суетящихся старичков. Старцы как очумелые носились от банки к банке и
галдели, причем все сразу, стараясь перекричать друг друга.
отдельные обрывки фраз.
их безумном танце.
Генеральный Инспектор.
кинулся на колени и голыми руками стал расширять трещину в стекле,
обрезаясь в кровь о острые края и расшвыривая вокруг вывороченные осколки.
муравейнике - хаотичной, но в то же время, подчиняющейся какому-то
неведомому закону, а лепет слился в нечто нечленораздельное и пугающее.
образовавшуюся дыру и раздирая в кровь лицо. - Я задыхаюсь! На волю! К
людям!
лопнула гигантская струна.
происходит вокруг. ВСЕ СМЕШАЛОСЬ... Пес ГИ куда-то запропастился...
металлическим шелестом слово:
столбообразной лапе, на мгновение вынырнувший из тумана.
солидными мирными ручейками, ловко обтекая по пути многочисленные банки
стали рассредотачиваться, сохраняя тупую вельможную сонливость.
раскачиваясь из стороны в сторону, стоял на четвереньках у достаточно уже
развороченной дыры, сквозь которую без труда бы уже смог пролезть.
окровавленном бессмысленном и тупом лице блуждала счастливая улыбка, а
глаза были пусты, как трамвай идущий в парк.
счастливо мурлыкая закрыл глаза.
куда-то пропал, зато объявился взмыленный Берк.
кто-то был. Сумк глянул внимательней - на дне оврага, прямо в центре, в
позе атакующего богомола застыл Крак, с видимым усилием держа в высоко
поднятых руках непонятный черный предмет.
вниз по склону оврага. За ним, пыхтя как боевой слон, двинулся Берк.
земляных пор, как из тяжело больного тела пот, стал сочиться белесый
туман: настолько плотный, что ноги здоровенного Берка увязли.
шагу, и лишь Путник неудержимо надвигался на застывшего все в той же
напряженной позе Крака.
холодной волной страха окатил всех, и в воздухе перед Краком возник
огромный, плотоядно подрагивающий черный квадрат. Померк свет звезд.
Запахло зимой.
вырезанная из картона фигурка, под неестественным острым углом к земле,
медленно вплыл в недра квадрата...
оврага.
раздумывая бесстрашно шагнул в этот белесый кисель.
мира свои законы. В каждом мире есть и свои паразиты, и эти как их...
Даже, если вам удастся разрушить Фрама, я отнюдь не уверен, что эти как
их... гомункулусы в общем, скажут вам спасибо. Жить в мире, не
отгороженном от излишних неприятностей стенами уютной родной банки...
Что-то решать! Что-то предпринимать! Думать!!! Нет, этим инкубаторским это
без сомнения не по силам! Я уже не говорю о старцах... Да не бегите вы
так! - Генеральный Инспектор вывалил огромный красный язык и тяжело дышал,
явно не поспевая за Уно. Импозантное собачье обличье Инспектора выражало
полную растерянность.
спросил Уно.
развернулся к ГИ лицом. - Я не знаю мир, откуда вы родом. И не знаю, что
принято делать в вашем мире когда другим плохо. Может у вас принято быть
лишь сторонними наблюдателями, но в нашем мире... И я не успокоюсь до тех
пор, пока этот здешний мир не расшатаю так... Что все эти фрамы старцы и
прочие паразиты...
слова несчастного Гомункулуса. - Пора не только болтать, но и делать, хоть
что-то!
совершенно неожиданный в этом проклятом тумане.
внимательно изучает огромный, неестественно огромный глаз.
здесь плавали лишь жалкие ошметки.
три чистеньких и опрятных старичков. Похоже у старичков был тихий час.
Сбившись в небольшие кучки, старички мирно посапывали, изредка вздрагивая
во сне и аппетитно чавкая.
не любит. И скажите спасибо, что мой драгоценный братец Шаркан не успел
дать и вам повод их не любить.
прыгнул вслед за всеми. Как только серая пелена не спеша поднялась, Сумк с
удивлением обнаружил, что стоит на небольшом холме. Рядом растерянно
озираясь стоит Берк и Путник, но этот-то, как раз с таким видом, как будто
каждый день только и делает, что прыгает в овраги, а попадает на холмы.
Прямо перед ними расстилалась эта самая ложбинка, с лежбищем загадочных
старцев, внушающих такое отвращение Путнику.
стараясь не смотреть в сторону лежбища.
следов: ни Крака, ни тем более ужасного Черного Квадрата. Сумк скептически
хмыкнул и двинулся вперед стараясь ступать по единственным хорошо
различимым следам, следам - Путника. Замкнул караван Берк, вновь ставший
прежним - сильным и ловким охотником, и в руках у него вновь был верный