напролет пыльным рукописям. Часто болела голова, но боли были терпимы: они
предвещали сон и приход Воина. Ночные беседы без слов были важнее дневной
суеты. И не хотелось просыпаться. Спешно вызванный теткой отец ужаснулся,
встретившись взглядом с взором наследника рода Роецки.
сквозь отца смотрел Удо, словно разглядывая нечто, доступное ему одному.
Врачи прописали покой и пилюли. На покой юный барон согласился, снадобья
же выбрасывал. Он здоров. Не только телом, но и духом.
блеснув в лунном луче, упала перед Удо. Вэль!
глазами, фон Роецки сел писать патриотическую поэму, которой суждено было
остаться недописанной. Кайзер лопнул, как мыльный пузырь. Германский меч,
рассекший было прогнившее чрево Европы, завяз, и безвольно разжалась рука,
поднявшая его.
лечащий врач. Барон предполагал нечто подобное. Лишь волей будет спаяна
Сила. И Волей же спаянный и вспоенный возродится Дух.
германцев? Сказки для детей. Нет, саги! Только они. В чем была тайна
непобедимости викингов, воплотивших славу и дух Севера? Где истоки ее? Как
влить юную кровь в дряхлые жилы нации?
генеалогических древ, поднять такую глыбу. Вырожденцы! Даже лучшие из них
прожили жизни, торгуясь и выгадывая. Барон стыдился своего герба.
Презренная порода. Все - мелки. Все - сиюминутны.
площади ревела толпа. Вознесенный над головами, вещал, заглушая рокот,
человек и люди рычали в ответ, но только ледяные глаза фон Роецки узрели
вокруг чела оратора синее сияние Воли.
человека с синим сиянием аса на челе. Присутствующие недоуменно
переглянулись. Но что было фон Роецки до них, смертных, если он шел к
вождю, приход которого предрек в своих статьях? Обрывок фразы ("...карету,
что ли, вызвать...") скользнул мимо слуха. На Удо давно уже оглядывались
прохожие. Он привык не замечать жалких.
меховую накидку на голое тело, преклонив колено, вручил фюреру меч
предков, состояние отца и кипу статей о Духе, не увидевших свет по вине
завистников. Это был первый аристократ, открыто признавший вождя. Что с
того, что барон оказался со странностями? Зато он был богат! Опекуны
перестали докучать Удо. Новые друзья прогнали злых стариков. Фон Роецки
водили на митинги. Темнобородый, лохматый, он впечатлял толпу, даже молча.
К чему слова? Ему не сказать так, как фюрер. Его дело - найти истоки Духа.
И помочь вождю возродить в смраде и гнили здоровое дитя!
руководство над Институтом Севера. Теперь он мог заниматься настоящими
исследованиями: лучшие молодые умы направила партия на великое дело
Познания Истины. Одно лишь беспокоило директора, мешало сосредоточиться:
все сильнее становились головные боли, и викинг с бородой цвета огня
приходил наяву, не дожидаясь ночи.
тем чаще, чем медленнее двигались армии рейха. Вторично увязал в мясе
врага германский меч. Теперь Удо фон Роецки было вполне ясно: его народ,
увы, болен неизлечимо. Даже стальная воля вождя в синем сиянии своем
оказалась бессильна спаять Силу, возрождающую Дух. Где же выход? Где?!
Отец Один, скажи!
Сталинград перестал упоминаться в сводках, опять бросил священные кости
Воин.
смогли вернуть германцам величие, значит, начинать нужно сначала. Открытие
Бухенвальда откроет дверь в прошлое. И в этом - спасение.
стали, германцы должны возвыситься над всеми - изначально! Их Сила не
разжижена вековой спячкой. Им не хватает подлинного вождя. Зигфриды и
Аларихи - всего лишь аристократы, не ощущающие зова крови. Значит, нужно
спасти фюрера. И грядет великий поход...
работы над сценарием, к сожалению, отвлекало слишком многое. Никак не
удавалось сосредоточиться. Но и мелочами пренебрегать не следует, если
хочешь строить Храм!
Профессора Бухенвальда директор забыл сразу после знакомства. Недочеловек.
Запуганная мышь, несущая крошки в норку. Тля. Военного коменданта Бруннера
- патологически возненавидел. Животное. По его милости двух сотрудниц
группы "Валькирия" пришлось списать по беременности. Бруннер пытался
скандалить, но Удо быстро поставил его на место. Остальные - чернь. Бедный
фюрер! Как можно надеяться на победу с таким материалом. В них мертв Дух!
в Нормандии, земле героев. Варварский вал неудержимо наползал с Востока на
границы Империи.
получилось у Бухенвальда, и, поднявшись на борт, Удо фон Роецки нашел лишь
мертвецов. Еще теплые, с удивленными лицами, викинги будто спали, но ни
одну грудь не вздымало дыхание. Мускулистые руки и в смерти сжимали оружие
- тяжелые прямые мечи, двулезвийные секиры. Восторг, великий восторг
испытал Удо. Ни с чем не сравнимое чувство: ласкать ладонью оружие,
косматые кудри, шершавое дерево весел. От всадников рума пахло настоящим
мужским потом: едким и сладким одновременно.
даже в смерти и напоминало лицо Воина. Вот только муки не увидел Удо в
широко распахнутых серых глазах. Там обитал Дух, который так давно искал
барон фон Роецки. На коленях стоял директор, моля юношу пробудиться хотя
бы на миг. Но молчал викинг, Удо же не в силах был расстаться с ним.
бензином, поджигали ладьи с мертвыми телами, он стоял у самой кромки воды,
обнажив голову и вдыхая запах горячего дерева, прорывающийся сквозь тяжкий
смрад дымящихся героев. Порой ветер, усиливаясь, бил в лицо и дышать
становилось невозможно, но директор не отворачивался. Слезы текли по его
щекам и это удивляло. Он не прятал их от подчиненных. Кого стыдиться?. Не
те, горящие, мертвецы. Мертвы стоящие рядом. Пусть же смотрят, жалкие, как
Удо фон Роецки провожает в последний поход героев своей мечты...
рейсом в Берлин. Да будет известно вождю, что избранный путь ведет к цели!
Себе директор оставил лишь секиру и щит. Он знал толк в дарах Одина и
понял, увидев, что расстаться с ними не в силах. В спальной комнате
повесил он луну ладьи и ведьму щитов прикрепил к ней наискось, как учил
старый оружничий в отцовском замке. Самое же заветное, волею Одина взятое
с ладьи, установил в кабинете, дабы глядеть, не отрываясь.
лампа, возвещая начало нового эксперимента, директор не медлил. Скинув
презренные чужие одежонки, облачился он в пурпурно-черную безрукавку с
нашитым поверх скрипучей кожи солнечным диском и набросил на плечи
сине-зеленый, цвета свирепой волны, плащ. Рогатый шлем из легированной
стали надел на голову, укрепив жестким ремнем. Пояс, снабженный роговой
пряжкой, затянул потуже. И жезл с агатовым вороном взял в правую руку,