улицах горящей Кашады Энди крикнул нам: "Бегите!", а сам залег за
кладбищенской оградкой, но я все медлил, и Энди, повернувшись, еще раз
крикнул: "Да беги же..." и выматерился; и глаза у него были бешеные, а
из-за поворота уже выруливали, перхая соляркой, бэтээры с парнями в черных
капюшонах, и все это было до омерзения не по инструкции, да никаких
инструкций на сей счет и не было. Откуда? Бубахай, "лучший друг Земли",
решил идти своим путем, и его люди, порезав полкабинета, блокировали
посольский квартал; Кашада агонизировала, и мы трое были уже бессильны
что-то изменить, а остальных накрыло прямым попаданием. Там, в трех сотнях
метров, в полувзорванном посольстве нас ждали, но ждали зря, а Серега
закатил глаза и хрипло дышал, и у Энди в руках дергался автомат,
одолженный у трупа на перекрестке. Это была не институтская работа, нас
специально затребовали дипломаты; "Беги!" - и я побежал, утягивая на
плечах Серого, и по пляжу сумел-таки выползти к окраинам, а Энди вернулся
только через неделю, когда Бубахая извели, но вернулся уже упакованным в
футляр с кашадским национальным орнаментом - белые ромбы на сине-зеленом.
Вот так-то. Инструкция...
просто дрожащий комочек, забившийся в кусты. Она кинулась было в сторону,
но влетела в колючки и застряла, так что мне пришлось еще и распутывать
это плачущее и царапающееся, а потом и встряхнуть покрепче, чтобы утихло.
Девочка. Лет десять, может, чуть больше. Бросились в глаза волосы:
длинные, чуть вьющиеся, тепло-золотого цвета. Аришкины волосы. Только
очень грязные, слипшиеся: видимо, по лесу девчонка пробродила дня два,
если не три. Глаза тоже дочины, я даже замер, когда увидел; редкие глаза:
не синие, и не серые, и не зеленые, а всего понемножку, и все
переливается. И в глазах этих - такой страх, что мне стало не по себе. Она
подергалась, слабо пища, и обвисла. Глаза потускнели. Тяжелейший шок. И
переохлаждение.
искусстве отпугивания смерти, а матушка моя, к тому же еще и урожденная
дан-Баканна, чей род спокон веку славился любовью к наукам. В общем, я -
хороший лекарь. А кроме того, сотрудники ОСО сдают экзамен по мануальной
терапии, причем с некоторых пор на задание, кроме пальцев да пары иголок,
не позволяется брать ничего. Перестраховка после грустной истории с
утерянной аптечкой. Начальство упростило себе бытие, здраво рассудив, что
тот, кто умеет пальцем успокоить человека часа на четыре, обязан владеть и
обратной методой.
Находка поначалу пыталась вырваться, потом опять обмякла, но иначе,
по-живому, закрыла глаза, уронила голову на траву и задышала глубоко и
почти ровно. Это хорошо. Снять шок я успел вовремя, ничего необратимого не
случилось. А вполне могло случиться: девочку, видимо, очень крепко
напугали. И не только напугали: позже, в модуле, протирая ее дезраствором,
я увидел на плече и над локтями черные подтеки, отпечатки пальцев
какого-то скота. Но это потом, а пока что я просто понес ее, это было
совсем не трудно, она весила куда меньше Сереги. Волосы волочились по
траве - я подхватил их и перекинул ей на грудь.
я попытался расспросить ее, но, кроме тихого "Олла", ничего не добился.
Говорить она не хотела, вернее, не могла. Бывает такое после шока. Будь
найденыш земным, я попробовал бы гипноз. Но с инопланетянами такие штуки
опасны, кто знает, какая у них психика... Впрочем, подумал я, девочку по
имени Олла уже наверняка разыскивают. Родители одинаковы везде, и я,
добрый лекарь Ирруах, с удовольствием окажу им такую услугу, как
возвращение дочки. И даже не стану брать вознаграждения, хотя, судя по
пушистости голубых лохмотьев, оно должно быть немалым. Я дворянин, черт
возьми! - и ничто не заставит меня взять жалкие деньги за благородный
поступок. Тем паче, что девочка тоже дворянка: на нежной шее - тонкая,
искусно сплетенная цепочка с нефритовым дракончиком-гербом. Совсем славно.
Очень может быть, что мне придется подзадержаться в здешних краях, а
папенька, уж конечно, не откажет в гостеприимстве бескорыстному чудаку, да
еще и дворянину, хоть и унизившему свой герб трудом за плату...
какой-то. За окном прыгали тени. Лицо Оллы казалось землистым - уже
включился светильник, сработанный под местный гнилушечник. Правильно,
откуда в такой избенке взяться свече? Где-то очень далеко, в той стороне,
где начиналась степь, тоненько взвыли волки, но близкое шуршание вечернего
леса было очень спокойным, убаюкивающим. Олла, презабавная в моем свитере,
свисающем гораздо ниже коленок, ела жадно, но как-то очень красиво,
воспитанно, понемножку откусывая от бутерброда и весьма сноровисто орудуя
вилкой. Папенька, видать, не из последних: вилка здесь пока еще диковинка,
у захудалых такое не водится. Тем лучше. Она поела ветчины, ложечку икры -
черной (красную не беру с собой никогда, из принципа), а вот чай пить не
стала. А жаль. Это одна из не столь уж многих моих слабостей. Но уж
настоящий! Пять ложек на маленький чайничек, ополоснутый крутым
кипятком... а впрочем, с какой стати выкладывать свои секреты? Скажу одно:
чай готовить я умею, готов спорить. И у меня всегда найдется
пакетик-другой настоящего, земного, крупно порезанного, да и не просто
земного, а пахнущего благословенным островом Ланка, а в крайнем случае -
Индией, мамой цивилизаций, но тогда уж - северной, не ниже тысячи метров
над уровнем моря.
темные сени, врубил подсветку, приподнял крышку подвала и добыл из темного
проема крохотный бочонок. Довольно странный бочонок, сказали бы местные:
открыть его практически невозможно, разве что динамитом. Но динамит, к
счастью, здесь изобретут нескоро. Связался с орбиталом, вызвал Центр,
доложил, подождал, принял "указку". Все нормально, ничего неожиданного.
Ситуация усложнилась, соответственно усложнилось и задание. Честно говоря,
я несколько опасался, что искать пропажу пошлют кого-то из молодых, но
понадеялся на Серегу и не ошибся. "Жми!" - это значит, что он помнит и
верит, это значит, что он, мой Серый брат, добился разрешения не отнимать
у меня шанса вернуться в штат без лишней канители. Мы с тобой одной крови,
ты и я, как у Киплинга, - вот что означало это "Жми!" в графе для
неофициальных сообщений; вообще-то, по кодексу, там положено сообщать лишь
наиважнейшее ("Поздравляем с рождением сына!", "Супруга поправляется..." и
тому подобное), но кодекс писан не для парней с тремя шевронами, они сами
его сочинили и вполне могут позволить себе невинное отступление от
собственного творчества.
Дано: исчез кибер. Вопрос: куда исчез? Теоретически вариантов достаточно:
вилланы, сеньоры, местные антисоциальные элементы, наконец. Бездыханный
рыцарь в лесной глуши! Прямо скажем, чэпэ. И еще какое! Ладно, будем
рассуждать. Вилланы? Эти зароют поглубже, во избежание обвинений и
разборов. Сеньоры? Тоже похоронят. В доспехах, по обычаю. Антисоциалы?
Они, положим, начнут раздевать беднягу... и разбегутся тут же, как только
снимут шлем. Так? Так. Логично. Но! Рыцарь-то проклятый! Вот ведь что
важно. Недаром меня восхитила еще на Земле простая и изящная придумка
технарей. До хоть какого-то вольнодумия данная планета дорастет века через
два с половиной - три, а пока, столкнувшись нос к носу с подобной
нечистью, любой из местных помчится прочь со всех ног, пришептывая на ходу
молитвы и даже не оглядываясь. Экстра! Полнейшая гарантия
неприкосновенности. Летучий Голландец в упаковке из туземных суеверий.
парень! - вот и прикинь, что сделал бы дремучий швабский пахарь,
повстречав где-то на вырубке нечто безгласное, недвижимое и рогатое, да
еще и при хвосте с копытами? Перекрестился бы. Правильно! А потом? А потом
привел бы священника. Надежного, чтобы без обмана. Этакого экзорсиста. И
данный экзорсист заклял бы демона именем Божьим. После чего напуганные
селяне веревками дотащили бы отродье ада до ближайшей ямы, зарыли бы
поглубже и забили в могилу осиновый кол. Так-так. Уже теплее. А отсюда
вывод: нужны личные контакты. С народом общаться надо. Подобные новости
обсасываются подолгу и со вкусом, а тут еще и трех месяцев нет, всего
ничего. Кто-то да подскажет, где могилка. Не пахари, так замковая челядь,
не она, так здешний дьячок. На худой конец, лесные парни: эти все знают,
им без информации - каюк.
сумку и прилег. Рядом, на лежанке, слабенько застонала Олла. Тихо,
девочка, тихо, все хорошо, спи. Я вытянул ноги, повернулся на правый бок.
Подсунул под щеку ладонь.
там что-то вроде Парфенона минимальна. Я и не надеялся. Зато, утверждал
атлас, именно этот населенный пункт расположен ближе всего к модулю. Что,
собственно, и требуется. И к тому же на карте оный пункт помечен
двухцветным кружком. Синее - место обитания графского пристава, своего
рода ячейка администрации на низшем уровне. Желтое - резиденция окружного
капеллана.
проснулся еще затемно: ночь выдалась нехорошая, дерганая - Олла
вскрикивала, я просыпался, поправлял шкуру на лежанке, а через пару минут
снова вскидывался и поправлял. Когда удавалось сколько-нибудь задремать,
перед глазами возникал кибер, несущийся куда-то вдаль громадными прыжками,
словно гигантский ярко-красный кенгуру. Изредка тварь оборачивалась и
заливисто лаяла. Так что с рассветом я был уже на ногах, хотя вообще-то
поспать люблю. Олла проснулась попозже; открыла глаза и присела,
прислонившись к стене, подтянув ноги и охватив плечи руками. Перестань,
Мережковский Дмитрий
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Курылев Олег