Секста Эмпирика.
седые полубачки, завел перстень и ни гу-гу про пенсию.
отмерили еще год - на удивление легко. "Предостерегали вас умные люди - не
зарывайтесь, - попенял директор Павлику-шефу. - Теперь планы
корректировать... А на попятный нельзя - не впустую же все... Да и - не
позволят нам уже... Ну смотрите; снова весь сектор без премии оставите".
Павлик-шеф произнес безумные клятвы и вернулся к нам от злости вовсе тонок
и заострен как спица.
только, чтоб в процессе поиска выдали, как водится, нестандартные решения
по смежным или вовсе неожиданным проблемам.
первым числам лепя отчеты о якобы деятельности.
неземным сиянием и пригласила всех на свадьбу.
сочетания Люся ушла на больничный, и появилась уже погасшая, чужая.
сборная - это ведь сборная... зимой в Испанию... "Реал"... судьба ведь...
- и нерешительно двигал поднятым стаканом.
жизнь и громкая слава.
тренировки в день... себе не принадлежишь. А как тридцать - начинай жизнь
сначала, рядовым инженером, переростком. Судьба!..
что мы тут штаны за зарплату просиживаем без толку.
прослыла неперспективной. Навис слух о расформировании.
нас ушел Павлик-шеф. Его брали в докторантуру. И ладно.
считается, не впавший в гипноз выработанных трафаретов. В идеале тут
требуется полный нонконформист. В просторечии такого именуют нахалом. Он
должен хотеть перевернуть мир, имея точкой опоры собственную голову.
Поэтому голова, как правило, в шишках размерами от крупного до очень
крупного.
скандальной славы. Неудачник без степеней, пару институтов вывел к свету,
но самому под этим светом места не хватило, как водится; а пару
ликвидировал, что положения его также не упрочило. Нам его подкинули из
Приморья; генеральную тему приютившего самоподрывника института он
вывернул таким боком, что министерство закрыло институт прежде, чем
Академия наук раскрыла рты.
глазами, вернулся уже с графином и тряпкой: чисто протер пустой стол,
стул, телефон. Ветер развевался за ним. Ветер пах утюгом, одеколоном
"Эллада" и органическим отсутствием сомнений в безграничности его
возможностей. Затем он тронул русый пробор, подтянул тонко вывязанный
галстук и погрузился в чтение машинного журнала. Звали свежака старинным и
кратким именем Карп.
стеклянные пепельницы. Угрозы коменданта Карпа явно не интересовали.
омерзения, опорожняя вербно-окурочный кувшин в корзину.
свинюшник" и представить личные отчеты за полтора года.
выразиться: "Я решил посвятить оставшуюся жизнь выяснению одного вопроса:
почему люди, зная, как должно поступать хорошо, поступают все же плохо..."
пятки. Подзаправившись информацией, наш чрезвычайный руководитель с лету
заехал под колючую проволоку преград и опрокинул проблему с ног на уши:
поступают так, чтоб быть несчастливыми? Решение здесь. И?
отчего порой отказываются от своего именно счастья; и добро бы жертвуя во
имя высших целей - нет же! Неизвестно с чего! Наущение лукавого? Как с
высоты вниз шагнуть манит, что ли?
Грина, где новобрачный скрывается со своей счастливой свадьбы, следуя
неясному импульсу, и т.д. А Карп прицельно извлек из книжного завала в
углу черный том и прочеканил:
люди так непереносимо скучны, а люди по-настоящему хорошие и интересные
умудряются вконец испортить жизнь не только себе, но и всем близком".
судьбы и разбитые мечты вырастали в курган, и прах надежд веял над ним
погребальным туманом. Мы прикасались к щемящей остроте странных
воспоминаний о том, чего не было, и манящий зов неизвестного терзал наш
слух и отравлял сердце.
релятивизма, мы изнемогали: в чем проклятое преимущество несчастья перед
счастьем, если в здравом рассудке и трезвой памяти люди меняют одно на
другое?..
не переставали тосковать о счастье! Не успевало же оно подкатиться -
раздраженно отпинывали и, тотчас заскорбев об утраченном, двигались
дальше!
усилием лицо, выпаливал:
нос воротят, выпендриваются! А потом жалуются еще!
пить - и веселиться!" Дура лэд, сэд лэкс: будь счастлив.
бумажку и торжествующе зачел:
часы на грани смерти, когда раскаленный воздух пустыни иссушал наши глотки
и песок жег ноги, а мечтой грезился след каравана, означавший воду и
жизнь?.."
любви народ. Вы рассыпаете пудру... Судите: они потому и пользуются
бОльшим успехом, чем добропорядочные граждане, что являются объектами
направленных на них максимальных ощущений. Они "душевно недоставаемы" -
души-то там может и вовсе не быть, достаточна малая ее имитация. Но
поведением то и дело играет доступность: мол, вот-вот - и я всей душой, не
говоря о теле, буду принадлежать только тебе. Обладать таким человеком -
как достичь горизонта. Потребители! - они потребляют другого, и этот
другой развивает предельную мощность душевных усилий, чтоб наконец
удовлетворить любимого, счастливо успокоиться в долгожданном равновесии с
ним. Они натягивают все душевные силы любимого до предела, недостижимого с
иным партнером, добрым и честным.
признак силы: он противопоставляет себя обычаям общества!
вы сами изобразите, но за холодной поверхностью нет ничего... Продувая