Чтение 5–й страницы книги ~Смерть или слава~

продолжением руки, не то ее порождением. Я не удивился бы, если бы мне
сейчас сказали, что я появился на свет с ним в руке.

Все как в дешевой телеподелке.

Я напряг большой палец и до отказа утопил кнопку. Пульт коротко
пискнул, удовлетворенно так, победно:

"Пи-и-ип!"

И больше не произошло ровным счетом ничего.

Сначала я стоял зажмурившись, и гадал: я уже развалился на атомы
или что помельче, или пока нет? Судя по тому, что в горле пересохло и
душа молила о пиве, ничегошеньки со мной не произошло. А поскольку я
наощупь добрел до холодильника, нашарил левой рукой запотевший
цилиндрик, рванул колечко и разом выхлебал полбанки, то можно было
смело предположить, что и с остальным миром ничего плохого не
приключилось.

И я открыл глаза. Пульт я по-прежнему сжимал в правой руке;
утопленная кнопка равномерно фосфоресцировала, а большой палец начал
ныть, потому что я продолжал, как дурной, с силой давить на кнопку.
Вздохнув, я отпустил ее. Фосфоресцировать кнопка не перестала, зато
палец ныть прекратил.

- Ну, и? - спросил я неопределенно. Потом поднес пульт к глазам и
тупо оглядел.

Никаких изменений. Только кнопка тлеет все тусклее и тусклее,
постепенно возвращаясь к исходной матовости.

Я даже вышел наружу и некоторое время пялился на звездное небо,
щурясь от режущего глаза света прожектора. Не знаю, чего я ждал. Что
рассчитывал узреть. Звезды виднелись только наиболее яркие, и
выглядели как обычно: холодно и равнодушно. В степи монотонно
стрекотали кузнечики, а где-то далеко-далеко в горах басом ухал
пещерный филин.

Меня охватила досада и разочарование. Тоже мне, потрясатель основ!
Руки заламывал, решал, выбирал! Жать-не жать, судьбы человечества,
смерть или слава! Тьфу! Чертова машинка неведомых мастеров, прекрасно,
впрочем, знакомых со строением кисти вида Homo Sapiens Sapiens,
наверняка давно протухла.

Если вообще хоть на что-нибудь годилась изначально.

С другой стороны, даже хорошо, что наметилось хоть какое-то
отклонение от сюжета дешевой телеподелки. А то к лицу как-то сама
собой стала прилипать глуповатая улыбка, а мысли приобрели какую-то на
редкость героически-кретиничскую направленность и окраску.

Я вернул пульт в шкатулку, и она сама собой стала закрываться.
Хлебнув пива, я собрался обессиленно рухнуть в кресло, но тут крышка
как раз встала на место и я снова увидел рисунок на внешней ее
стороне.

Нет, в рисунке ничего не изменилось. Зато в рамке возникла
надпись. Совсем короткая. На русском языке.

"Смерть или слава".

Недопитая банка с жестяным громыханием упала на пол, и из нее
выплеснулась коричневая струя. Медленно-медленно, как будто все сняли
рапидом, и только потом показали мне. Обессиленно опустившись в
кресло, я еще раз вспомнил своего бедового папашу. Точнее, одну из его
привычных фразочек.

"Не горюй, Рома! Все не так плохо, как кажется. Все гораздо хуже."

Вот только - кто поведал бы, как соотносятся с этой фразой
сегодняшние события? Чем в конце концов обернется нажатие красной
кнопочки - явлением джинна из бутылки, или просто безобидными кругами
по воде?

В этот вечер я еле заснул. А слова с поверхности шкатулки так,
по-моему, и не исчезли. Исчезла сама шкатулка, уже под утро. Вместе с
пультом. Только прозрачный пакет, вскрытый лазером, напоминал наутро о
вчерашнем, и убеждал, что это все не сон и не горячечный бред.

Но Солнце беззаботно сияло над Волгой, и вовсе не думало
распадаться на атомы от чьего-то губительного удара.

Я в который раз выругался, и побрел снимать итоги ночной смены.

2. Шшадд Оуи, адмирал, Svaigh, линейный крейсер

сат-клана.

Адмирал был мрачен. Топорщил усохший от возраста гребень, сердито
глядел на ряд экранов и ничего не видел. Кроме самих экранов.
Пространство было чистым, если не считать далеких звезд из скопления
Пста. Даже пыли почти нет - метеориты ее всю растащили, что ли?

- Ищите! - раздраженно проскрипел адмирал. - Он должен быть где-то
здесь!

Сканировщики приникли к головному вычислителю и масс-уловителям.
Чуткие приборы давно отследили возмущения в геометрии обычного
пространства. Пространство искривлялось все сильнее и сильнее, готовое
проколоться и впустить из-за барьера какое-то массивное тело.

"Какое-то...- адмирал прижал к голове гребень. - Конечно, это
корабль. И, конечно, это не корабль азанни и не корабль Роя. Птички
прокалывают пространство несколько иначе. Да и корабли у них помельче,
раз в три-по-восемь, судя по вероятной массе. А матовые сферы Роя
вообще вываливаются из-за барьера без всяких возмущений и без всякого
предупреждения... В какие пределы Знания забрались их физики? Любой
ученый-свайг был бы рад освоить методы Роя, но Рой - есть Рой, его
рептилиям не постичь. Сколько не бейся. Спасибо еще, что Рой союз
держит крепко и за долгую историю войны с нетленными ни разу союз не
нарушил.

Но чей тогда это корабль? Других птичек, тех что покрупнее? Цоофт?
Или крейсер а'йешей? Нет, не может быть, слишком уж он массивен. И
почему в эфире безмолвие? Давно бы уже назвались по субканалу и не
заставляли холодеть кожу и топорщиться чешую..."

Адмирала легко было понять. Неизвестный корабль на границе
контролируемой сфер-территории - да еще такой крупный... И вдобавок -
неизвестно чей. Хорошо, если это союзники... хотя, всякий союз рано
или поздно кем-нибудь нарушается.

Впрочем, какой резон союзникам восставать именно сейчас? Когда
положение сильно усложнилось несколькими стремительными рейдами
нетленных на сырьевые базы полярных секторов? Нетленные не принимают
сдавшихся, это известно давно и всякому.

Крейсер сат-клана свайгов продолжал нащупывать ломящийся из-за
барьера корабль. А тот не спешил, просто гнул и гнул пространство,
даже некоторые звезды начали казаться фиолетово-красными.

И вдруг бестелесный космос смялся, как линялая кожа,
предостерегающе заверещали датчики инверсного излучения и далеко
впереди, в восьмерка-шесть нулей кла, материализовался чужой корабль.
Совсем чужой. Не цоофт, ни а'йеши, ни даже нетленные не могли быть его
создателями.

Адмирал издал невнятное восклицание, уперся обеими руками в пульт
и привстал из кресла.

- Мать-глубина! - вырвалось у него. Приборы проецировали в
голограммную муть экрана уплощенную и симметричную, похожую на
наконечник древнего копья призму.

Эксперт-подклан уже задействовал щит. Крейсер свайгов готовился
отразить удар и ответить на него... если, конечно, этот не пойми чей
корабль вздумает атаковать.

А вполне может вздумать: он раз в два-по-восемь больше корабля
свайгов. Раз в два-по-восемь больше линейного крейсера сат-клана,
отколовшегося от армады, ушедшего в разведку по зыбкому следу
возмущенного пространства. След привел их сюда. К периферийным
системам на самом краю разлохмаченного спирального рукава. К гибели
или важной информации, а к чему именно - станет ясно в ближайшее же
время.

Но чужой корабль не собирался атаковать. Вывалившись в обычное
пространство и мощным импульсом уняв энергетическую свистопляску, он
просто уходил прочь, не меняя ни скорости, которую обрел в момент
прокола барьера, ни направления.

- Он уходит, мой адмирал! - доложил ведущий смены. Ведущий, щуплый
пожилой свайг, пребывал в растерянности.

- Рассчитайте стабильную траекторию... Будем преследовать! -
принял решение адмирал.

Спустя некоторое время гигантский тор крейсера сат-клана изверг
преобразованную энергию в равнодушную космическую глубину и пустился
по незримому следу, который оставляла похожая на наконечник копья
призма.

Беглец шел на досветовой. Зачем - непонятно. Адмирал терялся в
догадках. И еще - гадал, что происходит сейчас в штабах союза? И в
штабе нетленных?

Он не верил, что появление такой громадины в контролируемой сфере
останется незамеченным. Шшадд Оуи был для этого слишком опытен.

И поэтому он просто вызвал Распределитель по закрытому каналу.
Все-таки по закрытому. Но это вряд ли спасло бы ценнейшую информацию
от разглашения. Сейчас важнее была не секретность, а скорость, с
которой информация доберется до штабов и до Галереи сат-кланов, до
вершителей.

Адмиралу ответили почти сразу.

- На канале...

- Линейный крейсер армады, адмирал Шшадд Оуи, мой вершитель!