секиры у пояса. Солнце вставало и опускалось, уходило за
невидимый горизонт, а вокруг стоял лес, великий и нескончаемый. Реки
преодолевали на плотах, здесь же наспех срубленных и бросаемых сразу после
переправы; по частым болотам или гуськом, пробуя дорогу перед собой
длинными шестами. Кормились тем, что распугивали по пути - кабанами,
лосями, птицей. Растянувшись длинной цепочкой даты пронзали чащу, как игла
пронзает звериные шкуры. И хоть непривычен северянам лес, не пристало им
пугаться и опускать головы.
Он вспоминал, как начался этот неожиданный поход - ведь еще зимой Расмус и
не заикался о ларце Мунира. Впервые старый колдун заговорил о нем, когда
стали спадать холода. Вечером, на тинге, когда собрались старшие воины у
Йэльма, посреди речи Ларса-хевдинга, Расмус вдруг вскочил и схватился за
голову, словно огрели его палицей, а потом тихо сел и чужими глазами
оглядел датов. Йэльм это запомнил. Через два дня колдун рассказал ему о
ларце и тинг собрали вновь. Там и стало известно, что пришло время
асам-богам делиться с датами своей силой и секретами, и выбрали они для
этого Йэльма с братьями-берсеркерами, голосом же их служил Расмус-Моргун,
седой колдун, переживший восемьдесят вторую зиму. Годы выбелили его
голову, согнули спину и ослабили члены, но не смогли притупить разум и
магическая сила не покинула старца.
мог уже старый Расмус отправиться в путь с Йэльмом, как не раз отправлялся
с его отцом Эриком, и потому отослал с воинами своего внука Бролина.
отогнала холода, Йэльм снарядил свой драккар, а его спутники - свои ладьи,
и ушли даты в море. Расмус простился с ними, проводил до берега, оставив
под защитой асов и Бролина, сказав на прощанье лишь одно - не ключом
заперт ларец: смертью, и всякий, кто посмеет открыть его, падет от руки
Мунира тотчас же. Лишь колдун Расмус сумеет сделать это без вреда себе и
остальным. Даты поверили - ибо о том же говорили легенды, и поклялись
принести Расмусу заветный ларец, чтобы смог он договориться с
Муниром-вороном и Отцом асов Одином, чтобы сила их стала доступна датам.
чтобы вернуть ладьи, когда скроется ярл в лесах. И скоро зеленый драккар
впервые пристал к берегу без хозяина на вике, но пока это было добрым
знаком. Расмус этому только вздохнул - ему оставалось лишь долгое
ожидание. Поздней осенью ладьи посетят восточный берег, а если Йэльма не
будет, еще раз пойдут туда весной. Весной ярл должен вернуться
обязательно. Если не вернется весной, значит не вернется никогда, Расмус
это прекрасно понимал.
настойчиво, и каждый шаг приближал их к ларцу Мунира.
справа, и слева сплошной непроглядной стеной; редко когда сквозь кроны
пробивалось солнце. Первые дни было немного не по себе, а позже Хокан
свыкся. Теперь он видел лишь ноги и спину идущего впереди Верворта, все
остальное слилось и внимания не привлекало. Хокан был уверен, что шагающий
позади Магнус тоже смотрит лишь на его ноги, мерно ступая след в след.
Мысли вязли в ритме шагов - раз-два, раз-два, интересно, каков он, этот
сказочный ларец? Раз-два, раз-два... и так изо дня в день, от привала до
привала.
яркая зелень. "Или река, или поляна", - подумал Хокан, выглядывая из-за
спины Верворта. Ларс в голове растянувшейся цепочки датов поднял руку,
воины остановились. Хокан сразу же повалился на резные листья папоротника;
Магнус, Верворт, Огрис и Коек-скальд уселись рядом с ним. Сзади подходили
все новые и новые воины, прошли Свен и Стрид, присоединившись к Йэльму и
Ларсу у самой опушки, ибо не поляна была впереди, и не река - лес
заканчивался здесь, а дальше, почти до горизонта, тянулась ровная зеленая
степь и виднелись невдалеке стены селения. Может, это уже первое дулебское
селение, а может, еще полешуки. Берсеркеры совещались, даты ждали их
решения и попутно отдыхали, расположившись на траве.
стороной. Йэльм справедливо считал, что раньше времени не стоит
восстанавливать против себя многочисленный лесной народ. На побережье
проще - налетели воины на селение, словно ветер на паруса, взяли свое и
ушли в море на испытанных не раз ладьях. А здесь кругом леса, селений
много, а датов всего полторы сотни, и не приютит, не укроет их чужая земля
после удачного набега.
рядом.
прятаться, ни нападать.
ярлом. Он, как и все, был вооружен, но кроме всего прочего носил на боку
сумку, украшенную рунами из бисера. Что он там держал - не знал никто, но
все видели, что перед самым походом эту сумку дал Бролину сам Расмус.
пещер останется идти два дня.
Не зря твои даты идут уже который день и даже птица, взмывшая ввысь, не
увидит морских волн, что остались за спиной.